— Я милиции уже всё доложил, — огрызнулся комендант. — Новенький доэкспериментировался.
Плотников, получше намотав на кулак проволоку, к которой за шею и поясницу был привязан уже вернувший себе длиннолицую внешность доппельгангер, достал нож — комендант и его телохранитель и бровью не повели, зато привязанный доппель истерично дёрнулся. Боится — это хорошо.
— Уверен? — лениво поинтересовался афганец. Он был чуть не на голову выше и гораздо крепче пухловатого Руслана, а с ножом в руке выглядел совсем убедительно.
— А я знаю? Всё говорит за то.
— А ты в курсе, что он работал над прибором для обнаружения доппелей?
А вот тут Руслан и припух — лицо моментально пошло красными пятнами, кураж явно пропал. Ещё бы — косяк с его стороны, и серьёзный. С одной стороны, Анклаву позволено в своих стенах очень многое, с другой — перед Вокзальным он отчитывается. Причём отчитывается именно комендант — лично.
— Мля, — только и выдавил он.
— Вот тебе и мля… Так что, Русик, пойдёшь ты завтра на ковёр.
— А я добавлю, — вмешался я. — Ваши на днях на меня напали. Прямо тут, у выхода. Получили по морде и мирно разошлись. Мне нужен один из них. Ника Никитина его должна знать. Организуешь?
Конечно, организует… Куда он денется. Телохранитель Руслана умчался, и Ника-Ника появилась буквально через пять минут — доппель аж извертелся весь за это время. Как и в прошлый раз, Ника была красивая, злая и немного поддавшая.
— Волков, ты совсем оборзел? В этот раз дружков приволок? — начала она сходу. — У Лёхи шрам на морде на всю жизнь останется!
— Вероника, давай спокойно, а? — скандалить с Никой мне сегодня совершенно не хотелось, и я старался говорить максимально спокойно. — Перед твоим Лёхой я, если надо, извинюсь отдельно. С вами был ещё один, в бело-чёрной клетчатой рубахе, щуплый такой. Он сбежал. Кто это и как его найти?
— Пошёл ты, Волков. Не знаю и знать не хочу, — огрызнулась Ника.
— Хорошо, — кивнул я. Повернулся к коменданту. — Руслан…
— Владимирович, — подсказал телохранитель.
— Руслан Владимирович, оставляем этот вопрос на вас. И между нами, хорошо? Если эта тема разойдётся дальше присутствующих — проблемы гарантируем.
— Возможно, вплоть до разгона Анклава, — добавил Плотников.
— Не посмеете, — начала было Ника, но тут уже взъярился комендант — видимо, нашёл, на ком выместить злость:
— Никитина, заткнулась! Быстро отвечай, что от тебя хотят, иначе прямо сейчас за дверь вылетишь!
По лицу его было видно — реально ведь выгонит. Почувствовал, когда жареным запахло…
Ника стояла как оплёванная. Лицо её с перекошенным от возмущения ртом моментально стало некрасивым. Впрочем, думала она недолго, заговорила почти сразу:
— Не знаю, как его зовут. Появляется иногда. Вроде живёт где-то рядом. Он не из Анклава, точно.
— Так и есть, — подал голос Рыбин, морщась — видимо, от боли в ноге. Пуля прошла навылет, оставив след немногим больше царапины, но крови натекло нормально, прежде чем перевязали. — Видел я этого, в клетчатой, он не наш.
Вряд ли сговорились — скорее всего, не врут… Плотников, похоже, пришёл к тому же выводу:
— Хорошо, Русик, остальное за тобой… Оружие забираем. Этих двоих, — он встряхнул доппеля и указал на Рыбина, — тоже. За стволами завтра придёте на Базу. И документы их принесёте.
Он прошёл в закуток вахтёра, снял трубку, набрал номер:
— Сан Трофимыч? Да, отлично всё. Взяли одного, и ещё одного впридачу. Распорядитесь по машинке, повезём к нам.
Шеф прислал «буханку», в которую мы и запихали наших «арестантов». Рыбин опять начал было возмущаться, после чего Плотников ласково пообещал ему поселение в одну камеру с доппелем, и тот затих — видимо, дошло наконец-то, с кем именно он бухал. Сам доппельгангер сидел безучастно — в человеческом облике он выглядел совершенно безобидно и, кажется, стал понимать, что прямо сейчас его серебряным ножом тыкать никто не будет. Впрочем, подумал я, мы понятия не имеем, что умеют и могут доппели. Может, у них укус ядовитый…
Хотя это вряд ли. Иначе он давно бы нас покусал.
