— Про два основных типа преобразований мне было известно, но про соответствующую плату за постоянные я не знал.
— Как замечательно, что тебе это известно! Было бы очень жаль, если бы лечение Амаграм оказалось временным, и через час её раны открылись. Хотя, наверно, она бы всё равно выжила — всё-таки, будущий ассасин. Такую хрен убьешь.
— Я говорил ей обратиться к профессиональному целителю сразу, как будет возможность. У меня была цель не дать ей погибнуть.
— Хорошая цель. В целом, ты даже с ней справился. О, и кстати, о плате, которую требуют постоянные преобразования. Сложно сказать, сколько ты отдал — возможно, это месяц жизни, а возможно, годы. Учитывая, что уровень развития и контроль у тебя пока маленькие — возможно, даже десятилетия.
— Я ни о чём не жалею. Исцеление ассасина гораздо важнее моей жизни.
— Ошибаешься. Все жизни равноценны, хоть и нас убеждают в обратном. Другое дело, что обычный человек и сильный маг имеют разное значение в плане военной мощи. Только это, и ничего более.
Кропоткин снова стал писать в тетради, совершенно игнорируя моё присутствие. Я решил ему не мешать — вдруг отвлеку его от важной мысли, и он на меня взбесится. Характер у старика, как меня собственно предупреждали, довольно тяжёлый.
Над доской висели часы, и я планомерно видел, как ожидание затягивается на десять минут… двадцать… а затем и на полный час. Ждать я умел, однако это уже затягивалось слишком надолго.
— Михаил Александрович, извините за беспокойство. Так что же насчёт моего обучения?
— Ты ещё здесь? — в голосе профессора чувствовалось искреннее удивление, словно он и правда меня не замечал. — Три основных закона я тебе рассказал. Думаю, на сегодня с тебя хватит.
— Значит, вы берётесь за моё обучение?
— Я этого не говорил, но раз тебе хочется, дам разрешение на прочтение одной интересной книжечки.
Кропоткин написал на небольшом листочке название и поставил свою подпись. «Несчастные случаи при создании преобразований крови от древнейших времен до нашего времени».
— Некоторых эта книга впечатляет настолько, что они начинают бояться спонтанных преобразований крови. Ну знаешь, такой случай, когда маг порезал пальчик и одновременно с этим захотел телепортироваться домой. Причём, такое бывает не с «начинающими» и «практикующими», а даже с «опытными» и «полноценными» в контроле меланиса.
— Спасибо за разрешение. После того, как я прочту эту книгу, вы дадите разрешение на ещё одну?
— Поживём — посмотрим. У многих обучение преобразованиям заканчивается на этой книге. Хотя есть и краткая версия.
Мужчина перевернул фотографию, заключенную в чёрную рамку, и подвинул её ко мне. Картина там была изображена ужасающая — на теле девушки от ног до самой головы шли кровавые полосы, словно кожу срезали тонким рубанком. По щекам у несчастной текли слезы, и даже через картинку чувствовался издаваемый женщиной крик. Боль, очевидно, была невероятно сильной.
— Это фотография за пару минут до смерти при нарушении первого закона. Увидеть такое в жизни и врагу не пожелаешь, но в рамках обучения преобразованиям такие иллюстрации любят. Особенно их много в рекомендуемой мной книге.
Профессор криво улыбнулся.
Глава 16
— Отделения согласно штату взвода, — произнёс старший лейтенант Клещ, заканчивая свою вступительную речь. Его поставили вместо погибшего капитана Батурова. — Командирами отделений назначаю Анастасию Амаграм, Евгения Калинина, Владимира Белова и Еву Вагнер. Это четвёрка самых лучших и образцовых кадетов, — старлей пробил двойку невидимому противнику. — Ну а теперь немного о факультативных занятиях.
В моё отделение, из известных мне личностей, попала Алина Быстрова и скептически относящийся к службе Валера Дунаев. Двумя другими были птичьи фамилии — Глеб Синицын и Нонна Курочкина — над чем практически сразу пошутил Дунаев.
