ответил я.
Не собираюсь долго возиться с этим желтоволосым придурком!
— Нет! — качнул головой Хомутов. — Через платок!
По саду пролетел удивлённый гул.
Мне был известен этот тип поединка: обычно он использовался, когда противники выбирали пистолеты, и заключался в том, что дерущиеся в упор разряжали друг в друга оружие, уперев стволы в платок, который держал между ними распорядитель. Чаше всего погибали оба.
Парень криво усмехнулся, с вызовом глядя на меня. Мол, не ожидал⁈
Ясно: рассчитывает прикончить меня клинком, пользуясь тем, что нас будет разделять расстояние всего в две вытянутые руки. По идее, это должно дать ему преимущество. Но я не планировал фехтовать, ведь оскорбление рода подразумевало магический поединок, а значит, я смогу использовать техники.
— Не возражаю, — кивнул я. — Так будет даже быстрее. Мне не терпится вернуться к игре. Кажется, новичкам сегодня везёт.
— Не тебе, Скуратов! — злобно прошипел Хомутов.
— Господа! — повысил голос Елагин. — Прошу воздержаться от перепалки! Вы сейчас и так всё выясните.
В этот момент вернулся лакей с полированным деревянным футляром в руках. Граф раскрыл его, продемонстрировав два клинка средней длины.
— Прошу выбирать оружие.
Я на правах оскорблённой стороны, к тому же, вызванной на дуэль, направился к футляру первым. Клинки были одинаковыми, так что я взял тот, что был ближе. Хомутов забрал второй. Крутанул, проверяя баланс, недовольно поморщился.
— Займите места, господа, — сказал, вернув кофр слуге, граф.
Мы встали друг напротив друга и вытянули руки. Пришлось сделать по шагу назад, чтобы выверить нужную дистанцию.
— Есть ли смысл спрашивать, готовы ли вы стороны к примирению? — спросил для галочки Елагин.
— Нет! — отозвался Хомутов.
Я покачал головой.
— Никакого примирения. С меня хватит.
На эти слова мой противник усмехнулся.
— В таком случае начинайте на счёт «три», — сказал граф. — Условия произносить не буду, они и так понятны. Через платок бьются только до смерти.
Однако ему понадобилось несколько секунд, чтобы создать защитный купол. Когда нас с Хомутовым накрыла магическая полусфера, Елагин начал громко отсчитывать:
— Один! Два! Три!
Хомутов сделал длинный выпад, метя в грудь. Движение было стремительным, так что я едва успел отвести клинок в сторону, одновременно разворачивая корпус, чтобы уменьшить площадь поражения. Разумеется, Хомутов тут же атаковал снова. Я отбил его агрик и выставил вокруг нас плотное зелёное поле, практически непрозрачное и скрывшее нас от зрителей. Раздались разочарованные возгласы. Конечно, это действие стоило мне кучи энергии, но я планировал разделаться с Хомутовым быстро и тем самым компенсировать расход Живы. Позволять парню атаковать меня мечом было нельзя: он запросто мог достигнуть цели, ведь несмотря на мой прогресс в фехтовании, я оставался новичком.
Парень сделал шаг назад и покрылся призрачной фигурой огромного тигра. Хищник слегка вспыхнул, свидетельствуя о том, что Ростислав синхронизировался с юнитом, чтобы усилиться. Его техника явно очень походила на мою родовую. Если он ещё и в состояние берсерка может приходить, то нужно действовать решительно и наверняка.
Я ударил его красной сетью, которая захлестнула тигра и зашипела, борясь с защитой. Тем временем я скастовал демоническую руку и схватил противника, сжав когтистыми пальцами. Хомутов оторвался от земли и заработал тигриными лапами, уничтожая державшую его технику. Я тем временем синхронизировался с алым рыцарем и врезал полосатому хищнику мечом по круглой башке. Атака не прошла сквозь юнита, но значительно ослабила его. Парню удалось освободиться от хватки демонической руки, так что он приземлился передо мной и тут же ринулся в бой, орудуя агриком. Магический клинок неплохо справлялся с моими техниками. Я отразил несколько ударов своим и снова запустил алую сеть. Ей удалось разрезать тигра на куски, которые посыпались, тая на лету. Хомутов попятился и упёрся в защитный купол. Да, моя зелёная стена не выпускала не только техники.
