По скрипучей облезшей лестнице Кинби в сопровождении конвоиров поднялся на третий этаж.
Негромко постучав в некрашеную дверь без всяких обозначений Вуралос подождал пару секунд, после чего почтительно приоткрыл ее и просунул голову в щель:
— Шеф Реннингтон. Кинби доставлен.
В ответ раздалось неопределенное бурчание, и доббер, посторонившись, распахнул дверь.
Переступив порог кабинета, Кинби неторопливо огляделся.
Небольшая комната завалена бумагами, компьютерными картриджами, прозрачными астралот-дисками, чашами нейромантов и прочими атрибутами техно и биомагий. Окно закрыто плотной пыльной портьерой, в воздухе плавают клубы ароматного дыма.
— Ты не изменяешь своим привычкам, — усмехнулся Кинби, — все тот же «Лесной мед».
Сидящий за столом человек сделал неопределенный жест, и дверь неслышно закрылась. Кинби остался наедине с хозяином кабинета. Стоя у порога, он внимательно разглядывал развалившегося в кресле человека.
Годы, минувшие со времени Войн Воцарения, казалось не коснулись его, Реннингтон выглядел человеком средних лет, приближающимся к сорокалетнему рубежу, чуть располневшим, с небольшими залысинами и первыми морщинами в углах рта, но вполне бодрым и деятельным.
Подумав, к каким средствам приходится прибегать шефу Девятой комнаты, чтобы так выглядеть Кинби решил, что если покопаться в этом направлении, то можно найти очень много интересного и неприятного.
Детектив примерно представлял, как именно можно столетиями поддерживать такой вот вид активно действующему манту, каким был Реннингтон. Законного в этом было очень и очень мало.
Шеф Девятой комнаты улыбался, зажав зубами трубку в уголке рта. От этого улыбка становилась похожей на хищный оскал. Впрочем, это вполне соответствовало характеру манта.
— Я тоже искренне рад тебя видеть, про́клятый, — проговорил он, делая приглашающий жест в сторону продавленного кресла возле стола.
Подойдя, Кинби демонстративно похлопал ладонью по сиденью, разогнал клубы поднявшейся пыли и лишь затем уселся, закинув ногу за ногу.
— Сильно сомневаюсь, что ты поверишь, если я скажу, что тоже рад тебе, — процедил Кинби.
— Не поверю, конечно, — еще шире заулыбался Реннингтон, — потому и пришлось посылать за тобой Вуралоса и близнецов Ашкенази. Ведь иначе ты бы отказался нанести мне визит. Да, кстати, ты можешь снять эту свою дурацкую кастрюлю, здесь тебе ничто не угрожает.
Кинби, не колеблясь, расстегнул шлем, снял и положил рядом с креслом. С удовольствием покрутил шеей, снял перчатки, пригладил волосы.
— Ладно, давай оставим все эти любезности. Зачем я тебе понадобился?
Выйдя из-за стола, Реннингтон принялся неторопливо ходить по кабинету, попыхивая изящной трубкой.
— Начнем с того, что я тебе объясню некоторые вещи, о которых ты, видимо, забыл. Первое — если я захочу, ты не выйдешь из этого кабинета, и тебя никто никогда не будет искать. Просто окажется, что не было никогда такого… — Реннингтон на секунду замялся, подбирая слово, — горожанина по имени Кинби.
— Второе — я могу передать тебя полиции, и окажется, что ты виноват не только в массовом убийстве в офисе охранного агентства Джонсона, но и убийстве Билла Грузовика. Да, еще очень органично ты будешь смотреться в качестве убийцы той несчастной девушки. Как ее… Ольги.
— Третье — я знаю все мельчайшие привычки Марты Марино, твоей секретарши, хозяина твоего любимого ресторанчика и даже того прыщавого дебила, что отгоняет на стоянку твою машину. Ты понимаешь, зачем я тебе это говорю?
Кинби задумчиво смотрел на собеседника, словно обнаружил перед собой какое-то интересное, но очень мерзкое, животное.
— Знаешь, Артур, я все думал, перестану я тебя когда-нибудь ненавидеть, или нет, — тихо сказал он, глядя на Реннингтона.
— Я знаю, знаю что не перестал, — Реннингтон добродушно похлопал Кинби по черному кожаному плечу и снова зашагал по кабинету, пыхтя трубкой.
Войны Воцарения Восточнее Города. База Особого Диверсионного отряда
Сержанта первого класса Лукаса Сантора Кинби нашел уже под утро. Точнее, это сержант нашел Кинби. Он просто вышел на него из лесной чащи — нелепой прыгающей походкой, от которой дергались его могучие плечи, ничего не видящий, с разбитым исцарапанным лицом. Сержант постоянно натыкался на ветки, бился всем телом о шершавые еловые стволы и не мог их обойти, пока случайно не поскальзывался и не проезжал по стволу всем телом. Тогда он заваливался набок, раскидывая руки и ноги, ворочался, словно жук, неловко поднимался и снова брел вперед, агукая и пуская слюну.
Кинби мягко отпрыгнул под завесу деревьев и долго шел следом, наблюдая, не увязался ли кто следом. Убедившись, что потерявший разум сержант не ведет за собой хвост, подкрался и мягко взял его за локоть. Лукас послушно остановился, словно кто-то его выключил. Так и стоял — неподвижный, с погасшим взглядом, нестерпимо воняющий дерьмом и мочой, пропитавшими комбинезон.
Держа сержанта за руку, Кинби повел его в лагерь.
Лукаса раздели, отмыли и уложили в отдельной палатке временного лазарета.
Кинби побродил вокруг, дожидаясь, когда освободится док Венгеров, ухватил за локоть теперь уже его и долго выспрашивал. Док отбивался, но в конце концов признал, что надежда, хоть и слабая, все же есть. Техножрецы Лантоя и Сестры Леди Сновидений смогут вернуть Лукаса, если отправить его в стационарный госпиталь не позднее завтрашнего вечера. Как это Кинби собирается делать, его, дока Венгерова, не волнует. Он сделал все, что мог — накачал бедолагу успокоительными, блокировал зрительные воспоминания, снизил эмофон. Все.
Кинби поблагодарил, пообещал очередную бутылку коньяку, и двинулся делать транспорт до госпиталя.
На душе было погано. Он не хотел отправлять в этот рейд Лукаса — тот был человеком из людей, отлично подготовленным конечно, с кондиционированным сознанием и адаптированным эмофоном, но все же человеком, мозг которого просто не мог адекватно воспринять то, что творилось в упрятанных глубоко в лесах храмах-конвейерах Аланая-Кукловода.
Правда, выбора особого не было, храты Ворг и Ваарг откомандированы в распоряжение начальника штаба, группа человека из Ночи Льюиса Мак-Марта лишь вчера вернулась из рейда, и ребята были абсолютно невменяемы от усталости, в остальных группах серьезный некомплект, а отправлять в такой рейд психически несбалансированную группу — все равно, что пристрелить их самому.
