- И был дьявол! И отвратился он от Господа, сказав: "Хаосом добудем мы хлеб свой!" И пошли за дьяволом одиннадцать ангелов, став демонами, в Геенне коим место! И сказал Господь: "Да станет же Сатана навеки узником хаоса!" И приказал он оставшимся ангелам дьявола из мира нашего изгнать. И вышел тогда Метатрон с мечом огненным и сказал: "Да будет так!" И сразил тем мечом всех одиннадцать отступников и самого дьявола, и рассек он мир надвое. В одной половине создал господь Землю и Небо. Создал он воду и сушу, создал Солнце, населил сушу животными, а воду - тварями морскими. И дал Метатрон пламя свого меча недрам земным, оставив в мире огонь.
Толпа с остекленевшими глазами фанатиков сгрудилась, заполоняя всю площадь. Каждый из присутствующих слушал, затаив дыхание. Резонирующий глубокий голос проповедника гремел над головами:
- И увидел Господь, что это хорошо! И взял Господь глину и вылепил из нее человека, нареченного Адамом! И сказал ему: "Ты возлюбленный сын мой, и мир этот - твой навеки. Дарую его тебе, дабы приумножал ты порядок и сохранял Любовь". И создал Господь женщину, нареченную Евой. И сказал ей: "Ты возлюбленная дочь моя. И мир этот - твой навеки. Дарую его тебе, дабы приумножала ты порядок и сохраняла Любовь". И увидел Адам Еву, и взял ее за руку, и сказал он Господу, что родилась в мире Любовь! Взяла Ева его за другую руку и сказала Господу, что родилась другая Любовь. И ответил им Господь, что это хорошо!
Проповедник вскинул руки вверх, произнеся последнюю фразу с экстатическим надрывом. Толпа дружно издала счастливый рев. Дождавшись, пока голоса стихнут, мужчина продолжил:
- И сказал им Господь: "Бойтесь, дети мои, того, что за границей мира дарованного лежит. Ибо заключен там дьявол и князья его, и в злобе своей приумножают они хаос. Не пытайтесь заглянуть за границу мира дарованного, ибо Сатана не дремлет, оковы сбросить мечтая"!
Толпа загудела. Проповедник вскинул руки снова:
- А за границей, метатроновым мечом очерченной, скованный цепями, дьявол в небытии пребывал вместе с демонами своими. И подсмотрел дьявол за тем, что создал Господь и ангелы его, и возжелал мир упорядоченный погубить. И создал он из пламени, в ранах демонов вечно полыхающего, женщину. И нарек он ее Лилит, и сказал ей: "Ты возлюбленная дочь моя, плоть от плоти моей, дух от духа моего. Дарую тебе силу свою и коварство, дабы одолела ты Адама и Еву и мир, им дарованный, разрушила, в хаосе воцарившись!" И пересекла Лилит границу, пламенем огненного меча очерченную, ибо была она из того пламени создана. И увидел ее Адам, и внушила она ему похоть, и соблазнила его! И родила ему сына, что должен был истребить всех потомков Адама и Евы, по свету разбредшихся. И пролил однажды тот сын кровь отца и врага своего! И угасло тогда пламя, границу мира и Небытия очертившее, и хлынули демоны в Царство человеческое!
Собравшиеся на площади, пребывая в совершеннейшем религиозном экстазе, вторили словам проповедника громкими криками, раскачиваясь из стороны в сторону вслед за движениями его ладоней.
- И спустились с небес ангелы Господни, и вознес Метатрон меч огненный! И началась битва, сотни тысячелетий продлившаяся, иссушившая реки и моря, сравнявшая с землей самые высокие горы. Долго бились ангелы супротив демонов, пока не остался не поверженным один лишь Метатрон, и против него осталась Лилит с сыном своим. И поднял Метатрон своей меч над головами их! Но Лилит, сотканная из того же пламени, ударила Метатрона в сердце! И пал великий помощник Божий! И стал над ним сын Лилит, и сказал: "Буду я править отныне на земле и на небесах!" Но возликовавшего сына дьяволицы окликнул последний выживший сын Евы. И сказал тот ребенок, нареченный Иолой: "Покуда стоит род мой, не будешь ты править на земле и в небесах!" И сразил Иола сына Лилит в бою мечом, поднятым из рук павшего Метатрона, и изгнал дьяволицу к отцу ее! И вознес он огненный меч и воздвиг стену между адом и Землей, обагрив кровью из ран, сыном Лилит нанесенных, ту границу, что впредь не пересечь было, покуда род Иолы в мире царствовал! И посадил Иола новые деревья, и вырастил хлеб свой, и повел род свой от брака с женой, Господом из ребра его созданной, род людской возрождая!
Ликующая толпа, наверное, своими воплями могла взбудоражить космическое пространство вокруг планеты. Вскинув руки, они кричали "Аллилуйя!", пуская обильные слезы. Сотни людей преклоняли колени, почтительно опускаясь перед сценой в позы молящихся. Зажмуривший глаза и высоко запрокинувший голову, так, что на месте носа оказался аккуратно выбритый подбородок, пастор молча купался в лучах обожания.
Огромная площадь, спроектированная в виде широкого восьмиконечного креста, простиралась в самом центре Меркури. Окруженная зданиями городского муниципалитета и важнейших расквартированных здесь организаций, она, по сути, служила двум целям: быть местом проведения проповедей Церкви Креста и являться плацем перед монументальным зданием "Croix Du Monde". Ослепительно белая штаб-квартира "хранителей слова Божьего", несмотря на свои скромные восемь этажей, затмевала любой небоскреб города, всякий особняк или архитектурное завихрение какого-нибудь эстетствующего строителя. Стройные белые стены словно отсверкивали на солнце, зеркальные окна казались кусочками неба, кем-то не слишком нормальным втиснутыми в тело штаб-квартиры. Ионические колонны и некое подобие террасы сообщали парадному входу немалый заряд неожиданной кокетливости, а вот широкие резные двери, напротив, настраивали на серьезный, и даже торжественный лад.
. Сейчас на ведущих к этим внушительным дверям ступенях самым хулиганским образом сидел человек и курил сигарету. Такое поведение в паре метров от сердца и души всего христианского мира было бы недопустимым, не являйся куривший одним из тех, кто работу этого сердца обеспечивал. На лацкане его иссиня-черного пиджака был закреплен знак "CDM": крест на фоне земного шара. Только те, кто имел доступ в штаб-квартиру, могли носить такое обозначение. Потому-то сейчас этот толстый незнакомец спокойно затягивался, зная, что ничего ему за подобные вольности не будет. В отличие от простых добрых христиан, сотрудники "CDM" трепета перед своим рабочим местом не испытывали и могли хоть мочиться на его стены. Правда, смельчаков, дерзнувших совершить подобное, не находилось, ибо сей акт крайне не понравился бы человеку, занимавшему в здании самое главное кресло. А это уже не то, что на ступенях посидеть...
Толстяк сквозь стекла солнечных очков разглядывал собравшуюся в сотне метров толпу, неестественно прямую спину проповедника, и улыбался. Улыбался саркастически и снисходительно.