пыталась меня просканировать. Естественно, она видит только белое, в своей маскировке я не сомневался. Однако, чувствую, что-то ее начинает беспокоить, тогда я просто посылаю ей сигнал предельного дружелюбия и безопасности со своей стороны. Больше ничего. Она успокаивается и смотрит на меня, ну не знаю, как мать что ли. И еще, ей меня явно жалко.
— Ты уже слышишь меня?
— Да…
— Как тебя зовут?
— Юджин… кажется. Я почему-то не все помню.
— Надеюсь память вернется — тебя все же сильно контузило. Ожоги больше не болят?
— Нет.
— Хорошо. Побудешь в лазарете несколько дней, успеешь еще на обучение — не убудет от них.
Я благодарно на нее смотрю. Причем действительно благодарно. Недаром у меня пришла ассоциация этого мира с Россией — таких женщин я встречал только там.
— Читать-писать-то умеешь?
Поскольку я еще не очень уверен в своем произношении, говорю отрывистыми фразами:
— Умел раньше — я в школу ходил. Моя мамка мной от Барона понесла. Приглянулась она ему на какой-то охоте, вот он ее и обрюхатил. Но человек он хороший, не бросил нас — вот мне, например, образование дал. Сейчас не знаю, смогу ли что-нибудь написать — видать сильно головой треснулся.
Она усмехнулась и дала мне какую-то книжку. Оказалось, что это рецепты приготовления лечебных отваров.
Я вполне сносно начал их читать.
— Не хочешь фельдшером при лазарете остаться?
— Не, Госпожа, спасибо. Негоже это. Денек отлежусь у вас и пойду. Лучше я к вам на чай иногда заходить буду.
Она усмехнулась.
— Мужики… все торопитесь с головой расстаться.
— Так лучше мы, чем вас обидят.
О чем-то задумавшись, она продолжала гладить меня по голове, попутно щедрой рукой вкачивая в меня Зеленое. Руки у неё были удивительно мягкие и, не знаю, легкие что ли, несмотря на то, что явно привыкли к тяжёлой работе. При таком интенсивном воздействии все мои ожоги уже зажили, и я просто получал удовольствие от ее прикосновений. При этом, каюсь, организовал ее незаметную подпитку.
Вдруг она остановилась и внимательно на меня посмотрела. Я обратил внимание, что цвет ее глаз слегка изменился. Она как будто почувствовала непонятное лёгкое недоумение и интерес:
— Южин, ты знаешь, а у тебя есть Зеленый дар.
Я глянул на себя: Вот блин, замечтался. Захорошело мне, и аура стала чуть-чуть бледно-зелёной. Ну, слабость у меня к Зеленым, что сделаешь.
— Оставайся у меня. Я тебя научу людей лечить, — тихо произнесла она. Её голос слегка сел.
— Как мне вас величать, Госпожа?
— Креона.
— Госпожа Креона…
— Просто Креона.
— Хорошо. Креона, давай договоримся — я как тысячного имперца завалю, так приду, ладно?
Она очень печально на меня посмотрела и к ней вернулось прежнее выражение лица, а взгляд завис на одной точке.
— Ты не знаешь, о чем говоришь. Тебе годов-то сколько?
— Да взрослый я уже. Если бы волосы не сгорели, седину бы увидела.
— А семья есть?
— Нет. Была. Теперь нет. Я на охоту ушел, а в дом молния ударила. Все погорели — и жена и ребятишки. Двое. С тех пор один живу.
— Я тоже своих потеряла. Но у тебя хоть обижаться не на кого, а у меня всех имперцы убили.
— Я так, Креона, думаю. Убивать я умею лучше, чем лечить. Пусть у тебя здесь кто-то из тех, у кого семья жива, лучше побудет.
Она продолжала меня гладить. Уже вовсе не вкачивая в меня, а получая. Поскольку я сделал подпитку незаметной, ей со мной было просто хорошо и комфортно.
— Знаешь, Юджин… я скажу тебе. Мне хорошо с тобой. В первый раз за четыре года мне просто хорошо с кем-то рядом. Я знаю, что ты не останешься здесь, не будешь отсиживаться. Просто приходи иногда ко мне, ладно?
— Хорошо. Но при одном условии.
Она аж остановила поглаживания от такой наглости.
— Каком?
— Я люблю хороший чай! Отчеканил я.
Она прыснула как девчонка. И настолько для нее это было не характерно, что сидящий вдалеке санитар удивленно на нас посмотрел.
— Все, Юджин, спать пора. Вон я как с тобой заболталась. Магии вкатила — на четверых бы хватило. Зато ты теперь как новый, только пока лысый.
— Спасибо тебе, Креона. У меня сегодня правда был не простой день.
Поправив извечным женским жестом волосы и передник, она встала и пошла к выходу. Её движение были уже не тяжёлые и усталые, а плавные и лёгкие. У выхода она задержалась, удивленно сама себе пожала плечами, усмехнулась и вышла. А я, глядя ей вслед, подумал, что сегодня она в первый раз за долгое-долгое время, наконец, выспится и начнет хотеть жить дальше. Не прошлым, а будущим. Потом я улегся на матрасе и стал анализировать сегодняшнюю информацию.
Глава 3. Лагерь. Учебка
Наверное, я под утро все-таки задремал. Новое тело пока не обладало всеми возможностями предыдущего.
Разбудил меня горн, возвещающий побудку. Проснувшись и сев на матрасе, я увидел в окно возвращающуюся с реки Креону. Ее как подменили. Навстречу шел совершенно другой человек: ее глаза горели, волосы были распущены, а не стянуты в косу, а платье она поменяла на зелёное, что делало её глаза ещё более выразительными. Что удивительно, две верхние пуговицы были расстёгнуты, и дышала она явно полной грудью, легко и свободно — будто не было войны. На шее ещё были капли от речной воды, щёки порозовели. Кстати, цвет ее ауры стал более насыщен.
Заметив мой взгляд, она улыбнулась и подошла.
— Доброе утро, Юджин. Я сегодня в первый раз за четыре года просто спала.
При этом, она очень внимательно посмотрела мне в глаза, как будто хотела что-то добавить, но решила промолчать.
Я ей улыбнулся.
— Ага, я лекарь души, мне многие это говорили. А у вас тут больных кормят?
