— Да — сухо кивнул Нортис, — Мою младшую сестру Настю так и не нашли. Она прошла через весь процесс измельчения. От нее осталась лишь дисперсная пульпа. Мутная жидкость с молекулярными частицами моей сестры, не больше. Сотворивших это с моей семьей тварей так и не нашли. Но я знаю, что у одного из них, была точно такая же татуировка, как у тебя. Абсолютная копия — только твоя сделана более… кустарно что ли.
— Не кустарно, а вручную — неохотно буркнул Михаэль, покосившись на свое тату — Иглой набивали. Древний способ — макаешь иглу в чернила и набиваешь рисунок на коже. Ладно… что ты хотел знать? Тебе грех не ответить.
— Что значит этот рисунок? — жадно спросил Нортис, подводя платформу поближе к кладовщику — Этот рисунок — латинская «S» в перечеркнутом овале. Ведь здесь есть определенный смысл?
— Это не овал, а ноль — хмыкнул Михаэль — А «S» означает Сектор — если перевести с английского.
— Сектор ноль? — с недоумением спросил Нортис, подаваясь вперед — Или нулевой сектор?
— И да и нет — качнул головой старик — Полное значение татуировки: «стремление к нулевому сектору», но чаще говорят «стремление к нулю». Понял?
— Нет — чистосердечно признался калека.
— Слушай тогда — вздохнул Михаэль и обойдя стол, уселся на пластиковый стул — Лет пятьдесят назад, пополз по внешнему сектору слушок, что в самом центре города, есть еще один сектор, не указанный ни на одной карте. Нулевой сектор. И в том секторе мол, течет самая настоящая река, есть пляж с золотистым песком и даже растут настоящие растения. И не просто трава какая–нибудь, а самые настоящие деревья, привезенные с самой Земли! Ты можешь себе это представить, сынок?! — возбужденно сверкнул глазами старик, всплеснув руками — Это же настоящий рай! Прямо как на древней планете, откуда мы все родом! Вот ты хоть раз в своей жизни, видел настоящее живое дерево?! Не на вирт–экране, а вживую! Чтобы можно было потрогать, вдохнуть аромат листьев, сорвать с ветви сладкий плод — и не ту дешевую имитацию, что мы жрем каждый день, а самую настоящую органику! Никакой химии!
— Не доводилось — признался Нортис — Я только поддоны с пищевыми водорослями видел. Это тоже растения.
— А! — пренебрежительно махнул рукой Михаэль — Это все ерунда. Разве могут какие–то вшивые водоросли сравниться с настоящим деревом? Да ни за что в жизни!
— Михаэль, но какое отношение эта история имеет к татуировке?
— В нулевой сектор, могут попасть только избранные — продолжил старик, словно не услышав вопроса Нортиса — Только те, у которых денег больше, чем они могут потратить за всю свою жизнь. И в нулевом секторе, они живут в маленьких уютных домах, что стоят среди деревьев, они купаются в чистейшей речной воде, дышат свежим воздухом…
— Какое отношение это имеет к тату? — вновь повторил свой вопрос калека, уже теряя терпение.
Михаэль осекся на полуслове и глубоко вздохнув, пояснил:
— Это знак. Такие татуировки накалывают себе члены группировки, в знак принадлежности к братству.
— Бандитской группировки? — прямо спросил Нортис — Это банда?
— Да — признался Михаэль — Самая настоящая банда. И до того как сломать позвоночник, я был одним из них. Теперь доволен? Они называют себя «Нулями», в знак того, что когда–нибудь все попадут в нулевой сектор. В это райское местечко, где обнаженные девушки подают тебе коктейли на плетеных подносах, где плещутся ласковые теплые волны, где над зеленым лугом летают разноцветные бабочки…
— Я понял, понял — прервал Нортис разошедшегося старика — Группировка с названием «Нули», татуировка на руке означает «Стремление к нулевому сектору». Что они хотят, тоже понятно — захапать побольше денег, чтобы попасть в некое райское местечко, называемое «Нулевой сектор». И ты в это веришь?
— А? — старик вздрогнул и вырвался из сладостных грез — Во что я верю, сынок? О чем ты?
— Михаэль, нет никакого нулевого сектора — терпеливо пояснил калека — Нет, и никогда не было. Вам просто промывали мозги. Рассказывали сказки, перед тем как послать на воровство или грабеж. Вот и все.
— Не говори так! — вскинулся Михаэль — Нулевой сектор существует! Я это знаю!
Нортис мог начать возражать или даже посмеяться над верящим в сказки стариком, но взглянув в глаза Михаэля, он понял, что его не переубедить. Вместо этого, он спросил:
— Как ты сломал позвоночник? Или это секрет?
— Да какой там секрет — Михаэль горестно махнул рукой — Я за этот «секрет» уже отмотал весь срок, что положено. Меня и еще троих человек, послали на дело — добраться по вентиляционным коробам до склада с рабочими роботами и уничтожить их. Раскурочить к чертям. Вроде как, хозяин этого добра, отказался платить нашей банде за «крышу» и его решили наказать. Чтобы в следующий раз был посговорчивее. Кто же знал, что на складе активированный охранный дроид! Я едва спуститься успел… — старик прервался, заново переживая события прошлого.
— И он тебя тут же оприходовал — догадался калека.
— Ага — кивнул старик — Лучше и не скажешь — как есть оприходовал. На всю оставшуюся жизнь. Как мне потом объяснили копы, дроид был запрограммирован не на убийство, а на обездвиживание. Вот он меня и обездвижил. Подельники мои как это дело увидели, то и слиняли сразу. А я там остался — губы Михаэля задрожал и он едва слышно добавил — Я там до самого утра лежал, рукой шевельнуть боялся. А робот этот клятый, вокруг меня все кружил, и кружил, и кружил… Пока хозяин не явился и полицию не вызвал…
— Понятно… — сочувственно протянул Нортис, одновременно лихорадочно занося в браском новую информацию — все, что удалось узнать о татуировке и ее значении. Хотя, ценность новой информации была невелика. Тату оказалось дешевым знаком, который наносили всем подряд — в знак принадлежности к банде. Неимоверная тупость и готовый повод для ареста. Внешников вербовали в банду, кормили сказочками о райском саде в нулевом секторе, обещали безбедную жизнь, а затем выбрасывали, словно использованный дозер. И Михаэль яркий тому пример.
— Месяц я в больничке тюремной провалялся — тем временем, продолжал рассказывать старик — Чтобы восстановить подвижность, пришлось продать несколько органов — селезенку и обе почки, с заменой на имплантаты. Потом тюремный срок. А как освободился, то оказалось, что никому я больше такой и не нужен — еле ходящий. Такие вот дела, сынок. Но хоть раз в жизни, мне все же повезло — жив остался, да еще и работенку эту подыскал. Теперь я сыт и в тепле. А больше одинокому старику и не надо! Я всем доволен! — словно убеждая самого себя, почти выкрикнул Михаэль — Всем доволен!
