— Ну что, сделали, что хотели? Нормально прошло? — спросила Анцилла, когда мы вернулись в жилую часть замка.
— Сделали, — качнул я плечом.
— Нормально, — кивнула Паорэ…
За месяц после открытия трёх порталов никто в мир-без-времени из Княжества не ушёл, и ничего удивительного в этом не было. Города и веси полнились слухами, обычные люди уходить непонятно куда не спешили, а те, для кого эти слухи предназначались, пока что раздумывали и проверяли, насколько верна информация.
Своих бойцов мы прогнали через МБВ меньше, чем за неделю. Факт роста индексов полностью подтвердился. После перехода туда и обратно он вырастал примерно на пять-семь единиц, так что теперь наше воинство становилось на Флоре самым высокоуровневым (со значениями от десяти по четырнадцати).
Гас тоже решил поучаствовать в эксперименте. Однако его индекс барьерного сходства увеличился только на две единицы, достигнув шестнадцати. То ли из-за того, что до перехода его ИБС и так был высоким, то ли потому что у «третьего» имелось барьерное закрепление. Такое же, кстати, имелось у Борсия. И он, к слову, тоже не получил большого прироста — с одиннадцати до четырнадцати, меньше, чем у других.
В обратную сторону, из МБВ в Княжество, пришли пока только три человека. Выглядящий достаточно молодым мужчина и супружеская чета «средних лет». Баронесса лично смотрела их ауры и проверяла значения индексов. Ни капли зелёного в барьерных рисунках гостей не обнаружилось. Видимо, всё ненужное отсеклось при проходе через портал, и если бы в них изначально не было бы другого — алого или белого, они бы просто погибли. И это ещё раз доказывало нашу правоту, когда мы на «аппаратном уровне» запретили переходы на Флору тех жителей МБВ, в аурах у которых не было ничего, кроме зелени.
Все трое гостей пока находились на карантине: учили язык, законы, знакомились с местными обычаями и традициями, определялись, где будут жить и чем заниматься.
Индексы у прибывших оказались вполне приличными — девять, одиннадцать и двенадцать. Большинство местных о таких не могли и мечтать, так что проблем с обустройством и ассимиляцией не предвиделось. А если смотреть в перспективу, то приток на планету граждан из мира-без-времени рано или поздно остановил бы падение уровня индексов, после чего барьерная обстановка на Флоре наверняка бы стабилизировалась.
С собой бывшие обитатели МБВ взяли из ценного именно то, что указывалось в инструкции — золотые монеты, слитки редкоземельных металлов и кое-какие камни-кристаллы из приложенного к инструкции списка. Из этого они, собственно, и выплачивали установленную нами таможенную пошлину — фиксированную сумму плюс процент от её превышения. И всё это шло в казну нашего с Пао баронства. Делиться ли доходами с Князем и его присными — речи об этом пока не шло. Говорить с ними мы будем потом, когда противоположная сторона созреет наконец для дипломатии, а не для войны…
Наиболее «популярным» из трёх выпало стать переходу с Флоры на Тарс. Уже на четвёртый день из пункта приёма мне доложили, что «первый пошёл». Прибыв на место, я обнаружил в зоне досмотра крепкого мужичка с удивительно знакомой физиономий.
— Гриф?! Неужели решился?
— Дир?! Ты?! — радостно-изумлённо выпалил Гриф, мой старый знакомый по боям на арене, бывший рыбак с южного побережья, за долги обращённый односельчанами в рабство и проданный в кудус данисты Перекки. Его любимым оружием, помнится, являлась боевая острога.
Мы с Грифом по-братски обнялись, поговорили о том, о сём… Как оказалось, сведения о том, что в нашем баронстве принимают на службу «честных убийц», дошли до многих кудусов. Не все в это, конечно, поверили, как не поверили и в то, что служба может проходить не только на Флоре, но и на других планетах (последнее, вообще, считалось полной фигнёй), но кое-кто над этими слухами всё же задумался. А кое-кто (с кого уже сняли рабскую метку) решил эти слухи проверить.
— Так ты, выходит, и вправду теперь целый барон?
— Ага.
— И теперь к тебе, значит, надо обращаться «милорд»?
