Эльф нашелся ярдах в пяти от трупа разбойника. Он сидел, прислонившись спиной к стволу дуба. Глаза его были закрыты, бледность лица наводила на печальные мысли. Кольчуга на груди была пробита, в прорехе виднелась окровавленная рана. Я кинулась к другу, приложила пальцы к шее, ощутила слабое биение и облегченно выдохнула. Ушастик был жив, но из-за потери сил и крови пребывал в обмороке. Я осторожно подняла его на руки и понесла к дороге. Здесь стояла телега, к которой селяне подтаскивали убитых. Вдали виднелось облачко пыли -- это везли в деревню раненых. Пятеро мужиков, разобрав предусмотрительно привезенные лопаты и мотыги, копали на опушке большую яму.
-- Не ленись, ребятушки, навались, спаси боги! -- покрикивал присматривающий за ними Тарвин. -- Хоть и душегубы, а похоронить надобно по-человечески. А то завоняют же...
-- Охти мне, спаси боги! -- возопил староста, увидев Лэя, безвольно свисавшего с моих рук. -- Неужто господин магик того... вручил душу морту?
-- Не дождешься, старый хрыч, -- едва слышно прошептал ушастик, на мгновение придя в сознание, и снова погрузился в обморок.
-- Слава Лак'хе, жив молодой господин! -- обрадовался Тарвин. -- Да только вот раненых-то уже увезли. Вы кладите его сюда, госпожа. Покойники подождут.
Смирная старая кобыла, впряженная в телегу, неодобрительно косилась на мертвецов и, кажется, с облегчением восприняла наше появление. Я отстранила возницу -- пожилого усатого крестьянина, уложила Лэя, сама забралась в телегу и, мысленно попросив у лошадки прощения, хлестнула ее вожжами. Кобыла со всей доступной резвостью побежала в сторону деревни.
Я внесла Лэя в дом старосты, уложила на лавку. Осторожно сняла кольчугу, осмотрела раны. На плече была скорее царапина, ничего серьезного. А вот грудь, от плеча к середине, пересекал разрез, как будто от удара меча. Только ни один клинок, даже пламенеющий, не мог бы так изуродовать плоть. Рана, не очень глубокая, но широкая, с рваными краями, сочилась кровью и выглядела воспаленной. Лэй тяжело дышал, лоб был горячим, губы пересохли от жара.
В комнату заглянула маленькая востроносая старушка:
-- Доброго здоровьичка, деточки. Знахарка я, бабка Варна. Дай-ка, милая, я гляну...
Старуха долго рассматривала грудь Лэя, накладывала на рану примочки, хмурилась, что-то бормотала под нос, потом заключила:
-- Плохо дело, красавица. Помрет твой дружок, кровью истечет...
-- Это еще почему? -- возмутилась я. -- Рана поверхностная, органы не задеты. По-моему, даже кости целы. Есть у вас трава, останавливающая кровь?
-- Есть, ее я и приложила -- угрюмо произнесла бабка Варна. -- Да только не поможет она. Здесь волшбой поработали, красавица. Потому кровь и не запекается. Заклятием его ранили. А я простая знахарка, ничего поделать не могу. Тут магик нужен...
-- Попробуем обойтись без мага, -- пробормотала я, проводя ладонью над грудью Лэя. -- Ты меня только не отвлекай, бабушка...
Сконцентрироваться удалось почти сразу. Я вышла в раш-и, и тут же ощутила эманации волшбы. Это не было настоящим заклятием -- скорее, в теле эльфа остались его обрывки. Извивающиеся, хаотично разбросанные нити, похожие на червей, копошились в ране, не давая ей закрыться и вызывая кровотечение. Я долго выбирала их, очищала кожу и плоть, и когда закончила, ощутила настоящую усталость. Руки отяжелели от невидимых фрагментов заклятия. Но главное, я сумела помочь Лэю -- дыхание эльфа выровнялось, кровотечение постепенно прекращалось, горячка спадала.
-- Иди, девонька, ополоснись ключевой водицей, -- тихо проговорила бабка Варна, стоявшая у меня за спиной.
Она вывела меня на улицу, принесла глиняный кувшин с водой.
-- Текучая вода -- первое дело от грязной волшбы, -- приговаривала старуха, поливая мне на руки. -- Сейчас легче будет...
Я стряхивала с ладоней обрывки заклятия, наблюдая за тем, как они распадаются на безобидные частицы и растворяются, впитываясь в землю вместе с водой.
-- Его перевязать надо, -- сказала я.
-- За это, красавица, не переживай. Все сделаю, -- кивнула старушка.
Вернувшись в дом, я улеглась в углу на соломенный тюфяк и сразу же уснула.
