чем у нас. Отличное место для такого возраста. Может, однажды и я туда переберусь.
– Пустые угрозы, вот как я могу обозначить твою речь. Говоришь, мало не покажется всей империи? Да что он может сделать? Пусть даже вас будет двое, шансы ничтожны.
– Я бы так не говорил. Разве ты не в курсе о безумной силе Каса? Ты же пришёл за ним только из-за этого, потому что сам Авис стал переживать. Не просто так, верно? Никому из вас неизвестно что может значить эта сила. И это не физическое состояние. Это совсем другое, более страшное, чем мы можем подумать. Но я, признаюсь, знаю, что это. Сам Кас не знает, я специально не говорю ему об этом, потому что если он начнет понимать и научится контролировать, развивать эту силу, тогда против него и я буду не в силах что-то сделать. Опережая твои мысли, скажу, что ты прав, я боюсь его силы, потому и скрываю от него это знание. Таким даром обладают лишь единицы, о которых до знакомства с ним я только слышал. За мою долгую жизнь он единственный живой пример. Раньше я даже с трудом верил, что такие некроманты вообще могут существовать. Теперь же убедился лично.
– Хочешь сказать, что он сравним по силе с Богом?
– Я ничего не скажу. Об этом никто не должен знать, кроме меня. Потому что это может стоить мне жизни, а я, знаешь ли, собираюсь прожить ещё не одну сотню лет.
– Не будешь ты столько жить, Климент, не будешь. Я лично позабочусь об этом.
– Не буду спорить, ведь знаю твою непоколебимую завышенную уверенность в себе. Я думаю, что наш плодотворный диалог подошёл к концу. Иди в город и живи счастливо. Уже поздно, мне ещё твою дочь нужно достойно похоронить. Я не ты, не стану бросать труп на гниение или съедение животным. Да, я ещё соблюдаю некоторые человеческие обычаи.
– Чтоб ты сдох! Я не отдам Рогнеду тебе. Она должна быть похоронена в Каане. Я заберу её с собой.
– Твоё право. Мне даже так лучше, меньше хлопот. Эх, Бакай, такую красавицу-дочь загубил.
– Это ты сделал, а не я!
Климент ничего больше не ответил, подошёл к алтарю, взглянул на бездыханное тело девушки и устало вздохнул. Затем поднял с земли платье, одел её и позвал Бакая, чтобы забрал дочь. С хмурым лицом военачальник приблизился к дочери, грубо толкнул Климента в сторону, на что тот не стал отвечать тем же. Бакай взял тело Рогнеды на руки и ушёл в сторону города. Он с трудом сдерживал горькие мужские слёзы…
Изумруды, алмазы, рубины, сапфиры и гора золотых монет – всё это Гордей аккуратно выложил на стол, чтобы разделить добычу поровну. Некоторую часть по традиции пришлось отдать страже. У охотников принято делиться с ними добром. К тому же, те, в свою очередь, утаивали от империи истинное количество богатства, которое приносили охотники. Когда удавалось хорошо поживиться, казна изымала половину добычи в пользу городских благ. Разумеется, большая часть попадала в карманы высших чинов. Что греха таить, взятки процветали повсюду.
– Так, что у нас получается. Два алмаза, пять рубинов, один изумруд и семь сапфиров ваши, – подытожил Гордей.
– А что с монетами? – Ратмир передвигал их по столу и разглядывал камни.
– Ими сейчас займёмся. Нужно всё пересчитать. Давайте возьмём по горсти, посчитаем, затем в общую сумму и делим. Только честно, без обмана.
Они принялись считать. Вышло девяносто три золотых.
– Вот незадача. Нечётное количество. Предлагаю так: сорок восемь мне, остальное вам. И в подарок Анисье золотой кувшин. Я видел, как она на него смотрит. Нравится же, – подмигнул охотник.
– Очень нравится, – смущённо призналась девушка.
– По рукам? Вы согласны с условиями?
– Полностью. Большое спасибо за удачный поход! – поблагодарили молодые Гордея.
– Не за что. И вам спасибо за компанию. Как вам идея отметить вечером это событие в таверне Амоса?
– Мне нравится, – поддержал Ратмир.
– А мне не очень после вашей последней пьянки, – заявила Анисья и косо посмотрела на любимого.
– Родная моя, всё же хорошо. Дружно вместе посидим, выпьем, расслабимся, – начал он пересказывать.
– Хорошо, уговорил, – улыбнулась она.
– Вот и замечательно. А теперь забирайте своё добро, пока я его не продал, – подшутил Гордей и добавил: – Оно дорогого стоит. Кстати, продать его можно на рынке или же златарю, который торгует недалеко от городских ворот за углом. Но, чтобы продать дороже, нужно ехать в столицу. Это не по мне. Тем более по дороге могут напасть разбойники и отобрать всё. Можно остаться ни с чем. А мне и в Каане хорошо. В общем, ваше дело как поступить. Ориентир я вам дал. До вечера, друзья. Отдохните пока, встретимся у Амоса.
Охотник проводил компаньонов по походу и почти сразу упал в глубокий сон.
Молодые ушли в постоялый двор. На втором этаже прошли в свою комнату, устало легли на кровать. Анисья потянулась к Ратмиру и нежно поцеловала. В хорошем настроении она всегда очень ласковая и хорошая девушка. Наверное, за это он и полюбил её однажды в один из самых счастливых вечеров жизни.
– Слушай, дорогой, меня очень беспокоит то, что с тобой случилось в пещере. Давай сходим сегодня к магам. Пусть дадут консультацию. Гордей же говорил, что с этим нельзя затягивать. А я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
– Ты права, так и сделаем. Только для начала нужно помыться, пообедать, а потом уже идти. Согласна?
– Конечно. Ты пока иди, помойся, а я приготовлю обед. И схожу после тебя.
– Ты у меня такая хорошая, люблю тебя, – неожиданно растаял Ратмир, притянул её к себе и поцеловал.
– И я тебя люблю, – ответила она взаимностью после сладкого поцелуя.
Всё запланированное сделано. Тогда они отправились на поиски мага и прихватили с собой приличное количество монет, потому что не знали, сколько может стоить подобная услуга. Они обошли несколько улиц, но так и не удалось ничего найти, пока не обратились к случайному прохожему, который подсказал местожительство мага. Оказалось, что это пожилой человек, что давно отошёл от дел наставника, но ещё принимал на дому нуждающихся в помощи.
Жилище мага трудно назвать домом – больше похоже на избу. Маленькое деревянное строение с одним входом и парой маленьких окон.
Они постучали в дверь. В ответ ни звука. Ещё раз. Снова тишина. На третий раз Ратмир постучал сильнее, но побоялся испортить ветхую дверь. На пороге появился маленький старик, облачённый в серую,
