– Никто не даст тебе бритву. – Макс скрестил руки на груди. – И зеркала не жди.
– Это почему еще? – Танкист сфокусировал линзы на ветеране.
– Техника безопасности. Чтоб мы не угробили себя раньше времени. До матча. Понял, нет? Чтоб суицидов не было.
– Да ладно тебе. – Отставник недоверчиво моргнул, веки на мгновение прикрыли линзы. – Как можно угробиться электробритвой?!
– Было бы желание. – Макса утомила эта беседа. – А желания у некоторых хоть отбавляй.
Мост. Ну наконец-то! Стас уже и не надеялся увидеть его.
Отец рассказывал, что нижний уровень моста – это туннель метро. Туда лучше не соваться, там огромные крысы и альбиносы-людоеды. Верхний ярус – проезжая часть для автомобилей, шестиполосная, шириной в сотню шагов. И там, и там есть пешеходные переходы, отсюда видны смотровые площадки.
Длиной мост не меньше чем в два квартала панельных высоток. Умели предки строить: опоры и пролеты из бетона, металлические канаты, огромные болты… Сокол подошел к реке. Набережная хорошо сохранилась: чугунная ограда и брусчатка – тропа на века, щуп не нужен.
Небо спряталось в тучах, желто-серые камыши шелестели под напором ветра. Вдали, у двухэтажных бараков, паслось стадо оленей. Мясо! Рот Старого Сокола наполнился слюной, а что толку – с томагавком и щупом на рогатых не ходят, нужны лук и стрелы, копья и пращи, десяток обученных проводников и двадцать воинов, а лучше больше. И то не факт, что удастся загнать оленей в заранее подготовленную ловушку и там перебить. Один в междутропье не охотник, не добытчик.
Мост.
Пролетела чайки, крылышками с издевкой помахала – ей ведь по минным полям не расхаживать. Скопа упала в воду и тут же взмыла – в когтях хищницы затрепыхался увесистый карп. Стас вновь сглотнул слюну, представив рыбину зажаренной на углях.
И вот уже мост под ногами. Белая, едва заметная полоса разметки для автотранспорта – четко по середине. Надо держаться подальше от краев, пусть даже огражденных сетками из металла. Внизу Река Ожогов, и потому любая предосторожность будет не лишней.
На другой берег Сокол перебирался без происшествий. Только зря переживал. Никому он не нужен, никто не хочет его есть. И где те альбиносы, которые людоеды? Не подумайте, Стас не в обиде, нет. Просто по пути он натер себе мозоль о рукоятку томагавка, так крепко ее сжимал.
Впереди небоскребы упирались в тучи: сталь, бетон и тарелки антенн. Там же огромное количество металла! Обожженные Бедра, хозяева этой земли, сами не понимают, чем владеют. Да будь у така столько легированного добра, разве выращивали бы они противотанковые мины?!
Сталь, сталь, сталь. Бетон, стекло. И опять сталь. И пластик, много пластика. Зажаренные солнцем и потрепанные ветром вывески магазинов, кафе, ресторанов. Надписи, нарисованные вилки, чашки, мокасины – это есть «реклама». Где вилки и чашки, там рестораны и кафе. Мама рассказывала Стасу, что в ресторанах древние готовили еду. А вот насчет «магазинов» и зачем нужна «реклама», даже Уголь Медведя объяснить не смог.
Небоскребы! Ух! Ну ничего себе! Еще чуть-чуть – и шея сломается. Стас задирал голову, рассматривая моноциклетные желобы, крыши пагод и выносные посадочные площадки для вертолетов. Ему много рассказывали об этой части Города, но сам он никогда здесь не бывал – слишком давно така не совершали набегов на земли своих исконных врагов.
Соколу нравилось здесь. Но он не забывал об осторожности. Да и как забыть, если все это принадлежит вонючим койотам, презренным трупоедам, трусливым скунсам, которые величают себя Обожженными Бедрами!
Стас шел мимо остовов машин, разбитых витрин и стен, увитых плющом. Главное – здесь вообще не было мин! Ну, почти не было. Изредка попадалась пластитовая плесень, встречались пару раз магнитники, прилипшие к ржавому металлу. Но ни единой растяжки, никаких «злюк» и «горажде»!
И потому Стас расслабился и заметил опасность слишком поздно.
Ноги сами швырнули тело на проезжую часть. Еще не сообразив что к чему, он уже полз к тротуару, вжимаясь в асфальт, размазываясь по нему. Вскочил, пробежал чуто́к и нырнул в разбитую витрину. Вокруг сломанная мебель – стеллажи, стулья, все поросло мхом. Лезть в эту кучу-малу себе дороже. Там сам черт ногу сломит. А значит, выйти отсюда можно только там, где вошел, то есть впрыгнул.
Сердце бешено колотилось, мышцы сводило судорогой от напряжения. Чуть не попался!
Сокол осторожно выглянул из-за трухлявого стеллажа. По улице неспешно прогуливались пятеро воинов в длинных, ниже колен, рубахах из сыромятной кожи. Воинов сопровождали псы – поджарые убийцы, способные порвать бизона на рога и копыта.
Это патруль Обожженных Бедер!
Пошли Махэо на них саранчу, почему они остановились?!
Воины принялись что-то горячо обсуждать. Хорошо хоть стали по ветру – псы не почуяли Стаса.
Бедра называют мустангов «лосиными собаками», перевозят палатки на собаках и расплачиваются с родителями красавиц опять же собаками – мол, хочу вашу дочь, примите песика. Тьфу! Соколу даже думать о таком противно: проводника, настоящего друга и охотника, променять на какую-то девку?! Но за Липкую Землю, конечно, Стас отдал бы всю псарню така.
Он сжал челюсти. Скрежет собственных зубов испугал его: слишком громко, слишком.
Один из воинов-бёдер вдруг поднял руку. Разговоры тут же прекратились. Ощетинившись копьями, патрульные принялись внимательно изучать окрестности. Стас затаил дыхание, понимая, что все его ухищрения напрасны – враги все равно его найдут.
Что делать?!
Пятеро воинов, проверенных битвами и походами, – это слишком много для одного Старого Сокола. Бой будет коротким… А надумай Сокол улизнуть, с тяжелым щупом не очень-то побегаешь от врагов, возбужденных погоней. Да и собаки… Песиков обязательно спустят на Стаса.
Уже спустили.
Пока что одного. Повезло, что не всех сразу. Пес побежал, виляя от стены к стене. Скоро он окажется недалеко от убежища Стаса, учует запах чужака, и тогда…
– Ma a kis’ hi ve’ist i wan’ i na e’ ho ho wan’ i… – беззвучно зашевелились губы Стаса. – Когда человек становится старым, у него выпадают зубы, я боюсь, я хочу умереть до того, как это время наступит.
Вряд ли ему повезет дожить до заката. Старость и беззубые челюсти – не его случай.
Пес все ближе и ближе.
Сокол застыл. Любой звук, малейшее движение выдадут его. Хотя… Чуть раньше, чуть позже – какая разница?
Залаяв, пес кинулся к витрине. Больше не было смысла скрываться – щупом Стас проткнул собаку насквозь, от пасти до хвоста. Брызнуло алым, проводник завалился на бок и, скуля, захлебнулся собственной кровью.
