– Ты о чем? – Глаза Пол Пота сузились. – Что за информация? Не понимаю.
– Ответ неверный. Хоть ты не герцог и не граф, а все же важная персона. Наверняка знаком со всякими тайнами, великими и малыми. С тайнами, понимаешь? – Выдержав паузу, я раскупорил флягу и добавил: – Даю вторую попытку. Третьей не будет.
– Ты о Великой Тайне? – проявил догадливость клиент. – Так это же сказки! Это…
Я плеснул ему в рожу воды. Господь всемогущий и святые угодники! Как он забился в цепях, как завопил! Просто не верилось, что у такого недомерка в горле пароходная сирена! Вода и мне попала на руки, но осталась обычной водой – может, судьба меня хранила или архимандритово благословение, а может, эликсир из Лавки пощадил. Но с клиентом творилось то, что бывает в этом случае с вампирами: вода прожгла лицо до кости, на щеках вспухли темные рубцы, левый глаз налился кровью и лопнул, во рту с почерневшими губами болталась красная тряпица языка. Неприятное зрелище, но я к нему привык. А барышня, метившая в ведьмы – нет, и потому она тоже завопила. Хорошо хоть юный убивец молчал – кажется, от страха.
Однако святая вода – не клинок и не пуля и к летальному исходу не ведет. Минуты две Пол Пот орал и корчился, затем боль слегка утихла, и он, с ужасом глядя на флягу, принялся бормотать – не очень разборчиво, но я его понял. Он клялся, что не знает о Великой Тайне ровным счетом ничего, что Тайна – досужие выдумки, миф, придуманный кем-то из древних вампиров, что слух о ней пустили для того, чтоб поиздеваться над родом человеческим и служителями церкви, враждебной вампирскому племени. Тайна в том, что ее нет, а есть лишь недомолвки и намеки, попытка устрашить людей, дабы пища не трепыхалась, а подставляла горло с покорностью. Словом, все это – большая провокация, и верят в нее лишь кретины попы да умалишенные Забойщики.
Упырь говорил торопясь, шепелявя, глотая слова, а я всматривался в его обезображенную морду, в полные ужаса глаза – смотрел в них и покачивал флягу. Бульканье святой воды вызывало новые признания и клятвы. Но мог ли я им верить? Мне казалось, что Пол Пот лукавит – собственно, я был уверен в этом. Мысль, что я близок к разгадке, возбуждала и подстегивала, голос старца Кирилла звучал в ушах: в тех разговорах можно все, все допустимо, и огонь, и каленое железо, ибо ты – рука Господа… Провидец старикан! – мелькнула мысль. Будто знал, что окажусь я в пыточной, где огонь и железо под руками… Только ни к чему они, раз – спасибо Степану! – есть святая водица. А если уж она не помогает…
Если от воды нет прока, то остается последний аргумент.
Я убрал флягу и вытащил из ножен клинок.
Как пишет Палмер Элдрич в «Психологии вампиров», ужас перед небытием им не чужд. Пожалуй, у них это чувство сильнее, чем у людей, – долгая жизнь больше ценится, а ощущение могущества, тайной власти над родом людским придает ей остроту. К тому же они лишены перспектив загробной жизни, той веры, что поддерживает многих среди нас. Кроме Пафнутия не встречались мне верующие упыри, но если бы нашлись таковые, их посмертный жребий был бы мрачным: муки преисподней, котлы с кипятком и раскаленные сковородки. В общем, они не спешат покинуть этот свет.
– Не о том ты толкуешь, Харви, – промолвил я, поворачивая лезвие. Свет факелов отразился в полированной стали, и клинок полыхнул багрянцем. – Мне бы другое хотелось услышать. Так что выбирай: или правду говори, или…
Я замер, уловив какой-то шум. Кажется, стучали в дверь – в ту, что вела из покоев клиента в коридор подземного яруса. Сунув катану под мышку, я перебрался в комнату и приложил ухо к двери. Стук раздался снова – негромкий и, можно сказать, почтительный. Затем прозвучал голос:
– Мастер Пол Пот, вас ожидают в Нижней Камере.
Второй голос добавил:
– Инициация, мастер, близится инициация. Герцог послал за вами.
Инициация! Это было серьезно и весьма не к месту. Я знал кое-что о вампирских порядках – иницианты у них обычно ходят под первичным, что посвятил их в упыри. Это его свора, и для нее он вождь, владыка и отец родной. Самым почетным считалось посвящение, произведенное ВИП-персоной, что приближало новичка к важной шишке, возглавляющей клан. Пол Пот как раз относился к таким главарям вампирьей иерархии и, как другие особы равного с ним ранга, мог выбирать кандидатов по собственному усмотрению. У них это называлось Правом Первого Укуса.
Гонцы из Нижней Камеры стукнули в дверь посильнее.
– Мастер Пол Пот, вы заняты? Ответьте!
Я вернулся в пыточную, поглядел на клиента – его лицо почти восстановилось, – и сказал:
– Торопят нас, Харви. Не к добру это. Ох, не к добру! Так что думай быстро, а говори еще быстрее.
Разглядев мой клинок, Пол Пот опять задергался в цепях.
– Клянусь… клянусь, нет никакой Тайны!
– А чем ты можешь поклясться? Папу с мамой ты, должно быть, высосал, детей не имеешь, в бога не веришь… Чем, приятель? – Я поднес катану к его глотке.
– Жизнью своей клянусь!
– Жизнь тебе, конечно, дорога, этому я верю. А остальному – нет!
В дверь уже колотили кулаками и ногами и орали в два голоса без всякого почтения:
– Что с вами, мастер? Отзовитесь!
– Мастер, герцог ждет!
Потом один из посыльных воскликнул:
– Что-то здесь не так! Зови на помощь, будем дверь ломать.
Я повел клинком, и по шее карлика заструилась кровь. Девица пронзительно взвизгнула.
– Последний шанс, Харви. Потеряешь его вместе с головой.
– Я не знаю. Не знаю, Забойщик! Клянусь, я…
Визг барышни наверняка услышали гонцы. В дверь ударили чем-то тяжелым. Время мое истекло. Я отступил на шаг и поднял катану.
– Не-ет!.. Нет!.. Не…
Крик оборвался. Тело Пол Пота обвисло в цепях, голова покатилась по каменным плитам. Я вытер лезвие о его штанину и спрятал в ножны. Дверь уже трещала.
– Ну че, мужик? Будем драться? – с надеждой спросил юный убивец.
– Будем отступать. Через черный ход.
– Так я с тобой!
– Вольному воля. Можешь остаться и перерезать всех упырей.
С этими словами я покинул пыточную. На пороге оглянулся, посмотрел на девицу, нашарил в кармане сюрикен. Она меня видела – больше того, слышала, о чем мы с Харви толковали. Расскажет, и потянется за мною след… Нехорошо! Я знал, что должен сделать, только рука не поднялась.
Дверной засов уже держался на соплях. Чертыхнувшись, я опрокинул кресло, сдвинул стенную панель и нырнул в узкое отверстие. Коротышка рассчитывал лаз на себя, и я перемещался с трудом, стукаясь головой о каменный свод и задевая плечами за какие-то выступы. Сзади пыхтел убивец. Решил, должно быть, не драться в одиночку. Оно и понятно: упырь, судари мои, не старая бабка.