Я пустил на противника рыцаря и призвал Бера. Медведь тоже кинулся в атаку. Они обрушились на парня с двух сторон. Ростислав скастовал тигра, и тот вступил в неравный бой один против двоих. Хомутову приходилось вкачивать в него кучу энергии, чтобы хищник мог держаться. Я тем временем ушёл в Тень и по кругу направился к Ростиславу. Он не заметил моего исчезновения, так как бился с демоническим рыцарем, помогая своему юниту. Его тигр ударил медведя хвостом, тот вспыхнул, но не исчез. Они сцепились, полосуя друг друга когтями, и начали таять.
Тем временем я приблизился к Хомутову и, улучив момент, вонзил агрик ему под рёбра. Меч прошёл сквозь защиту и погрузился в плоть. Я скорректировал угол так, чтобы он пронзил лёгкие и коснулся сердца. Ростислав захрипел, его тигр вздрогнул и исчез. Выдернув меч, я отступил и мысленно отдал приказ Беру с рыцарем. Они напали на Хомутова одновременно, кромсая когтями и мечом. Парень повалился на землю, истекая кровь. Жуткое зрелище, но весьма показательное. Может, хоть это научит людей не бросать мне вызовы. Иначе следующего охотника подраться придётся превратить в фарш из мяса и костей — чтобы в закрытом гробу хоронили.
Отозвав рыцаря, я свернул защитное поле и взглянул на графа. Елагин сразу понял, что поединок закончен, и убрал купол. Мой Бер растаял на глазах у присутствующих. Алого рыцаря никто не видел, а я вышел из Тени прежде, чем убрать защитное поле.
— Зачем вы скрыли бой, маркиз? — недовольно спросил Елагин, нахмурившись. — Мы должны были видеть, не было ли нарушений.
— Ваша Светлость, мои техники были так сильны, что я опасался причинить вред присутствующим.
— Но…
— Что же касается нарушений, то что я мог такого сделать, учитывая, что бой проходил по правилам магического поединка?
Граф замолчал, так как я был прав: по сути, никаких правил и не было, ведь два чародея просто всеми силами старались замочить друг друга.
— Можете осмотреть тело моего соперника, — сказал я. — Вы убедитесь, что на нём нет ран, кроме как от холодного оружия и магических техник.
— Что ж, — неуверенно проговорил Елагин. — Полагаю, вы правы. Дамы и господа, вы согласны, что нарушений не было?
Присутствующие издали робкие, но одобрительные возгласы. Они тоже понимали, что в подобной дуэли нарушать просто нечего. Есть только один исход — смерть, а как победитель этого добился, в общем-то, неважно, ведь на кону честь рода.
— Хорошо, — кивнул Елагин. — Поздравляю, маркиз. Думаю, нам нужно сообщить родственникам погибшего. И вызвать кого-то, чтобы позаботились о теле.
— Надеюсь, вы меня поймёте, если я уеду, — сказал я, возвращая одолженный агрик. — Моё присутствие ведь уже не обязательно?
— На правах распорядителя я обо всём позабочусь — ответил граф. — Приношу извинения за то, что ваш вечер был испорчен в моём доме.
— Позвольте вас проводить, маркиз, — вызвалась Елагина.
— Благодарю, — кивнул я, предоставив ей локоть.
Мы зашли в дом и двинулись к выходу.
— Примите и мои извинения, маркиз, за то, что этот молодой человек испортил вам вечер в нашем доме, — проговорила графия, пока мы шли. — Мне ужасно жаль. Надеюсь, это не испортит вашего отношения к нам? Вы ведь будете у нас бывать?
— Всё зависит от того, заплатят ли мне, — отозвался я.
— Заплатят? — удивилась Елагина. — Не понимаю, о чем вы, маркиз.
— Я не работаю даром, графиня. Если вы рассчитывали моими руками избавиться от Ростислава Хомутова и не заплатить, то совершили ошибку. Меня нельзя использовать.
Мы встретились взглядами.
— Сколько? — спросила Елагина.
— Пятьдесят за убийство и сто в качестве компенсации.
— Ну, и расценки у вас! — охнула графиня.
— Вы сами виноваты.
— Согласна. Как вы догадались?
— Вы передёргивали карты. Благодаря вам я всё время выигрывал. Да и о том, что у нас с Хомутовым вражда, вы наверняка знали.
— А говорили, будто не разбираетесь в картах!
— Я сказал, что не умею играть в преферанс.
— Чёрт! — Елагина слегка стукнула меня по руке веером. — Ладно, ваша взяла! Вы получите всё сполна. Завтра пришлю вам деньги. Без обид, надеюсь?
— Завтра будет видно.
На самом деле я совсем не был уверен, что дело было именно в убийстве Хомутова. То, как легко согласилась Елагина на названную мною сумму, и с каким облегчением приняла мою версию, наводило на мысль, что целью был всё-таки я. Причём граф, судя по всему, не был