Самое смешное — я понятия не имел, что делать дальше. Никак не думал, что сегодня повезёт настолько. Я полагал, что, самое большее, получим доказательство на фото и какое-нибудь направление или хотя бы лазейку для дальнейших поисков. А тут нате — живой доппель!
А вот Пашка продемонстрировал свой опыт. Он моментально оформил на Базе задержание по всем правилам — хорошо, оказывается, иметь «корочки» мобильной группы, и вдвойне хорошо, что Палываныч знает, что можно, а что нельзя… Доппельгангер на вопросы отвечать отказался, и его записали как «неизвестного» — тем более, и документов при себе не было.
Посадили Рыбина и доппеля сюда же — в полуподвальное помещение, разбитое на запираемые ячейки, разделённые внутри решёткой, и относящееся к хозяйству мобильной группы. Скорее всего, раньше это была какая-то кладовка, которую потом переоборудовали в «обезьянник». Рассадили, разумеется, по разным ячейкам, даже не смежным. Дежурному строго-настрого наказали не поддаваться на разговоры с задержанными и лишнего не болтать.
Когда закончили, был уже восьмой час. Ребята разошлись — завтра у всех наших выходной. У меня, кстати, тоже, но дома сейчас не особо уютно… Так что я забежал домой перекусить и вернулся на Базу. Сверхурочные, конечно, никто не заплатит, но вот отоспаться не мешает, пусть и в «казарме». И Большаков с утра будет, понедельник же — разгонит всех по работам, а там и поговорить с ним можно — на тему того, как жить дальше.
Поставив свои карабины в стойку и вытянувшись на койке в дежурке, я размышлял.
Если строго по правилам, доппеля мы должны передать в Управу, в исследовательский отдел. Там за него возьмутся при плотном содействии Колледжа.
А вот тут возможны варианты. Колледж может перехватить нашего пленника — например, ссылаясь на его уникальность, особую опасность, необходимость колдовских исследований и так далее. За Бурденкой не заржавеет. Но если доппель попадёт в Колледж, с ним можно будет распрощаться — в лучшем случае мы получим отчёт, и с вероятностью процентов в 80 он будет написан под диктовку Бурденки.
А мне надо как минимум узнать — сколько доппелей в наших местах, хотя бы примерно, сколько их может быть в Вокзальном, методы «ухватывания» ими внешности обычных людей… И самое важное — попытаться понять, как Власов вышел на доппеля, заменившего Юрку. Да и тот, в Волково, явно был из их шайки. В идеале — понять бы, где и как погиб Юрка. Думаю, Большаков тоже не против это узнать.
Значит, нельзя не только отдавать доппеля «наружу», но нельзя и допускать распространения слухов, что он у нас.
В Анклаве знают — да. Но там Русик быстро всех построит, ему неприятности не нужны. Да и если разобраться, никто ничего не видел толком — драку в комнате, конечно, видели трое, включая Рыбина — а он у нас. И не факт, что в суматохе остальные двое поняли, что с ними только что пил доппель. Выглядит-то он как обычный человек, да и в холле выглядел обычным. Так что имеем сплетню, и не более того.
А лучше всего — ковать железо сейчас, пока оно горячее. Тем более, «ОМОНовский» документ у меня ещё есть, Большаков отберёт его самое ранее утром.
Дождавшись, пока придёт смена, со всеми поздоровавшись и перекинувшись парой слов, я накинул куртку, взял на всякий случай М1А1 — все свои, конечно, но оставлять в стойке без присмотра не хочу — и пошёл к «камерам». Расписавшись у дежурного в журнале, попросил для начала общения с Рыбиным, и дежурный открыл мне внешнюю дверь — задержанный оставался за внутренней решёткой.
Бывший охранник сидел нахохлившись. Увидев меня, зыркнул так, словно хотел взглядом насквозь пробить. Ничего, я и не таких повидал в нулевые… Человек-жлоб, желающий денег в любой ситуации — как по мне, самый мерзкий персонаж, а ситуация с попыткой вымогательства за зарядник говорит, что Рыбин именно из таких.
