Ознакомительная версия.
– Какой превосходный материал, – разочарованной повторил он. – Кто его так испакостил?
Вся спина Якова была покрыта страшными зажившими синими рубцами – работа покойного капо Гнома.
– Но ведь можно взглянуть на это как на символику? – осторожно подсказал штурмбаннфюрер. – Эти синие рубцы как удары имперских молний. Такой грозе ничто не может противостоять.
– Даже имперская авиация? – холодно спросил Адольф.
Штурмбаннфюрер щелкнул пальцами.
Семен подошел и, не ожидая приказа, сам повернулся к столу спиной. Офицер заученно сорвал с него серую куртку, затем рубашку.
– О-о-о!.. – На этот раз восхищению Галланда не было предела. – Вот истинный символ того, друг мой, что все эти недочеловеки называли искусством. Вы совершенно правы, у них действительно звериное чутье. Они чувствуют женщину, как самые настоящие звери. Всего лишь несколько превосходных линий, но они рождают волнение… Взгляните, как они сходятся на спине… – пояснил пилот свою мысль. – Это, наверное, египтянка… На восточных территориях любят рассказывать небылицы о дальних странах… Это правда, что любимое занятие всех русских – пить горькую водку и сочинять собственную историю? Наверное, водка придает мечтаниям стройность… – И, выдержав необходимую паузу, заявил: – Прекрасный экземпляр! От всей души благодарю вас, Вальтер. Надеюсь, вы понимаете, что я его заберу.
– Разумеется.
– Как вы собираетесь его списывать?
– Его тоже? – кивнул майор в сторону Якова.
– Его тоже, – согласился Галланд. – Красивый абажур с изображением самолета и мистических бурь… «Кто позвал меня? – процитировал пилот. – Буря громовых рулад и орлы, как бывало, кружат в поднебесье…» Но этот… – Галланд восхищенно почмокал узкими губами. – Как вам удалось сохранить такой убедительный экземпляр?.. Бот, правда, прыщики на пояснице…
– Боюсь, с ними придется примириться.
– Почему? – удивился Галланд.
– Потому что сегодня вечером будет инсценирован побег. У меня есть один горбун, преступник, сильная личность, он должен побудить их к побегу. На выходе все трое будут убиты аккуратными выстрелами в затылок.
– Надеюсь, это не испортит…
– Ну что вы, Адольф. Рейхсмаршал желает иметь абажур с изображением египтянки, значит, он его получит. Но свести за сутки прыщики невозможно.
– Заключенные понимают по-немецки?
– Нет. Это проверено.
– Мне показалось, у этого экземпляра, – Галланд ткнул пальцем в Якова, – что-то такое дрогнуло в зрачках.
– Просто они плохо управляют эмоциями, – засмеялся штурмбаннфюрер. – История в очередной раз взмахнула крылами, и недочеловеки почувствовали на спине холодок. Помните, Вальтер, что сказал фюрер 30 января 1939 года? «В этот день, отмечающий очередную годовщину прихода нашей партии к власти, я хочу напомнить всем, что я часто выступал пророком, за что меня так же часто осмеивали. В период моей борьбы за власть я сказал, что однажды возглавлю государство и нацию и тогда, наряду со многими другими, решу и еврейскую проблему. Именно евреи первыми встретили мои пророчества смехом. Их смех, некогда такой громкий, теперь, я полагаю, застрял у них в глотке». Справедливые слова, не правда ли? Справедливо, что в глазах тех, кто смеялся над фюрером, сейчас проблескивает черная тень смерти, я прав? Это ведь действительно справедливо, Адольф?
– Вполне.
– Тогда я угощу вас коньяком, – улыбнулся штурмбаннфюрер. – Но сперва пусть уведут недочеловеков. Их запах размывает вкус коньяка.
– Простите, Вальтер, – улыбнулся пилот. – Может, это невежливо, но я хочу попросить… Пусть эта египтянка останется… Поставьте ее вон туда… Поразительно, как сильно умеют животные чувствовать…
Он не отрываясь смотрел на спину Семена.
Несколько линий, всего лишь несколько линий.
Линия – это волшебная палочка, подумал Галланд. Чтобы уметь так обращаться с линией, нужен своеобразный гений. Длинная лебединая шея, маленький рот, вытянутые стрелкой черные миндалины глаз, две-три пряди вместо прически… В этом есть нечто упадочное… Но рейхсмаршалу видней, что собирать в музей бывшего человечества… А может, этот материал действительно пойдет на абажур… На уютный домашний абажур, подталкивающий к размышлениям… Всего несколько линий, снова восхищенно подумал пилот. Странно, что можно провести такие линии, не понимая политики фюрера…
Он смотрел на голую спину Семена, но видел только египтянку.
А Семен просчитывал варианты.
Если капо Гном понадобится майору прямо сейчас, просчитывал он варианты, все может кончиться плохо. А если побег действительно назначен на ночь, и с капо Гномом все заранее обговорено, нас скоро могут отправить обратно в казематы. Якова уже увели. Ход, которым собирался бежать капо Гном, конечно, контролируется охраной, значит, уходить надо совсем не тем путем, который наметил капо Гном. И уходить надо не ночью, а прямо вечером, даже днем, когда заключенные еще не вернулись с полевых работ. Надеюсь, до Якова это тоже дошло, он тоже просчитывает варианты…
Они бежали вечером.
Луна ярко освещала ветряную мельницу невдалеке.
Удивительное спокойствие царило над засыпающими полями.
Потом со стороны моря бесшумно скользнули две стремительных тени.
Английские истребители приняли беглецов за ночной патруль и погнали их очередями к ветряной мельнице. Потом путь им пересек «Мессершмитт-109» Адольфа Галланда. В коротком бою асс столкнулся с одним из английских истребителей, успев, впрочем, поджечь и второго. Но в настоящую ярость штурмбанфюрера СС Вальтера Штюрцваге привела гибель двух беглецов, особенно, когда на башне был найден труп задушенного капо Гнома. А из кожи расстрелянных англичанами заключенных № 16142 и № 19030 нельзя было теперь выкроить даже самый крохотный абажур.
Не то что для рейхсмаршала, но даже для его внучки.
Часть вторая
Египтянка и браток
Он говорил с ними необычайно благодушно, хотя в глубине души был раздосадован тем, что эти бесконечно малые существа обладают бесконечно большой гордыней. Он обещал сочинить для них превосходный философский труд и переписать его мельчайшим почерком, чтобы они смогли его прочесть; из этого труда они узнают суть вещей. И он действительно дал им это сочинение перед своим отъездом, и том этот был доставлен в Париж, в Академию наук. Но когда секретарь раскрыл его, он ничего, кроме белой бумаги, там не обнаружил.
– Я так и думал! – сказал он.
Вольтер
Ли Гордон Пим родился в 1703 году после Катастрофы.
Ли назван был так в честь деда, автора известного учебника по ориентированию на Мертвых территориях. Закончил Верхнее училище связи, прошел обязательную службу на границах Мертвых территорий, служил в орбитальной Охране Большого телескопа. Астероидный рой, сквозь который прошла Земля в дни Катастрофы, продолжал тревожить планету; гигантское зеркало при Большом телескопе концентрировало солнечную энергию на поверхности астероидов и, создавая тягу испаряющегося вещества, сталкивало их с опасных орбит. Мелкие обломки уничтожались баллистическими ракетами.
Ознакомительная версия.
