смертность стала расти в таких объёмах, что это вызвало серьёзную тревогу, но результаты медицинских экспериментов не увенчивались успехами. Шли месяцы, а потом и годы, а сдвигов в положительную сторону всё не наблюдалось.
— Прямо какой-то зомби-апокалипсис мне рассказываешь, — на губах мелькнула ухмылка недоверия с примесью злобы.
— Ничуть. Я абсолютно серьёзен. Я сейчас уже не вспомню название этой хитрой и опасной болезни, зато я абсолютно точно не забуду, что спустя примерно года полтора-два ввели закон, по которому произносить эту болезнь вслух или публично запрещалось. Если каким-то образом всплывало, что ты сказал это слово на публике — например, это сохранилось на видеозаписи, остался комментарий к посту или сам пост в социальной сети, то представители закона предъявляли тебе штраф. По-моему, штраф полагался просто за произнесение слова, если это доказали. А вот если ты высказался негативно и применил это слово — там могла светить и тюрьма. Вроде как ты сеешь панику среди людей. Это по первому вопросу.
— Минуту… Эпидемия и всё?! Хочешь сказать, что она выкосила вообще всех? Почему не видно людей, не слышно шума? Какие-то остатки памяти мне подсказывают, что такой запредельной тишины быть не должно. Что, все умерли?
— Не все. Просто в сложившейся ситуации люди по большей части сами по себе и сами за себя. Сейчас мы очень разрозненные, сидим по квартирам, каждый выживает, как может. В любой момент может случиться так, что ты поймёшь, что заражён. Опасный вирус мутировал всё это время, и люди просто не знают где у тебя вылезет болячка и, самое главное, как в целом, после болезни это отразится на общем состоянии здоровья, конкретных органах, иммунитете…
— Ко второму вопросу давай. Кто я?
— Прекрати меня пытать вопросами. Пожалуйста. Я не знаю, кто ты, кроме того, что ты мой сосед этажом ниже. Мы никогда не общались — максимум, "привет" кидали друг другу, если в подъезде вдруг сталкивались. В этом ничего удивительного, люди часто живут соседями и ничего друг о друге не знают. Мне всегда казалось, что ты скрытный какой-то, и были у меня даже подозрения, что ты работаешь где-нибудь в спецслужбе. Отпусти, больно.
Искатель отпустил руку мужичка, развернулся и, открыв дверь ногой, прямо во время ходьбы начал спускаться по лестнице.
— Погоди, — послышалось сзади.
Искатель обернулся.
— Ты куда?
— В мир, полный эпидемии и прочих гадостей. Пока мне не нравится ни своя, ни твоя квартира.
— Воля твоя. Но хоть без какого-то оружия лучше по улице не слоняться.
— У тебя есть? Бери и айда со мной.
— Вот уж нет, я пас. Но немного помочь могу.
Сосед кинул ключи. Мужчина тут же их поймал и вопросительно-недоверчиво взглянул вверх.
— Это ключи от подвала. С торца дома увидишь небольшую пристроечку — это и есть вход. Большой ключ от входной двери, а какой-то из маленьких — от моего чулана. Номер 23. Буквы, возможно, подстёрлись — я давно туда уже не ходил. Но ошибиться ты, думаю, не должен. Там рядом с нужной тебе дверью труба и неподалёку от этой трубы — окошечко. И ещё, рядом на стене намалёваны подростковые надписи чёрной краской — может, не стёрлись пока.
Искатель молча, но не скрывая снисхождения развернулся и стал медленно спускаться по лестнице — теперь временно в его душе воцарилось спокойствие. Относительное, разумеется. Такое, которое возможно при подобном раскладе дел. А расклад был мутный: что имелось в качестве информации? Наличие многолетней эпидемии неизвестного происхождения и природы, высокая смертность, весьма странное текущее социальное положение… Если всё это суммировать и попытаться сделать здравый логический вывод, можно уверенно сказать только одно: хаос и неразбериха.
Но недавно обретя жизнь, он, ищущий своё прошлое и корни неведомых пока в деталях проблем, даже не допускал мысли о том, что выжить в этом мире не удастся. Его как раз и интересовали прежде всего две вещи: выжить и разобраться хотя бы в элементарных вещах: кто он такой и что происходит вокруг.
Скудноватый спектр запросов, если подойти к вопросу критично. Но чутьё подсказывало, что, напротив, он поставил очень даже амбициозные цели. По крайней мере, таковыми они были на текущий день.
— Легавый, легавый, — тихо повторял он слово, которое сейчас представлялось не более, чем сочетанием звуков.
Он вспоминал, что оно могло значить, но тщетно. Может, это имя или прозвище? Чёрт его знает. В итоге вывод напросился сам собой: это неважно. Инстинкт, пока абсолютно непонятный, но делавший действия мужчины уверенными и смелыми, вёл его вниз: стены подъезда проплывали мимо, и вскоре он остановился у массивной металлической двери, за которой должен был открыться внешний мир.
Небольшое волнение всё же было, но выбора не было…
Оттолкнув от себя тяжёлую дверь, он оглянул серые и унылые виды улицы. На мгновение в сердце трепыхнулся страх того, что дверь, которая начала обратно закрываться, ограничит обзор. Правда, чего именно бояться, пока было неясно, но на всякий случай мужчина подставил ногу к двери и не дал ей закрыться.
Ощутив лёгкое дуновение ветерка, он будто вдохнул новую тревогу. При других обстоятельствах возникли бы другие ощущения. Но при виде пустой улицы, серо-синего клочковатого неба и неопрятных домов, маячивших тут и там, иначе как тревогу этот ветер навевать и не мог.
Небыстрым, но уверенным шагом искатель направился в обход дома. Вариантов было всего два: вход находится либо с правого, либо с левого торца. Инстинктивно он сошёл с крыльца и повернул направо. В принципе, пока он только инстинктами и мог руководствоваться, тем более, маловероятно, что направление движения в этом случае определяло какое-то важное обстоятельство.
А вот и вход. Осталось только зайти внутрь. Большой ключ было невозможно перепутать ни с каким другим. Это был реально БОЛЬШОЙ ключ. Только теперь искатель рассмотрел его детально и не торопясь. Толстый металлический продолговатый штырь с тупыми зазубринами и металлической же ручкой на одном конце, выглядел громоздко и угрожающе. Если бы не вся эта предельно странная ситуация, то можно было бы подумать, что этот ключ может открыть дверь в сказку. Но кроме этого, он, казалось, не пролезал в замок. Попробовав вставить ключ то той, то другой стороной, мужчина сделал небольшую паузу и с силой надавил на ключ. Как выяснилось, поворачивать его было не нужно — как только подржавевшая металлическая загогулина оказалась полностью в замочной скважине, замок щёлкнул, и дверь начала со скрипом открываться. Оглядевшись, на всякий случай, по сторонам, искатель шагнул в непредсказуемую темень подвала.
