разряда, похожего на электрический.
Запись была сделана в реальном времени, но прокручена в замедленном темпе, что дало возможность увидеть, как часть корпуса солнцехода в месте удара исчезает и появляется вновь через какое-то время, но уже с дырой в обшивке. На этом запись кончалась.
– Не мешайте! – потребовал Баринов, не оборачиваясь.
Было непонятно, что он делает, но похоже – слушает Страгу.
– Мы не мешаем, – сказал Климук. – Кто вас снимал?
– Беспилотник.
– Вы его забрали?
– Не успели, его утащила чёрная сетка. Но эту запись передать он успел.
– Непонятно…
– Да уж.
– Прокрутите ещё раз.
Соловьёв нерешительно посмотрел на комиссара.
Климук сделал понятный жест.
Запись повторилась. Лаврентий Павлович постоял, задумчиво глядя на виом, но в голову ничего путного не приходило, и полковник решил дождаться ухода Баринова.
Ожидание длилось всего минуту.
– Идём вниз! – вдруг приказал комиссар.
– К-куда? – опешил Соловьёв.
– В фотосферу.
– Но мы ещё не провели полный контроль!
– Двигаться можем?
– Н-ну… корпус обновили, генераторы заменили… осталась мелочёвка…
– Можем или нет?
– Да…
– Вперёд!
– Но прежде надо высадить ремонтную бригаду.
– Потом.
– Товарищ генерал, – вмешался ошеломлённый Климук, – что за спешка? Мы, конечно же, нырнём в Солнце, но после всех необходимых процедур.
– Я приказываю идти сейчас! Катер с группой Дрёмовой до сих пор находится в пятне, надо их спасать! Немедленно! Вам это понятно?!
– Для их поиска и спасения ведётся работа, нужны спасатели, нужны мощные машины…
– Капитан, врубайте ход!
– Отставить! – налился кровью Лаврентий Павлович. – Прекратите ввязываться в авантюру, которая может закончиться трагически!
Баринов повернул голову к своим сопровождающим.
– Махмуд, убери таможню!
Мощный качок в чёрно-синем унике погранслужбы двинулся к Лаврентию Павловичу, но был остановлен спецназовцем, преградившем ему путь рукой.
Качок попытался выкрутить руку парня – это был капитан Суровегин, – однако тот устоял, даже не покачнувшись.
Подскочил второй качок, однако нарвался на приём второго спецназовца, лейтенанта Химмеля, и улетел в глубину поста управления.
На плечах комиссара и его людей выросли стволы «универсалов». Губы Баринова изогнулись, готовые отдать приказ.
Спецназовцы Климука посмотрели на командира.
– Товарищ генерал, – сказал Лаврентий Павлович обманчиво мягким голосом, – прошу вас покинуть помещение! Ваше присутствие мешает выполнять экипажу свою работу.
Баринов с усилием взял себя в руки.
– Вы что себе позволяете?!
– Только обеспечиваю безопасность команде.
В рубку бесшумно вошли ещё трое парней в «кокосах» СПАС-центра, присоединились к сопровождавшим Климука.
Баринов косо глянул на них, кивнул головой на дверь.
– Вы будете лишены полномочий.
– После выполнения задания и только в том случае, если это решит спецкомиссия.
Климук кивнул Суровегину:
– Посадите их в каюту!
Спецназовцы в полной тишине повели качков комиссара вон из рубки.
Зелёный от избытка эмоций Баринов последовал за ними.
Соловьёв, набычась, посмотрел ему вслед, повернулся к Лаврентию Павловичу.
– Нажили вы себе врага, товарищ полковник.
– Переживём, – спокойно сказал Климук.
Дав знак своим парням, он двинулся в столовую корабля, вспомнив, что ещё не ужинал.
Через полчаса по персональной линии интеркома ему позвонил Соловьёв:
– Товарищ полковник, Баринов по криптоканалу разговаривал с Землёй.
– Этого следовало ожидать. Кому он звонил?
– Неизвестно, Страга этот канал не прослушивает.
– Ладно, давайте готовиться к походу. Всё равно придётся идти в Солнце и заниматься поисками Дрёмовой.
– Мы готовы.
– Высаживайте ремонтников на корвет.
– Слушаюсь.