— «Милорд» — это в Княжестве. А здесь меня все зовут «экселенц».
— А это выше или ниже «милорда»?
— Значительно выше. Здесь я практически Князь. Владею целой планетой…
Стоит ли говорить, что контракт с имперской армией (при условии прохождения службы в территориальных войсках дома Ван Румий) бывший рыбак подписал без всяких сомнений…
Следом за Грифом на Тарс в течение месяца прибыли и другие «убийцы». Жуст, мечник из кудуса Лигелия, Ком из кудуса Маммия, Рин из кудуса Лутия, Саут из кудуса Баарха… Те самые, что когда-то встали рядом со мной и Гасом против «шершавых» в таверне «Три грации»…
А спустя три недели из портала вышел вислоусый боец, бывший предводитель моих бывших противников, с которыми нам пришлось драться в День трёх святынь на главной арене Ландвилия, и я наконец-то узнал, что его звали Дранх и что после той памятной схватки он прилюдно поклялся вернуть мне долг жизни, чего бы ему это ни стоило. Долг я, понятное дело, согласился принять в качестве рекрутского контракта с армией Великой Империи и домом Ван Румий.
Дранх, как мне потом доложили, оказался идеальным кандидатом на роль мастер-сержанта команды новоиспечённых имперских бойцов. С каким оружием воевать — с мечом или плазмоганом — бывшим «честным убийцам» было без разницы. Их обучение, по словам штаб-майора Лайерса, шло как по нотам, основные тактические приёмы они схватывали на лету, а по части физподготовки и боевого духа легко могли дать сто очков вперёд ветеранам-десантникам…
Через портал, впрочем, проходили не только бойцы. На исходе пятой недели к нам перебрался настоящий доктор, имеющий богатую практику в Пантиохии. Его рекомендовал лично Сапхат, сообщив, что мастер Тарлепий — крупный специалист в области онкологии. Почему он решился покинуть привычный мир и отправиться в неизведанное, Тарлепий объяснил мне в личной беседе:
— Видите ли, милорд, я просто устал заниматься рутиной. В последние годы у меня исчезла возможность исследовать. Ведь чтобы исследовать, надо лечить. Лечить и учить. Учить и получать новые знания. А меня отлучили не только от учеников, но и от обычных клиентов. Мне попросту запретили лечить хоть кого-то кроме архстратигов, баронов, наместников и их присных. Я стал умирать как врач и деградировать как учёный…
Слабо разбираясь в специфике, я пригласил пообщаться с гостем Эрлиха и начмеда нашей военной базы военврача 2-го ранга Демекиса. Те проговорили с Тарлепием четыре часа, и оба потом, в унисон, выдали, что их компетенций не хватает практически так же, как и моей. Хочешь не хочешь, пришлось выходить на связь с экселенсой и просить её отправить на Тарс кого-нибудь более сведущего.
Ан отозвалась мгновенно и пообещала как можно быстрее отправить ко мне доктора Роэля, руководителя команды учёных-биологов, решивших после войны остаться на Мегадее. Против работы с Роэлем возражений ни у кого не возникло. Лучшей кандидатуры нельзя было и найти. Собственную квалификацию он подтвердил, когда мы пытались воспроизвести флорианские инъекции закрепления. Пусть это и закончилось неудачей, но саму формулу вещества доктор воспроизвёл в точности.
Биолог прибыл на Тарс не один. Анцилла опять не смогла удержаться, чтобы не прилететь вместе с ним и не посмотреть на нового гостя.
Что удивительно, даже спустя полторы центады в беременности её всё ещё можно было «заподозрить», только если специально присматриваться. Большинство «мимокрокодилов», вероятней всего, посчитали бы, что женщина просто слегка пополнела и начала расцветать, перейдя из когорты молодых и неопытных в разряд повзрослевших и состоявшихся.
Впрочем, возможно, мне это только казалось, и окружающие всё подмечали, но оставались по отношению к нам деликатными. Типа, ну раз хозяева дома Ван Румий желают скрывать очевидное, пусть скрывают это и дальше, а мы будем делать вид, что ни о чём не подозреваем…
Тарлепий, видимо, по причине незнания, кто перед ним, деликатности не проявил.
