Меня подробности не интересовали, но я дал скорду договорить:
— Этим кристаллом владел сам Штрон Ганеги. Говорят, он добыл его на Ганготских болотах и не расставался с ним до самой смерти. Кристалл нашли на поле Последнего боя и передали Аведеру. Вот.
Познавательно, но не более того.
— Что еще можешь сказать об этом человеке?
— Немного. Богат, знатен. У него, пожалуй, самая крупная коллекция пимперианских древностей — б о льшая была только в Прайе.
Значит, Аведер Сафери из Ульгута…
Когда я уже взялся за дверную ручку, скорд пробормотал мне в спину:
— Ты уж извини, что так получилось. Испугался я.
— Бог простит, — ответил я, позже подумав, что, наверное, озадачил скорда, понятия не имевшего о том, кто такой этот БОГ…
Прежде чем сделать очередной шаг, я решил навести справки о Аведере Сафери, но узнал немногим больше того, о чем уже рассказал Марэген.
Что ж, придется действовать по обстоятельствам.
На встречу с Сафери я отправился в новом наряде. Ульгут — респектабельный квартал Сандоры, куда не пускают кого попало. А уж тем более, оборванцев. Ульгутские ворота со стороны Верхнего Асхонела оказались запеты. Так что мне пришлось добираться окольными путями. Сначала я вошел в Иноземный квартал, а уж из него проник в Ульгут. В обоих случаях пришлось изрядно позолотить ручку тамошней страже, что было, по местным меркам, само собой разумеющимся.
Ульгут был великолепен. Если бы вся Сандора выглядела так, как этот квартал, я бы назвал столицу Варголеза раем на земле. Квартал почти не пострадал во время нашествия духов. На прямых просторных улицах было чисто, в роскошных особняках — спокойно. Прежде мне не доводилось бывать в этой части Сандоры, поэтому я не отказал себе в удовольствии прогуляться до Черного озера и взглянуть на королевский дворец. На Лебединый остров меня, конечно, не пустили, но даже издалека обитель варголезских монархов выглядела впечатляюще.
Особняк Аведера Сафери располагался на востоке Ульгута неподалеку от Королевских ворот, ведущих за пределы города. Хозяева не ждали гостей, поэтому ворота в ограде оказались заперты. Пришлось звонить в колокол, чтобы вызвать прислугу.
Важный и крепко сложенный лакей не пригласил меня даже во двор. Скажу больше — он разговаривал со мной, продолжая находиться по ту сторону кованной решетки.
— Могу я видеть многоуважаемого Аведера Сафери?
— Мне очень жаль, но хозяин сегодня никого не принимает, — сухо ответил мне слуга.
Что ж, я ожидал чего-то в этом роде, но отступать не собирался.
— До меня дошли слухи о том, что многоуважаемый Аведер Сафери неравнодушен к пимперианским древностям. У меня есть кое-что, что, возможно, его заинтересует, — с этими словами я достал из сумки несколько золотых табличек.
Я изначально подозревал, что мне придется постараться, чтобы убедить Аведера Сафери расстаться с так необходимым мне кристаллом. Сомневаюсь, что его заинтересовало бы золото как таковое. Он, если судить по особняку и отзывам горожан, и без того был отвратительно богат. Да и сами по себе таблички были бесполезны, так как никто в Варголезе не мог читать по-пимпериански. Тем не менее, я прихватил с собой несколько штук на пробу.
— Советую вам поискать покупателя в другом месте. — Лакей даже не посмотрел на богатство в моих руках.
Я предполагал и такую реакцию, поэтому зашел с самого весомого козыря в своих руках:
— Я добыл эти таблички в подземелье Лодуса, куда не ступала нога человека с пимперианских времен. Там еще много таких осталось. И не только. Склады и сокровищницы нетронуты…
— Не думаю, что это заинтересует моего хозяина, — перебил меня слуга. — Хорошего вам дня, уважаемый.
И, развернувшись, направился к дому.
Чтоб тебя…
Я пнул ногой калитку.
Вот такие, как этот холуй, и толкают законопослушных людей на крайние меры.
Я окинул взглядом особняк. Перемахнуть через забор — пара пустяков. Проникнуть в дом будет сложнее — на окнах решетки. Но разве это преграда для человека, упрямо идущего к своей цели?
Я надеялся договориться с Аведером Сафери. Он отказался меня выслушать. Что ж, сам виноват.
Нужно будет придумать, как добраться до кристалла, минуя встречу с его владельцем. Не пожалею ни денег, ни времени, но добьюсь своего!
Так я накручивал себя, шагая по Ульгуту, когда меня нагнал… тот самый лакей, с которым я только что расстался.
— Прошу прощения, господин Сафери готов принять вас немедленно.
А в голосе — ни малейшего намека на раскаяние.
Ладно уж, как-нибудь переживу…
Мы прошли через внутренний двор, украшенный скульптурными изображениями каких-то мифологических крылатых существ…
Фантазия ваятеля или лепка с натуры?
…и через распахнутые двери вошли в просторный вестибюль особняка. Обстановка — ничего лишнего, но кричаще роскошно и со вкусом. Следом за лакеем я поднялся по витой лестнице на второй этаж. На стенах коридоров, по которым мы следовали внутрь дома, висели картины, перемежавшиеся с какими-то причудливыми инсталляциями, выдававшими незаурядность хозяина особняка. Наконец, слуга распахнул передо мной дверь, и я оказался в уютном кабинете.
Вдоль стен стояли книжные шкафы. Судя по потертым корешкам и торчавшим закладкам — стояли не для красоты. Хозяин кабинета часто прибегал к помощи бумажных носителей информации. По углам под потолком я заметил уже знакомые мне инсталляции, похожие на камеры наружного наблюдения…
Вряд ли. Откуда им взяться в этом мире?
У окна напротив входа стоял огромный массивный стол с двумя тумбами под выдвижные ящики. А за столом сидел сам Аведер Сафери — собственной персоной. На вид ему было лет шестьдесят. Крепко сбитый, с коротко остриженными седыми волосами и бородкой а ля Шон Коннери. Одет он был по-домашнему, но опрятно. Внимательный взгляд зацепился за меня, переступившего порог, и сопровождал, пока я приближался к столу.
— Присаживайтесь, молодой человек, — предложил мне Сафери. Голос у него был глубокий, располагающий.
Я опустился в кресло, бросив мимолетный взгляд на стоявший на столе поднос с наливными яблоками — слишком уж сочными и спелыми для этого времени года.
Аведер сразу же перешел к делу.
— Вам удалось проникнуть в подземелье Лодус. Это правда?