Вообще, довольно странно, что все лекари первокурсники попали в один взвод. Был ещё какой-то лекарь второкурсник из взвода Рухтина, но на этом целители заканчивались. Хотя, если брать меня, Алину и Егора, то мы не лекари в чистом виде, так как умеем укреплять своё тело.
Шевера засунули к Белову, чему ни первый, ни второй не были рады. Они друг друга на дух не переносили и постоянно ругались чуть ли не до драки. Шеверу не нравилось чьё-то командование, а Белову, соответственно, бунтующий кадет.
Над фамилией нашего старлея слегка похихикивали за спиной, но, как командир, он очень всем нравился. За каждого переживал, словно за себя самого, и был готов работать хоть всё своё свободное время.
Главный профиль Клещ Ивана Сергеевича — рукопашный бой. Он проводил часть занятий для всего батальона, и часть лично для нашего взвода в факультативном порядке. Если брать по времени, то это либо два часа до основных занятий, либо два часа после.
Обучал Иван Сергеевич со всей отдачей. Мне кажется, он способен научить драться вообще любого — под каждого у него находился определенный стиль боя. По моим ощущениям, он был специалистом в десятке боевых искусств.
— Ну что, Женя, против Анастасии сегодня в спарринг встанешь? — подкалывал меня в очередной раз Клещ. С каждой тренировкой мы общались всё больше по-дружески, а на третью он и вовсе сказал обращаться к нему на «ты».
— Товарищ старший лейтенант, я, пожалуй, снова откажусь. Это в буквальном смысле бессмысленно — у нас совершенно разный уровень. Да и не горю желанием лишний раз драться с девушкой.
— Жаль, жаль… Похоже мне сегодня снова придётся огребать…
— Так вы сами обучили Анастасию, как эффективно драться конкретно против вас. Буквально все свои слабости выдали.
— Это верно! — улыбнулся старлей. — Она и без меня умела отлично драться, но мне же надо было её чему-то научить. Знаешь, Анастасия, если хочешь, не приходи на занятия. Я совершенно ничего не могу тебе дать. Лучше потрать время на что-то другое.
— Мне нравится обучение у вас, — ответила Амаграм. Кажется, её лицо никогда не выражало эмоций. — Меня учили разные специалисты, и от каждого я узнаю что-то новое.
— Только новое у меня постепенно заканчивается… Но я, конечно, рад иметь в своём взводе такого отличного рукопашника.
— Ваши тренировки отлично мне помогают. Тем более, любая практика даёт пользу. Плюс к этому идёт развитие навыка работы в команде.
— Постесняюсь спросить, — робко начал Белов. — А как ты его развиваешь?… Основной же упор идёт на спарринги. Да и в твой будущий гвардейский отряд никто из нас точно не попадёт. С ассасинами ставят только лучших…
Клещ слегка стукнул Вову по голове командирским журналом.
— Балбес, вы все и так лучшие из лучших! Находиться в коллективе — значит развивать работу в команде! Скоро, кстати, и групповые занятия будут, а потом перейдем на основы фехтования.
— Их вы будете вести у всей гвардии или только факультативно? — Спросил Вова, держась за лоб.
— Посмотрим, этот вопрос ещё не решён. В фехтовании много хороших специалистов.
— Ну всё равно круто! У меня на факультете фехтование начнётся только со следующего полугодия.
— Да и у нас, думаю, тоже.
— Фехтование… — произнёс Глеб Синицын. — Звучит, честно говоря, так архаично… Я до университета даже не думал, что люди ещё сражаются на мечах.
— Советское руководство не очень любит распространяться о магах и магии, — в меру язвительно ответила Ева Вагнер.
— Та-ак! — громко протянул старлей. — Хватит болтать, пора приниматься за дело!
Определенные навыки боя у меня были, но всё основывалось на драках не с самыми техничными противниками. Да и сама суть моих боев раньше не включала цели «травмировать», «вывести из строя», «убить». Сражение на смерть от боксерского поединка всё же сильно отличается.
— Женя, со мной в пару пойдешь? — шепнула Быстрова после того, как Клещ закончил показывать новый приём.
— Я с Беловым. Бери, как обычно, Вагнер.
