Рыжий дворник складывал на ручную тележку ведра с мусором. Увидев меня, он прервал свое занятие и, сняв картуз, низко поклонился.
— Доброе утро, господин офицер.
— Здравствуй.
Пятиэтажный дом, в котором мы снимали квартиру, был построен в конце прошлого века на месте старинных торговых рядов. Окна спальни, гостиной и детской, выходили на Купеческую улицу, а из кабинета открывался унылый вид в темный двор-колодец. Мусоропровода в доме не было, поэтому вечерами, служанки выставляли ведра перед входом.
Мы с денщиком прошли вниз по улице и оказались на бульваре. Здесь уже появились первые прохожие. В тени каштанов лотошники расставляли свой нехитрый товар, мальчишки газетчики скучали на перекрестках, прижимая к животам плотные кипы свежих газет, остро пахнущих типографской краской. У гостиницы «Волна» стояли рикши и пролетки. Извозчики курили и болтали сидя прямо на тротуаре. Двери и окна гостиничного ресторана были открыты. На кухне готовили завтрак. Было видно, как суетились повара. Под яркой вывеской стоял дородный швейцар в красной ливрее. Пахло жаренной рыбой и кофе.
От группы отделился извозчик. Маленький и верткий, в мятой клетчатой кепке с большим козырьком, он прихрамывая побежал ко мне, видимо была его очередь сажать седока.
— Господин офицер! Пожалуйста, ко мне! Довезу быстрее ветра!
Я забрался в пролетку.
— В адмиралтейство.
Мне было не удобно в слишком тесной парадной форме, и я все никак не мог пристроить шпагу, пока, наконец, не поставил ее между ног, немного сдвинув ремень. Город просыпался. Хозяева магазинов открывали ставни и писали на грифельных дощечках мелом скидки на уцененный товар, официанты выносили на тротуары столы и плетенные кресла, зеленщики раскладывали овощи на деревянных прилавках. Через час улицы заполнятся народом, и хорошенькие служанки с корзинами отправятся за покупками.
Пролетка проехала по бульвару и выскочила на площадь Потерянных душ, потом свернула на улицу капитана Дека, и наконец оказалась на Площади адмиралов.
— Останови у главного входа.
Мы описали полукруг, проехали мимо фонтана, в котором могучий бронзовый Анну уже триста лет разрывал глотку морскому дракону и пролетка остановилась у тяжелых чугунных ворот. Я спрыгнул с подножки и сунул извозчику, в протянутую руку, мелкую серебряную монету.
— Спасибо, господин офицер!
Я вошел в ворота, мимо охраны в вызолоченных касках, застывших словно статуи, прошел по широкому двору, вымощенному черной и серой прямоугольной плиткой, которая образовывала рисунок герба Содружества свободных островов и оказался перед массивной дверью из моренного дуба.
— Помоги мне великий океан, — пробормотал я и взялся за ручку.
По спине пробежал холодок, когда входная дверь захлопнулась за мной.
Я отметил у охраны пропуск, быстро прошел через парадный зал, поднялся по главной лестнице и вошел в центральную приемную, где на стульях, покрытых вишневым бархатом, ждали своей очереди посетители: пожилой морской капитан, двое штатских, совсем молодой егерь-лейтенант и лейтенант артиллерист. Я отдал честь.
— Доброе утро, господа!
— Доброе утро! — лейтенанты поспешно встали и отдали честь, штатские затравленно посмотрели на меня и кивнули, один тут же стал что-то быстро нашептывать на ухо другому. Седой капитан вяло козырнул и отвернулся.
До полудня просителей в адмиралтейство не пускали. Все, кто сейчас ожидал своей очереди, были приглашены для беседы. Раньше прием начинался в девять. Новый адмирал, который был назначен командующим центрального округа неделю назад, изменил распорядок дня. Для многих — это стало неожиданностью, говорят некоторым чиновникам досталось за опоздания. Адмирал был молод, энергичен, и ему нужно было проявить себя, так что спокойная жизнь адмиралтейства закончилась.
Из-за тяжелой бархатной портьеры не слышно появился помощник коменданта, похожий на рыбу-молот, сухой и прямой, как палка, аксельбант на его плече напоминал коровий хвост.
— Здравствуйте, господин супер-лейтенант-моринер. Вам назначено? — прошелестел он так тихо, что мне пришлось прислушиваться.
Я отдал честь и сунул ему под нос пакет. Он помедлил, окинул меня с головы до ног ледяным, ничего не выражающим, взглядом, аккуратно развернул бумагу, медленно прочел и, кажется, даже пару раз перечел приказ, сложил лист пополам и убрал его в коричневую кожаную папку.
— Вас проводить или вы знаете дорогу?
— Я знаю куда идти, благодарю.
Двери распахнулись, я прошел длинным коридором и остановился у кабинета, который был мне отлично знаком. Совсем недавно его занимал покойный адмирал Крол. Адмирал скончался внезапно. Еще крепкий семидесятилетний мужчина однажды просто не проснулся. До самой смерти он хорошо себя чувствовал и делал по утрам зарядку, иногда по вечерам позволял себе выпить несколько рюмок коньяка. Мы с Эн очень тепло относились к нему.
Я без стука вошел в приемную. Здесь ничего не изменилось, только в левом углу появились дополнительные шкафы для документов. За столом сидел секретарь адмирала, егерь-лейтенант Муки. Он приходился адмиралу дальним родственником и был, несмотря на офицерские погоны, всего лишь смешным восторженным мальчишкой. Он сразу вскочил и бросился ко мне, на ходу отдавая честь.
— Господин супер-лейтенант! Как я рад Вас видеть!
— И я рад Вас видеть, Муки. Не ожидал Вас здесь застать.
Он сразу погрустнел.
— Меня переводят, только пока не знаю куда. Говорят приказ уже подписан и лежит в канцелярии. Передаю дела.
— Нового секретаря видели?
— Нет еще. Говорят, очень достойный молодой офицер.
— Ну-ну. А адмирал?
Взгляд Муки остекленел.
— Адмирал Мец герой войны, великий флотоводец. Он выдающийся человек.
— Конечно, конечно. Я нисколько в этом не сомневаюсь.
Я посмотрел в окно. По площади конвой вел пожилого интенданта без погон, руки он держал за спиной и шел, как-то слишком прямо. Я отвернулся.
— Вам назначено на восемь?
— На семь тридцать.
— Странно. Адмирал еще не принимает в это время, но он уже здесь, я сейчас доложу.
Муки постучал костяшками пальцев, открыл дверь и зашел в кабинет. Я увидел за его узкой спиной лиловую портьеру и угол портрета в золоченной раме. Дверь закрылась. Послышались приглушенные голоса. Разобрать ничего было нельзя.
Муки вернулся очень быстро.
— Еще не принимает, — сказал он и виновато улыбнулся, — хотите чаю или кофе?
— Нет, благодарю. Не беспокойтесь, Муки. Надеюсь, что вопрос со мной будет решен быстро и четко — по-морскому.