Разбудил меня бодрый голос Лэя:
-- Нет, матушка, беличья капуста для этого зелья не пойдет, слишком слабая. Нет ли у тебя семерицы?
-- Да я и слова-то такого не знаю, касатик мой, -- проскрипела бабка Варна.
-- Должна в ваших местах расти семерица, -- наставительно заметил ушастик. -- Ну ничего, вот поправлюсь -- пойдем с тобой в лес, покажу. Она как раз по весне цветет. А пока... вон там что у тебя?
-- Кукушкины слезы.
-- Вот, отлично. Кидай щепотку.
Я приоткрыла глаза. Бабка Варна стояла у печи, помешивая бурлящее в котелке варево, от которого тянуло пряным горьковатым ароматом. Лэй, веселый и улыбающийся, сидел на лавке, изучая разложенные перед ним пучки сухой травы. Оба выглядели довольными и умиротворенными. На повязке, стягивающей грудь эльфа, не было ни пятнышка крови.
-- Мара, вставай уже, хватит притворяться, -- проговорил ушастик.
Я поднялась, потянулась, разминая затекшие мышцы.
-- Смотрю, тебе полегчало?
-- Да, выкарабкался, -- отозвался Лэй. -- Варна говорит, это благодаря тебе.
-- Я очистила рану от магии.
Посерьезнев, мальчишка сказал:
-- Спасибо, Мара.
Я пожала плечами:
-- Не за что.
В дом вошел Тарвин:
-- Проснулись, добрые господа! Спаси боги, и господин магик, гляжу, оклемался. А народ-то уже спрашивает, где, мол, наши избавители, неужто брезгуют с нами выпить? Я говорю, остыньте, оглашенные, пусть люди... тоись, нелюди... тоись... ну, спасители наши, в общем, отдохнут да раны подлечат. Так, что ли, госпожа воительница?
Лэй, исподтишка подхихикивавший на протяжении всей прочувствованной речи старосты, скроил важную мину и произнес:
-- Выпить -- это хорошо, это я всегда пожалуйста. А только сначала дело, потом уже развлечение. Где наш гонорар?
-- Гонорар? -- удивленно переспросил старик. -- Спаси боги, господин магик, я ничего такого не видал. У нас народ честный: чужого не возьмут. Так что, может, он сам куда убежал иль закатился... А как он хоть выглядит-то, гонорар ваш? Мы всем миром поищем.
-- Тьфу, -- поправился эльф, поняв, что здесь никто не оценит его богатый словарный запас. -- Плата наша где, говорю? Плата за услуги. Вспомни, что ты нам обещал?
-- Ааа! -- Тарвин просветлел лицом. -- Так бы и говорили, господин магик! Плата -- это как водится. Я отведу вас к разбойничьему-то обиталищу. Там и надо искать тайник атамана. Что найдете -- все ваше.
-- Что найдете... -- задумчиво повторил Лэй. -- Надеюсь, там не два дырявых медяка, в том тайнике.
-- Не сомневайтесь, господин магик, там есть чем поживиться, -- ответил староста. -- Душегубы-то, они не только в деревне промышляли. У нас они только вроде как столовались да развлекались. А главную добычу брали на большой дороге -- путников да торговцев грабили.
-- Ну, хорошо, хорошо... -- милостиво протянул ушастик. -- Пошли тогда, покажешь место.
-- И думать не моги, господин магик! -- вмешалась бабка Варна. -- Тебе вставать еще неделю нельзя! Ишь чего учудил: кровь только затворилась, а он уж скакать пошел!
-- Ничего, матушка, -- Лэй легкомысленно махнул рукой. -- Мы, эльфы, живучие.
-- Может, и вправду подождете, господин магик? -- предложил староста. -- Или пусть вон госпожа Мара за тайником сходит, а вы тут полежите, отдохнете...
-- Госпожа Мара незаменима в бою, -- недовольно пробормотал ушастик. -- А поиски тайника -- дело тонкое...
Вежливо улыбнувшись, так что староста попятился, а бабка Варна осенила себя защитным знаком, я присела на лавку и шепотом поинтересовалась:
-- Ты чего добиваешься, доходяга? Можно подумать, я без тебя не обойдусь.
-- Мало ли... -- неопределенно протянул мальчишка.
-- Хорошо, давай отложим поход. Отлежишься пару дней, потом пойдем.
-- А за это время кто-нибудь очистит тайник? -- взъерепенился Лэй. -- Мара, для особо догадливых напоминаю: нам нужны деньги! Именно ради них мы и ввязались в эту авантюру!
Ушастик умел добиваться своего, и в итоге мы в сопровождении старосты отправились в лес. Конечно, большую часть пути мне пришлось поддерживать вредного эльфа, а точнее говоря, просто-напросто тащить его на себе. Все же, как Лэй ни храбрился, он был еще очень слаб.
