Наступил момент передышки и размышлений.
Напор исчадий ада ослаб, разбившись о свирепость и мастерство иннари. Душа каждого павшего альдари укрепляла остальных, в предсмертном крике усиливая удары Иврайны и Визарха и приумножая мужество их последователей. Прилив сверхъестественной энергии сада Нургла прекратился, чтобы набраться мощи, и таким образом у посланницы Иннеада и ее небольшого войска появилась возможность поспешить к порталу. Кабалиты, инкубы, ведьмы и арлекины взяли предводительницу в кольцо и быстро, но осторожно двинулись по затихшему лесу.
Увядшие листья задевали шлемы и плечи воинов, оставляя на доспехах следы слизи. Хотя земля больше не вздымалась и не пыталась опрокинуть незваных гостей, у них под ногами встречались покрытые мхом камни, на которых можно было легко поскользнуться и сломать шею. Тьма на время рассеялась, тучи жирных мух разлетелись от прокатившейся волны загробной энергии Иннеада, и взору открылась пара зловещих бледных солнц, похожих на слезящиеся глаза, которые уставились на убегающих.
Впереди снова показались вихри энергии Хаоса, но более они не пускались в погоню за чужаками. Вместо этого вихри сливались воедино, преграждая альдари путь. Меж камней сочились струйки грязной воды, а из дупел в деревьях и расщелин шел пар, разносящий по округе вонь гниющей растительности. Отовсюду выползали уродливые многоножки и другие падальщики.
Алоринис спрыгнул с ветки и приземлился рядом с хозяйкой: его когти были покрыты толстым слоем едкой грязи, а лазурная шерсть на морде и серебристые усы слиплись от демонических соков. Гиринкс излучал слабое, довольное сияние, унимая беспокойные мысли Иврайны, но, к несчастью, фамильяр был эмпатически связан лишь с ней, из-за чего Визарх оставался наедине с растущей тревогой.
— А что, если Мелиниэль не удержал другой конец воронки? — спросил он.
— Когда мы уходили, битва была почти выиграна, — ответила Иврайна, чье платье казалось полупрозрачным облаком, плывущим позади, пока она на мысках бежала между скрученными деревьями. — Среди нас нет никого, кто бы лучше руководил армией. Я призвала ему на помощь Инкарну, и на всем белом свете существуют лишь несколько смертных и демонов, которые в силах схлестнуться с материальной аватарой Иннеада. Странно, тебе обычно несвойственно поддаваться беспочвенным страхам.
— Возможно, на меня влияет это место.
— Нет, здесь замешано нечто иное. Нечто, вызывающее у тебя сомнения. И тебе не скрыть это от меня.
— Идем ли мы правильным путем?
— Портал прямо перед нами.
— Я не о том. — Визарх нырнул под низкую ветку и всколыхнул гребнем на шлеме пожелтевшие листья. — Какой в этом смысл? Мы только и мечемся туда-сюда на побегушках у Эльдрада и людей. А как же миссия по рождению Иннеада?
— Всему свое время, — бросила Иврайна, но слова спутника задели ее.
Когда Шепчущий бог впервые коснулся ее, она преисполнилась рвением и целеустремленностью, пылавшими внутри холодным пламенем. С тех пор утекло немало времени. И хотя ряды Перерожденных увеличились, и они достигли многого в борьбе с темными силами, Дщерь Теней ни на шаг не приблизилась к объединению старушечьих мечей после того, как Великий Разлом расколол Галактику и все оказались на краю гибели.
— Должен быть какой-то способ дать им отпор, — продолжил Визарх, уловив ее настроение. — Не просто отвечать на атаки и защищаться, а наносить удары нашим врагам.
— Возможно, теперь в наших руках есть одна вещь, чтобы воплотить подобное в жизнь, — промолвила она, намекая на Руку Тьмы, закрепленную у нее на поясе.
— Но ты с радостью отдашь ее людям, как послушная собачка.
Иврайна остановилась и моментально выставила меч. Лезвие застыло в миллиметре от виска Визарха. Мгновенно отреагировав, он рефлекторно нацелил острие собственного клинка ей в живот.
— Я не чья-то рабыня, — прошипела Открывающая Седьмого Пути. — Впредь тебе стоит тщательнее подбирать слова.
