Я задавался вопросом, кто сшил все эти мундиры? Должно быть, их тут триллионы, всех форм и размером. Выпускали ли их целые планеты? Кто их создал? Конечно, не Он — несмотря на то, о чем твердили итераторы. Он не мог отвечать за все. И все же то, как мы все выглядели в те времена, имело значение. Это придавало нам индивидуальности, делало нас частью Крестового Похода, так что кто-то должен был за этим следить.
Во всяком случае, они были умнее меня. Я имел лишний вес, и был не в форме. Моя мантия пропиталась потом за время ожидания в переходных камерах, и я жалел, что не побрился лучше. Спеша мимо всех этих отглаженных жакетов и начищенных нагрудных знаков, я чувствовал себя бродягой, каким-то образом, выдернутым из отстойника улья.
Пытаясь поднять себе настроение, я говорил себе, что зарабатываю денег больше, чем любой из них. По крайней мере, если в этот раз у меня все получится.
Мне потребовалось много времени, чтобы найти комнату Видеры. К тому времени, как я добрался туда, я пропотел, как никогда. Я знал, как произвести хорошее впечатление — двери распахнулись, а я все еще пытался поправить шарф. Она понимающее улыбнулась, пригласила меня войти, указала на стул, налила нам обоим по бокалу. С этого момента все пошло лучше.
Она выглядела старше, чем предполагал. Я не ожидал, что она будет похожа на свои фотографии, вероятно сделанные, много лет назад, но все равно — на ней явно сказывалось долгое пребывание в кампании [2]. Несмотря на это, она была опрятной, ухоженной, физически крепкой. По моим прикидка, ей было около пятидесяти, стандартный терранский возраст, так что при соответствующем омоложении, она и близко не приблизиться к завершению своей карьеры. У нее были голубые глаза, оливковая кожа и серебристые волосы, собранные в пучок. Она носила брючный костюм с высоким воротником.
— Аваджис Каутенья, — обратилась она ко мне, аристократично выговаривая мое имя. — Вы вовремя.
— Вы не ожидали этого?
— Я не знала, прибудете ли вы вообще.
— Это оказалось хорошее предложение. В наши дни я получаю их не так часто.
— Это позор.
Так ли это? Или я полностью заслужил свое изгнание из центра внимания? Даже я не мог решить, а я знаю об обстоятельствах больше, чем большинство.
— Я все еще не знаю, почему вы со мной связались, — сказал я. — Будем честны.
Видера продолжала смотреть на меня со спокойным весельем. Ее выражение лица было отчасти терпимым, отчасти покорным. Мне показалась, что моя мать каким-то образом связалась с ней и передала ей все свое раздражение по поводу моих бедствий.
— Потому что я его прочитала, — ответила она.
— О, вы прочитали его.
— Я собиралась прочитать его еще до того, как записалась сюда, но у меня не было времени. А потом в архивах флота нашлась копия.
— Невероятно.
— Вы удивитесь тому, что можно найти на боевом корабле Легиона.
А потом последовал вопрос, тот, который я всегда хотел задать, но никогда не хотел задавать, но должен был задать, потому что… ну должен был.
— Так и что вы думаете?
Видера откинулась в кресле, скрестив ноги.
— Я понимаю, почему это привело вас к неприятностям. И я понимаю, почему вы не стали продолжать… ничего особенного. Когда я рисую что-то важное, может пройти некоторое время, прежде чем я снова вернусь к нему. Так что, возможно, у нас есть что-то общее.
Я сомневался в этом. Сколько времени уходит на написание картины? На написание книги — серьезной книги — уходят месяцы жизни.
— Вероятно, да, — сказал я. — Так вам понравилось? — О Трон, я нуждался в этом.
Она засмеялась.
— Вы хотите, чтобы я сказала вам, что это было великолепно? Что вы не заслужили того, что случилось потом? — Она продолжала выглядеть веселой. — Это было неплохо. Но вы и сами знаете это. Я искала вас не для того, чтобы льстить. Подвиги Девятого легиона не описаны в хрониках. Примарха — тоже. Можно подумать, что в Империуме, состоящем из миллионов миров, писаки, способные написать что-то приличное и точное, словно переключатели на кузнечных заводах. Но это не так, и война усложняет дело, а у нас не много времени. Так что вот так.
Я приподнял бровь, как надеялся, в спокойно-заинтересованной манере, но вероятно, придал своему и без того однобокому лицу идиотский вид.
— Не хватает времени?
— Конечно. Мы уже почти закончили. Вы же знаете. — Должно быть, я выглядеть опустошенным, поскольку на моем лице мелькнула вспышка отчаяния. — Сколько миров осталось завоевать? Как скоро мы все вернемся на Терру и подведем итого того, что сделали? Теперь у нас есть Воитель. Мы уже видим край космоса. Это не может продолжаться вечно.
Никто никогда не говорил мне об этом так. Я полагаю, что часть меня, надеялась, что это будет продолжаться вечно. Или, по крайней мере, еще несколько десятилетий. Мы все родились в эпоху Крестового похода. Мы не знали ничего другого. Что должно наступить потом?
Я сразу почувствовал себя безграмотным и глупым. Видера достаточно долго служила в легионе, чтобы знать все о галактической политике — о великих замыслах наших бессмертных хозяев и их слугах из отряда террора. Возможно, моя первая работа была единичным случаем, удачей, чем-то таким, чего я не смогу достичь снова, если буду достаточно умен или достаточно трудолюбив.
Но сейчас я оказался здесь. Назад дороги нет. Либо я блефую и наглею, прокладываю себе путь вперед, как всегда делал раньше, либо с таким же успехом могу вылететь из воздушного шлюза.
— Да, да, — произнес я. — Это общая картина. Я думал, вы имеете в виду непосредственно эту миссию.
— Ах, нет. Тут нет спеши. У нас есть неделя или две до начала, пока большая часть соберется, так что вы можете осмотреться.
— Я хотел спросить вас, с чего начать? Никто во флоте не даст мне данных о местонахождении экспедиционного флота.
— Потому что его нет. Пока нет. Вот почему я хотела, чтобы вы оказались здесь, в Красном Шраме, чтобы вы увидели, с чего все начинается для них.
Я задавался этим вопросом. Часть меня надеялась, на это, другая половина боялась — мы все знали эти истории.
— Тогда мы направляемся к…
Видера снова улыбнулась, теперь уже явно наслаждаясь моим дискомфортом.
— Совершенно верно, сэр Каутенья, — произнесла она. — Вам следует начать готовиться уже сейчас. Баал — не место для рассеянных.
У нас было множество возможностей поговорить за
