к уличному свету за этим огромным входом в церковь.
Я смотрел на него и разговаривал сам с собой, в бреду пытаясь убедить себя, что все будет в порядке. Осталось еще немного, только бы добраться до телефона, который лежит так близко…
Когда я приблизился к распахнутым дверям, в глазу начало темнеть. Медленные движения стали практически черепашьими, и если раньше мне было очень тяжело двигаться, то теперь стало просто невозможно.
Преодолев порог, я увидел ночной небесный свет и почувствовал свежий воздух, который не мог вдохнуть легкими из-за жуткой боли в груди. Я добрался до ступенек, по которым меня совсем недавно сюда тащили, и нелепо скатился вниз, как пьяница, которого выбросили из бара.
Я упал на спину в метре от телефона и уставился в небо.
Глаз закрылся как будто сам по себе.
Последнее, что я услышал перед тем, как потерять сознание, – это шум переносной рации где-то неподалеку, из которой донеслось простое:
– Шеф, кажется, мы на месте.
«Верхушка» клана Роттов редко собиралась в полном составе. Глава, семья старейшины, родственники рангом поменьше, влившиеся в клан родственники покойной жены, советники каждого из перечисленных, высокие чины. Всего больше 20 человек, и, разумеется, хоть у кого-нибудь из такой толпы случались неотложные дела в другом городе или находились другие уважительные причины не появиться на очередном совещании.
Но не в этот раз. Повод для собрания был слишком важен, а потому Алекс, глава клана Ротт, убедился, что увидит перед собой каждое из этих лиц. И на каждом из них так хорошо знакомые ему холод, деловитость и отстраненность.
Люди такого уровня не собираются в случайном месте. Собрание проходило в «Черной башне» на 79-м этаже, в одном из самых дорогих конференц-залов в стране. Обитые дорогой кожей кресла отражались в вымытом до блеска панорамном окне, из которого открывался вид на центр города.
Дорогое помещение, дорогие костюмы. На столе бутылки самой дорогой минеральной воды – не просто водичка с пузырьками, а натуральный продукт с кучей целебных свойств.
И люди здесь вели себя соответственно. Это не семейное торжество, не общий праздничный ужин, где можно позволить себе эмоции. Это собрание, и здесь говорят о делах.
– Я рад видеть вас всех здесь сегодня, – медленно начал Алекс, когда за последним из прибывших закрылась дверь. Формальные слова. Был ли он рад? Определенно нет.
– Как вы знаете, мой сын Марк…
Он замолчал, подбирая нужные слова.
– Алекс, – Говард, его младший брат, счел, что почти минутная пауза – это слишком долго. – Давай без долгих прелюдий. Мы все прекрасно знаем, что случилось с твоим сыном. Все, кому надо и не надо, знают о случившемся благодаря его стриму. Не надо говорить, что с ним было. Скажи, что с ним будет.
– Два месяца, – спокойным тоном, удержавшись даже от вздоха, заговорил Алекс, – восстановления. Я не говорю о полном восстановлении – разумеется, это невозможно в такой короткий срок без лечебной магии. Я говорю о состоянии, в котором он не будет прикованным к постели инвалидом и сможет покинуть больницу.
В его голосе, как и полагалось, не было ни капли эмоций, как будто он говорил не о своем сыне, которого нашли в полуживом состоянии, а о случайном пареньке.
– Как знают все собравшиеся, мы можем использовать лишь традиционные методы лечения, без капли магии, что и сделало этот период таким долгим.
К этому Алекс тоже привык: Марк, неделями валяющийся с гриппом; Марк, щеку которого раздуло от флюса; Марк, хромающий из-за вывихнутой на тренировке лодыжки, – трудности, о которых люди его статуса давно забыли. Магическое лечение было недоступно Марку из-за невозможности наложить никакой эффект, так что прибегать приходилось к «традиционным», а по мнению многих – даже доисторическим методам. Лекарства, бинты, гипс, операции…
– Свадьба с Элизой должна была состояться через три месяца, – заметил Николай, глава отдела связей, и от Алекса не укрылась оговорка «была». – Однако большинство собравшихся сходятся во мнении, что Вульфрик отменит свадьбу.
Ого! А он уже успел опросить большинство собравшихся? Подготовились, однако!
– Вульфрик не сделал этого раньше, когда Марк Пробудился, – ровным тоном ответил Алекс. – И, я уверен, не сделает этого и сейчас. Суть не в личности моего сына, его силе или слабости. Суть в интересах кланов и создании родства.
– Да, – вновь заговорил Говард. – Но они могут породниться и другим образом.
Все взгляды были устремлены на говорящих. Каждый из участников собрания понимал, что это борьба, и каждый поддерживал кого-то конкретного. Кроме того, у всех были свои интересы, ради которых они могли легко сменить сторону для собственной выгоды.
– Если ты об одном из своих сыновей, Говард, – покачал головой Алекс, – то, насколько я помню, все они уже помолвлены? Разрыв помолвки любого из них будет нам неприятен.
Да, Говард несколько лет добивался того, чтобы один из трех его сыновей стал женихом Элизы, но затем, отчаявшись, помолвил их всех с невестами из других родов – разумеется, тоже знатных, но уж точно не такого уровня, как род Вульфрика. Сейчас он, должно быть, кусал локти.
– Да, конечно, – мягко и по-деловому улыбнулся Говард. – Все трое моих сыновей станут мужьями тех, с кем помолвлены. Но почему мы не обращаем внимания на другого кандидата?
Он указал рукой вперед, на выходцев из клана жены Алекса.
– Рэм? – удивился Алекс, но тут же подавил свое удивление. Нельзя, чтобы кто-то заметил его замешательство. Но все же… его брат заодно с родственниками его жены?
Указанный Рэм наклонил голову и вежливо заговорил:
– Я, конечно, не являюсь кровью от крови клана Роттов, но я тоже его член, и если решение большинства будет таково, я приму это с честью.
– Тихо, – Алекс поглядел на него суровым взглядом. – У нас тут не демократия, и такие вещи определяются не решением большинства. Сейчас я глава клана.
– Разумеется, дядя Алекс, – почтительно согласился Рэм.
Дядя. Какой он ему дядя. Племянник жены, старший сын ее братца. Алекс сразу удивился – почему этого юнца тоже притащили на совет? Хотя теперь-то все ясно.
Он не мог назвать себя образцовым отцом. Точно не мог. Если бы его жена Ленора не погибла, когда Марк был еще совсем маленьким, все могло бы сложиться иначе. Да и последующие несколько лет после ее смерти Алекс, как ему казалось, делал все возможное, чтобы сын рос счастливым ребенком. Однако нельзя сказать, что ему это всегда удавалось. Погруженный с головой в работу, Алекс иногда предпочитал не замечать маленького наследника,