— Я говорю как есть, — спокойно произнес Визарх. — Когда в последний раз Иврайна из рода иннари поступала так, как хочет сама?
Верховная жрица ничего не ответила, и несколько мгновений они оба продолжали стоять в прежних позах, готовые покончить друг с другом. Связанные Душами собрались вокруг них, не зная, что делать, в то время как остальные иннари бросали настороженные взгляды на шевелящийся лес, держа оружие наготове. Арлекины кружили под лиственным навесом, выкрикивая мелодичными голосами предупреждения о том, что деревья вновь просыпаются.
— Мы с тобой не закончили! — пригрозила Иврайна, опуская клинок, и Визарх последовал ее примеру.
С приливом сил распада Нурглов сад опять разразился плодотворным разрушением. От нахлынувших миазмов поднялась новая волна чумоносцев. Они вылезали из грязи и листьев, выбирались из пузырящихся смоляных ям и скрипели уродливымн головами, конечностями и туловищами, сотворенными из усеянных лишайником стволов деревьев. Опустилось жуткое зловоние, и слетевшиеся мухи опять начали отвлекать воинов назойливым жужжанием.
Иврайна сосредоточилась, проведя мысленную линию между собой и сужающимся порталом. Все, что нужно было, — это следовать строго по прямой. Больше ничего.
Стиснув зубы, она ринулась вперед.
ГЛАВА 2
ОБ ИЯННЕ АРИЕНАЛЬ
Иянне нравилось бродить среди мертвых.
Хотя «нравилось», вероятно, не совсем подходящее слово. Ее буквально тянуло к усопшим. Современники шепотом списывали подобное поведение на смерть ее родных. Однако не только ее близкие, но и весь род Ариеналь был стерт с лица земли торпедой, выпущенной людским изменником. И не только живые, но и мертвые затерялись в пожаре, поглотившем дома ее предков.
Впрочем, еще до этого Иянна полжизни общалась с загробным миром в качестве духовидца — или некроманта, как нелестно выразились бы ее сородичи из Комморры. Многие жители искусственных миров выбирали это благородное, но мрачное призвание, ведь, в конце концов, когда все системы корабля питались от энергии духов умерших, требовался кто-то, умеющий с ними контактировать.
Иянна слишком долго пробыла на тропе духовидца и чересчур много времени проводила в беседах с тенями живших до нее альдари. В результате она охладела к тем, чьи сердца еще бились в груди, и отвыкла от мирских страстей, как утверждали злые языки. К счастью для Иянны, из-за собственной отчужденности ее не заботили ни критики, ни уж тем более их мнения.
В то время как Иврайна дралась за свою жизнь с воинствами Отца Гнили, Иянна находилась в совершенно другом месте, куда часто забредала в мыслях. Духовидица шла по аллее из белого камня между золотыми шпилями, которые тянулись до бледно-желтого неба, освещенного далекой сферой — не солнцем и не звездой, а горящей луной. В пляшущих на ее поверхности огнях можно было разглядеть лицо, то хмурящееся, то расплывающееся в зловещей улыбке.
При свете луны, что почти никогда не меркла, одиноко шагала слабая тень. Каждое здание на бледной улице, мимо которого она проходила, являлось усыпальницей, способной посоперничать в величии с храмами, посвященными мертвым богам. Вдоль усыпанных галькой садов перед каждым склепом росли хвойные деревья с серебристой корой и белыми иголками. Их ветви тянулись вверх, словно обращались в молитве к небесам, а золотистый сок, сочившийся из сучков и трещин, резко выделялся на монохромном фоне.
Белый считался цветом смерти — всего и одновременно ничего. Он олицетворял бескровную плоть трупа и ослепительную вспышку умирающей звезды.
Иянна была одета в белое: прозрачная ткань много раз оплетала ее тело, руки и ноги, мягко покачиваясь при каждом шаге. Волосы были заплетены в тугую косу, такую же белоснежную, как и все вокруг, а кожа, скрытая под одеждой, напоминала мрамор. На груди духовидицы висел единственный маяк жизни в этом бесцветном мире — путеводный камень, размеренно пульсировавший оранжевым и темно-красным светом.
