Ход закончился неглубоким колодцем. Я спрыгнул вниз, оказавшись на бетонном полу среди переплетения труб и множества кабелей, змеившихся по верху стен. Этот хаос освещали тусклые лампы, горевшие на потолке и нескольких распределительных щитах. В трубах свистело и булькало, над ними торчали латунные вентили и круглые стеклянные глазки манометров. Кое-где были развешаны пожарные приспособы, багры, топоры, ведра и туго скатанные шланги.
Технический ярус. Отсюда по подземным тоннелям я мог попасть к зданию ГУМа или на территорию Кремля. Первый вариант был бы лучше, но пришлось избрать второй: план, запечатленный в памяти, подсказывал, что ходы под Кремль рядом, а тот, что к ГУМу, прятался где-то за дальними трубами. Отыскать его я не успевал – сверху спрыгнул мой убивец, а сразу за ним полезли вампиры. Было их не меньше дюжины, и ввязываться в драку без ружья мне совсем не улыбалось. С инициантами я бы, наверное, справился, но эти были первичными. Цвет вампирного племени! Здоровые лбы, гвардейцы кардинала или, возможно, личная стража полтавского секретаря. Первого вурдалака я успокоил на время, всадив ему между ребер метательный нож, и тут же ринулся к ближайшему тоннелю.
Под ногами захлюпала вода, шибануло вонью. Ход был темен и узок, двоим не разойтись, зато я мог выпрямиться в полный рост. К тому же я неплохо вижу в темноте, а слышу что ночью, что днем превосходно. И слух мне подсказывал, что Андрюха за мной не поспевает. Он был молодым и резвым, но рефлексы Забойщика не такие, как у нормальных людей, – кто охотится на вампиров, должен двигаться быстрее них.
В сущности, что мне было до этого Андрюхи? Сопляк, дерьмо собачье, малолетний убийца… Однако не отдавать же его упырям!
Я остановился, вытащил сюрикен и крикнул:
– Ложись, парень! Носом в воду!
То ли он не расслышал, то ли не понял, совсем обезумев от страха. Он мчался ко мне, его догоняли, а я не мог метнуть снаряд. Даже «шеффилд» был бы бесполезен – сначала я бы продырявил пацана, а уж потом добрался до вампиров.
Я снова выкрикнул: «Ложись!» – и он упал, но не по собственной воле. Смутная тень маячила над ним, сзади виднелись другие фигуры, целая вурдалачья свора, что неслась ко мне в полном молчании. Раздался вопль, затем – жуткий хруст, когда клыки вампира перекусили андрюхин шейный позвонок. Я метнул один за другим три сюрикена, развернулся и побежал в темноту.
Что-то происходило со мной, что-то надвигалось, но признак этих перемен я уловил не сразу. Слишком я был поглощен ретирадой – хлюпал по воде со всевозможной скоростью и высматривал люк, чтобы вылезти наружу. Но перемена о себе напомнила – во рту вдруг сделалось просторней, и я сообразил, что исчезают клыки. Действие эликсира кончалось, близилась обратная метаморфоза, и затягивать гонки с упырями явно не стоило. Как переход отразится на мне? Вдруг какое-то время я буду беспомощным?.. Не лучший вариант, чтобы уйти от погони…
Увидев канализационный люк, я рванулся к нему, взлетел наверх по скобам, сдвинул крышку, вылез и приподнял литой железный диск. Крышка весила килограммов двадцать, и когда из люка высунулся первый вурдалак, я опустил ее на упырью башку. Брызнули кровавые осколки, тело рухнуло вниз, затем появилась новая рожа с оскаленными клыками, и я плеснул в нее святой воды.
Вой обожженного вурдалака был страшен, но кто его мог услышать в кремлевском парке темной ночью? Разве что какой-то бдительный охранник… Но не думаю, чтобы он поспешил выяснить, кто так жутко завывает.
Я огляделся. Люк, асфальтовая дорожка, справа – неясные контуры зданий… Слева маячили деревья, а за ними, метрах в тридцати, возносилась к звездам зубчатая стена – похоже, выходившая на Кремлевскую набережную. Я рванул к ней и, к собственному изумлению, лихо вскарабкался по отвесной плоскости, пролез меж зубцов, спрыгнул на мостовую и приземлился без всяких потерь. Чудеса! Как это получилось? Дьявол знает! Эликсир еще действовал, и, вероятно, к моим рефлексам добавились таланты упырей. Они мастера лазать по стенам и крышам.
Вблизи был Москворецкий мост. Я промчался по нему, выскочил на Большую Ордынку, миновал еще один мост, метнулся в переулок, потом – во дворы. О, эти московские дворики, спасение беглеца! Бесконечные, извилистые и запутанные, как коридоры в критском лабиринте! Минотавры в них не бродят, зато есть свои чудища – не вампиры, так безбашенная пацанва, не хулиганы, так бомжи и алкоголики. Я пробежал с километр, не попавшись на глаза местной публике, не вступив в конфликт и, значит, не нашумев. У Зацепского Вала остановился, прислушался, принюхался – погони не слыхать, и упырями не пахнет.
Теперь к Павелецкому вокзалу, решил я. Дождусь, когда откроется метро, отправлюсь за своим «жучком» и дерну домой. Домой, домой, в родные подвалы!
И тут меня прихватило.
Протокол очень секретного совещания Спасская башня, второй подземный ярус, покои Цезаря Борджа, герцога Валентино
ГЕРЦОГ (говорит на итальянском). Их было двое, Живодер. Один убит, другого упустили. Порка мадонна! Ловок, дьявол! Давно я таких не встречал. Помню, во время похода в Ломбардию…
ЧУРИКОВ (говорит на итальянском свободно, но с заметным акцентом). Не время предаваться воспоминаниям, твоя милость. Кто убитый?
ГЕРЦОГ. Обычная пища. Малолеток. Бамбино. Наш коротышка таких обожал.
ГРАФИНЯ (говорит на итальянском). Я допросила девицу, с которой Харви развлекался. Она запомнила имя – Петр Дойч, Забойщик. Кажется, мы о нем слышали?
ЧУРИКОВ. Разумеется, матушка. Новодевичье кладбище, Вертикальный банк, Дзюба, Земской, Вивьен Дюпле и прочее, и прочее. Совсем недавно – налет на «Дозу». Убил там одну из моих близняшек.
ГРАФИНЯ. Сочувствую. Кстати, та девица поведала массу интересного. Дойч ей очень не понравился. От нее я узнала, зачем он приходил.
ГЕРЦОГ. Мы непременно выслушаем вас, Эльжбета. Но сейчас хотелось бы выяснить – не зачем он пришел, а как проник в Башню. К сожалению, стражи его не запомнили.
ГРАФИНЯ (с ядовитой улыбкой). Где уж запомнить при этаком сборище! Сколько явилось любопытных? Кажется, четыре сотни? А все из-за ваших затей, Чезаре! Дуэль, традиции, древний кодекс… Ad honores! Jure usus!.. Какие у Вомбы и Джавдета понятия о гордости и чести? Я бы просто оторвала голову любому из них! А лучше обоим!
ГЕРЦОГ (с улыбкой не менее ядовитой). Там, в Нижней Камере, вы, мадам, были совсем не против поединка. Даже вспоминали прецеденты – Мориарти и Джек-потрошитель, Бисмарк и Нойбургер…
