— И ты тут, коротышка…
— Еще раз назовешь меня коротышкой, я тебе зубы выбью, — беззлобно парировал Арсиги.
— Вот и договорились, — заключил я, и мы направились к кварталу Проклятых.
Ворота все еще были заперты. Стражники, вернувшиеся на свои посты после нормализации обстановки в Сандоре, несли дежурство и никого не пускали в район, в котором, как считали многие, и начались все городские неприятности. Кувены собирались провести следственные мероприятия, но… где они теперь — эти кувены?
— Открывайте ворота, я вернулся домой! — величественно провозгласил Жагридер.
Стражники стушевались, но перекочевавший из рук в руки мешочек с золотом сгладил возникшую неловкость.
Квартал Проклятых… Здесь осталось все так, как в ту злосчастную ночь, когда духи, завладев телами убиенных членов сандорской воровской общины, напали на нищих. Они — и те, и другие — до сих пор устилали улицы разрушенного еще в войну Мастеров квартала. Так и застыли в смертельной схватке — живые против мертвых. Тела давно уже начали разлагаться, и зловоние стояло такое, что молодых Духоборцев ввернуло еще у самых ворот.
— Надо будет здесь потом прибраться, — сказал Жагридер, прижимая к носу надушенный платок. Остальным пришлось довольствоваться собственными рукавами.
Лавируя между смердящих тел и распугивая ворон, слетевшихся сюда, кажется, со всей столицы, мы добрались до дома, в котором мне уже довелось побывать пару раз. Именно здесь обитал Шапшен — Отец сандорских нищих, оставшегося без своей паствы.
Следом за хозяином дома мы спустились в подвал. Я достал свой пимперианский светильник, а Жагридер — лампу Ковенкона. По узкому проходу с низким потолком мы добрались до развилки и свернули налево. В конце коридора я увидел громоздкий подъемник, похожий на грузовой лифт.
Когда Жагридер первым ступил на него, деревянный настил под его ногами натужно заскрипел.
— Ты уверен, что он выдержит? — настороженно спросил Тиметиур.
— Всех сразу, может быть, и не выдержит, — не стал скрывать Отец нищих, — но троих-четверых за раз — должен.
Мы решили разделиться. Первыми в подземелье спускались, кроме, собственно, Жагридера, Тиметиур, Арсиги, ну, и я заодно.
Коротышке, как самому сильному из нас, пришлось крутить колесо лебедки. А Жагридер развлекал нас рассказом:
— Эту шахту обнаружил случайно хозяин дома еще во время осады Сандоры. Он-то и рассказал мне о ней незадолго до своей смерти. Именно тогда у меня появилась идея выкупить весь квартал Проклятых, чтобы контролировать вход в пимперианское подземелье. Пришлось раскошелиться, но дело того стоило. За прошедшие годы мы с Моусом подняли наверх столько золота, серебра и артефактов, что на десять жизней хватит.
— А с нищих подати собирал, — упрекнул его Огнеборец.
— Это для порядка, — поморщился Шапшен. — Не нужны мне были их медяки — при таком-то богатстве. Все, что я у них брал, на них же и тратил. Еще и из своих запасов приходилось добавлять.
Тиметиур задиристо фыркнул, но Шапшен постарался не заметить его реакции.
И снова я оказался в сандорском подземелье.
Надеюсь, не в последний раз…
В этой его части я еще не был. Точнее, был, но к подъемнику меня доставили в бессознательном состоянии. Впрочем, здесь не было ничего такого, чего бы я не видел прежде: коридоры, залы, ниши, пустые помещения, повсюду битый камень, провалы в полу, трещины на стенах и потолке. Но ничто не препятствовало нашему продвижению: проходы оказались расчищены от мусора, через провалы переброшены деревянные мостки, опасно прогнувшиеся потолки подпирали потрескивавшие под нагрузкой сваи.
Мы шли молча, словно боялись сглазить царившую в подземелье безмятежность.
Дойти бы так до самих Ворот…
Увы, не получилось.
Коридор привел нас к лестнице, которая, в свою очередь, влилась в зал сложной конфигурации. Помещение сильно пострадало от…
Землетрясения?
Уж не того ли самого, которое случилось полвека назад? Говорят, в тот год знатно тряхнуло весь Варгоез. Эпицентр землетрясения находился где-то в Пенарских горах, но и Сандоре знатно досталось.
А некоторое время спустя появились первые цанхи…
Поперек зала лежали обломки каменных колонн, куски обрушившегося потолка и рухнувших перегородок. Кучи земли, песка и битого камня возвышались холмами и препятствовали продвижению. Теперь, по прошествии сотен лет трудно было представить, как это просторное помещение выглядело изначально и с какой целью было построено. Но в том, что у него было свое предназначение, я не сомневался. Бредя по залу, я то и дело замечал останки каких-то причудливых конструкций, большей частью погребенных под каменными обломками.
И тут началось…
Сначала мы услышали отчетливое потрескивание, похожее на то, какое издает счетчик Гейгера, реагируя на повышенный радиационный фон. По стенам и потолку проскочили змейки электрических разрядов, а прямо перед нами начался формироваться кокон, похожий на большое медленно вращающееся энергетические веретено.
— Ни с места! — оповестил нас Жагридер.
Заметив, как Духоборцы потянулись к своим сумкам, он остановил их:
— Я сам, — и сунул руку под плащ.
Кокон, окутанный паутиной электрических разрядов, становился все плотнее, чернота внутри него сгустилась, приняв человеческие очертания, и, когда оболочка лопнула с легким хлопком, мы увидели ЕГО.
Хозяин подземелья.
Я сразу узнал его. В прошлую нашу встречу мне лишь чудом удалось унести от него ноги. Одним своим видом он приводил в трепет. Но гораздо хуже была его неуязвимость. По крайней мере, я понятия не имел, как с ним бороться.
Начитавшись пимперианских табличек, я теперь с полной уверенностью мог сказать, что перед нами фрайяф — один из могущественных центальских духов. Он мог по своему усмотрению и в зависимости от намерений менять свой облик. Мог быть бесплотной, чисто энергетической, но при этом разумной, массой. Или же принимать телесные, самые причудливые и зловещие формы, обладающие невероятной прочностью. Он был силен и практически бессмертен.
Заметив нас, фрайяф приподнялся над землей, развел руки в стороны, запрокинул голову назад. На кончиках его пальцев начала формироваться мощная энергия. Запахло озоном…
Мы попятились назад, а Жагридер, напротив, метнулся к фрайяфу, вскинул руку, в которой блеснуло…
Лезвие ножа?
