– А есть возможность, что там прячется ктарх с подбитого скутера? – спросил, вклинившись в разговор офицеров, ефрейтор Ассонов.
– Нет такой возможности, – коротко и строго отреагировал я на вольность ефрейтора, и не стал вдаваться в подробности, объясняя, почему такой возможности нет.
– Почему? – тем не менее, спросил Сорабакин. – Я лично такую возможность допускаю.
– Ктархи не пользуются огнем. Они питаются растительной пищей в свежем виде, – на ходу нашел я нужный аргумент.
– Но если там кто-то прячется, это тоже неспроста. – скорее, сам с собой разговаривая, сделал вывод майор Медведь. – Союзник это или противник – вот в чем вопрос.
– Честно говоря, я бы сходил туда с парой своих разведчиков, посмотрел, может, и познакомился бы с человеком, – заявил майор Сухоруков. – Если, конечно, это человек.
– Для этого есть мы, – ответил Медведь. – И именно для этого нам всем приказано снять все знаки различия. Для того, чтобы переходить границу.
– Судя по карте, прицел моей новой винтовки позволит рассмотреть башню. – сообщил ефрейтор Ассонов, снова в разговор вступая, хотя его не спрашивали. – Главное, чтобы ее было видно по прямой линии.
Вообще-то так свободно себя вести он мог бы позволить себе со своим непосредственным командиром, со мной, то есть, а не с посторонними офицерами, тем более, старшими. Я ожидал возмущенной реакции от полковника Сорабакина. Мне почему-то казалось, что полковник является большим приверженцем строгих уставных отношений. Но такой реакции не последовало. К солдатскому мнению Сорабакин прислушивался чуть ли не более внимательно, чем к офицерскому. Хотя мне и казалось, что это не правильно. Офицер всегда имеет больше боевого опыта, а мнение солдата может оказаться важным только своей наивностью и новизной.
– А вот этого главного условия у нас как раз и нет, – мягко, толково объясняющим тоном ответил Сорабакин. – Башни можно рассматривать только с пятой заставы, с ихней горы, но оттуда хорошо видно только первую, и лишь верхушки второй и третьей. Первая полностью закрывает обзор. Она стоит значительно ближе двух других, и в основании наполовину шире. А нас интересует только третья, самая маленькая.
Мой шлем дал мне подсказку, о чем следует вести разговор в первую очередь.
– А меня, честно говоря, больше интересуют стерехи, что там объявились. Дым к ним отношения иметь не может, поскольку стерехи тоже вегетарианцы, и едят только свежую растительную пищу. Им ни к чему разводить огонь. Греться жарким летом даже в ночных горах им необходимости нет, у стерехов теплый мех. А вот неприятностей они нам доставить могут много. Особенно, если найдут общий язык с американцами. Одни американцы – не подарок. А вместе со стерехами это – вообще беда. А уж если они нашли тело погибшего ктарха, нам можно вообще сразу на заборе вешаться.
Я еще не успел сообщить майору Медведю о стерехах, но, видимо, шлем за меня эту работу выполнил, и Медведь оказался в курсе дела.
– Да, со стерехами разбираться предстоит, может быть, в первую очередь. Честно говоря, я считал, что они уже полностью покинули нашу цивилизацию. Оказывается, нет.
Мне опять «шепнул на ухо» мой квантовый киберкомпьютер.
– Пока ктархи не ушли, и не закрыли свой тоннель перехода, стерехи всегда могут вернуться. Тоннель перехода не охраняется. Там просто невозможно выставить охрану на постоянной основе, поскольку тоннель представляет собой иное измерение мира – параболическое искривление. Стерехи сами строить такие тоннели, даже в нашу цивилизацию, куда они много раз проникали, не умеют, и пользуются только чужими, дружественными нам или дружественными им, тоннелями ктархов или тоннелями иных миров, которых существует бесконечное множество. Они вообще не строители, хотя легко копают себе норы с многочисленными переходами. Однако, эти существа по натуре своей и по образу мышления – разрушители. При этом стерехи по своему внешнему виду очень обаятельны, у них миловидное лицо, их приятно погладить, и они легко входят к любому в доверие, но после, освоившись, ссорят других существ, и потом побеждают и порабощают их за счет своего количества. Их очень много.
Майор Медведь мой шлем тоже услышал, и сделал вывод, который, скорее всего, был непонятен пограничникам:
– Значит, у стерехов есть еще три дня, как и у нас. И они наверняка знают об этом сроке. Чтобы захватить тоннель перехода и контролировать его, когда есть необходимость – уходить, когда есть желание – возвращаться, стерехам необходим. – шлем майора Медведя, видимо, вовремя подсказал ему что-то, и остановил готовые сорваться с языка слова, заменив их на другие, – стерехам необходимо найти тело Прсжнана, сына Матомоссэ. Если они сумеют это сделать раньше нас, всем жителям нашего мира придется туго. И это еще мягко сказано.
У майора Медведя в кармане на груди подал сигнал его «планшетник». И вовремя, потому что начальник погранотряда уже, как я видел, намеревался задать вопрос.
Майор торопливо вытащил гаджет, посмотрел сообщение. И сразу открыл полученную карту.
– Посмотрите сюда. Мне прислали карту грузинской пограничной зоны, где работают средства РЭБ. Территория полностью прикрыта от электронного контроля. Возникает закономерный вопрос. Если это американская научная экспедиция, какой смысл им прятаться от наших спутников. Научные экспедиции обычно работают открыто.
– И почему их прикрывает спецназ корпуса горных стрелков, который, видимо, с аппаратурой РЭБ и работает? – спросил полковник Сорабакин. – От кого прикрывает ученых спецназ?
– Ну, товарищ полковник, со спецназом все более-менее понятно, – возразил майор Сухоруков. – Если в Резервацию отправится все же экспедиция нашей Академии Наук, их тоже будет прикрывать, я думаю, спецназ. Это прикрытие не от противника, а от опасностей неведомого мира. Своего рода, охранная функция – не дать кому-то сунуться туда, куда не полагается, не дать кому-то с горы сорваться. Спецназ должен тут выступать в роли няньки. Наверное, снова обяжут старшего лейтенанта Троицу. Кто лучше Троицы знает условия Резервации.
– Спасибо. Утешили, товарищ майор. – ответил я без вдохновения. Роль няньки мне как-то не слишком улыбалась. – Единственное, что в такой ситуации может радовать, это возможность снова с вами увидеться. Вы здесь еще долго, думаю, будете сидеть без права выезда. По крайней мере, пока те же ученые, которых вы меня отправляете охранять, не скажут категорично, что Резервация безвредна для людей.
– А она безвредна? Ты, Троица, уверен? – спросил майор Медведь.