Взяв тех же оперативников, капитана Суровегина и лейтенанта Химмеля, Климук проследовал в рубку, надеясь, что Баринов не будет больше качать права.
Действительно, генерала в посту управления не было, однако он появился там через две минуты, экипированный по полной программе экстрим-мероприятий: компенсационный костюм спасателя, турель «универсала» на плече, свёрнутый шлем, в руках дипломат ксенокомплекса «Юкки», обеспечивающий, по расчётам ксенологов, широкодиапазонную связь с представителями иных цивилизаций. Сопровождал комиссара фозм, серьёзных кондиций киб-защитник у ног в образе шестилапого пса.
Точно так же были экипированы и двое его клевретов.
Соловьёв с любопытством оглядел делегацию.
– Куда это вы собрались, джентльмены?
– Они со мной, – бросил Баринов.
– Прошу прощения, товарищ комиссар, но согласно инструкции СРАМ во время манипуляций в экстремальных условиях посторонним находиться в посту управления запрещено.
Климук ожидал, что комиссар вспылит, однако тот остался спокоен. Оглянулся, кивнул.
– Подождите на периметре.
Пограничники вышли.
– Дайте мне запасной ложемент.
Соловьёв посмотрел на Климука, собравшегося сесть в кресло руководителя экспедиции.
– Я постою, – сказал Лаврентий Павлович.
Баринов сел на его место, повозился, устраиваясь, не обращая внимания ни на кого, вытащил из вириала управления консоль дополнительной реальности, положил на неё дипломат коммуникатора и раскрыл. Вытащил оттуда корону менара, нацепил на голову.
Что он хотел сделать, было не совсем понятно, потому что коммуникатор был пока абсолютно не нужен, а управлять кораблём генерал не мог. Климук пожал плечами и кинул взгляд на виом.
– Поехали, Олег. До расстояния в тысячу километров над самым большим пятном.
По каютам и отсекам солнцехода разнёсся гудок предупреждения о начале движения.
Солнце, превращённое поляризационной системой видеообзора в неяркий багровый шар, загораживающий весь фронтальный вид, увеличилось в размерах. Чёрные кляксы солнечных пятен и более тёмные петли протуберанцев стали видны отчётливее.
Перед кораблём возникла на миг яркая световая окружность.
В посту звякнул сигнал предупреждения, напоминающий звон разбитого на куски бокала и известный всем космолётчикам Солнечной системы. Динамики интеркома синхронно заговорили в два голоса, на английском и русском:
– Борт «010», предъявите пропуск!
– Сбросьте, – сказал Климук, имея в виду свой позывной и номер карт-бланша.
Страга послал в эфир гравиграмму.
– Вход в зону разрешаю! – сказали по-русски.
Солнцеход окунулся в фотосферу светила, и пост управления залило цунами пламени разной интенсивности.
Климук закрыл глаза ладонью, но Страга подкорректировал световой поток, пламя почти погасло, проявился псевдорельеф поверхности Солнца – океан текучих капель-гранул плазмы. Показалась россыпь клякс, среди которых прятался и комплекс «дойки Солнца», созданный непонятно кем и непонятно зачем.
– Тысяча, – доложил Страга.
– Ответа нет? – Лаврентий Павлович имел в виду ответ пропавших без вести на призывы, которые слали висящие где-то в этом районе беспилотники.
– Нет.
– Пошли ниже.
Солнцеход начал опускаться.
– Фиксирую нерасчётные колебания шестого сегмента «зеркала», – доложил компьютер.
Это означало, что барахлит щит килевого трюма, с которым возились ремонтники, и Климук без колебаний приказал:
– Назад, до тысячи!
Пламя, охватившее «Победителя», стало тускнеть, превращаясь в стену, потом в сферу кипящего огня, сгладившую гранулированную поверхность Солнца.
Солнцеход поднялся на прежнюю высоту, будучи в «тени» пятна, пребывая в своеобразном колодце, образованном световыми вуалями. По сути, это и в самом деле была тень, так как пятно размером с такую страну на географической карте Земли, как Латвия, загораживало собой потоки фотонов, вырывающихся с поверхности кипящей солнечной плазмы по краям пятна.
– Надо спуститься ниже, – пробурчал
