– Придёшь в гости, узнаешь.
– Если захочу.
– Захочешь. Кстати, ты долго ещё собираешься лежать?
– Есть другие предложения?
– Излечи себя.
– Каким образом?
– Странно слышать такие слова от самого Эрлиха Белоглазого.
– Попрошу без оскорблений.
– Какие тут оскорбления? Так оно и есть, просто прими к сведению. Ну… ну и живи, конечно. Думаю, тебе повезёт больше, чем мне когда-то. Понимаешь… молодой был, глупый.
Внезапная догадка, озарившая Еремея, вдруг потребовала немедленного разъяснения:
– Кто-то говорил, что я – это ты.
– Да, говорил.
– Тогда получается, что Эрлих Белоглазый…
– Был когда-то им, не спорю. Но теперь эта почётная должность перешла… Извини, не специально же так получилось. И не спеши делать выводы – не всё, что мы называем трагической случайностью, таковой является. Вдруг не так трагично и совсем не случайно?
– Значит, моим именем станут пугать непослушных детей? Спасибо за подарок!
– Не стоит благодарности! Память восстанавливать будем?
– Чью?
– Ну не мою же. Закрой глаза и сосчитай до десяти.
– Как я закрою глаза, если и так сплю?
– Это неважно, просто представь себя с закрытыми глазами.
– Во сне?
– Да что же ты такой бестолковый? Весь в меня… Пойми, на нашем уровне уже нет никакой разницы между сном и явью. Образно, конечно, выражаясь. По бабам, во всяком случае, ходить не получится. В качестве привидения если только, но роль стороннего наблюдателя вряд ли тебя устроит, не так ли? Считай до десяти, дурень!
Матвей Барабаш помешивал в котелке мерзко воняющее варево и обернулся на звук шагов.
– Ну что, Миха, как он там?
– Плохо, – Михась присел у костра на корточки и протянул руки к огню. – Бредит. Всё ругается с кем-то.
– Ничего, и не таких на ноги ставили, – старший десятник зачерпнул полную ложку своей стряпни, понюхал и поморщился. – Вот вернейшее средство – если сразу не помрёт, то к завтрашнему дню очухается.
Кочик с сомнением пожал плечами. Что-то ему не приходилось слышать о случаях заживления ожогов на большей части тела обыкновенной похлёбкой из драконьего хвоста. Может, из чего другого и помогло бы, не зря же ходят слухи о живой воде и молодильных яблоках… В сказках, да…
– А если не очухается?
– Тогда помрёт. Чего морду кривишь? Это мы с тобой сдохнем, а такие люди, как Еремей, непременно помирают. Оно благороднее.
– А в живых ему остаться никак?
– Да я не в том смысле. Ну, ты понял.
– Понял, – вздохнул лётчик.
Ему очень не хотелось, чтобы умер лежавший в землянке профессор Баргузин. Совсем не хотелось, хотя в былые времена на студенческих попойках, в коих принимал живейшее участие, неоднократно произносил тосты за скорую и ужасную погибель строгого преподавателя хрен пойми какой словесности и древнебиармийского шаманизма. Жизнь повернулась так, что вчерашний злой гений Роденийского университета превратился в могучего… в могучего… Нет, даже слово такое ещё не придумано, чтобы точно назвать. Воин? Да, в какой-то степени воин в превосходной степени.
Да ещё эта магия, которая, по уверениям самого Еремея, магией вовсе не является. Тогда чем?
– Вроде готово, – Барабаш снял котелок с огня. – Не хочешь попробовать?
– Уж как-нибудь обойдусь.
– Зря.
– И всё равно воздержусь.
– Тогда и я не буду, – решил старший десятник. – Пойдём кормить нашего болящего героя?
Не услышав ответа, Матвей повернул голову к Михасю и крайне удивился выражению его лица. Тот с корточек шлёпнулся на задницу и так сидел с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. И ещё пытался показать на что-то пальцем. Хриплые звуки, напоминающие свист и шипение одновременно, переводу на человеческий язык не поддавались и требовали немедленного уточнения.
– Михась, ты подавился, что ли?
– Нет! – Кочик обрёл дар речи, но бледность не оставила его лица. – Там!
– Где? – старший десятник поставил котелок на плоский камень. – И кто?
Знакомый голос за спиной произнёс:
– Конь в пальто, – и уточнил: – В драповом.
Барабаш подскочил, развернувшись прямо в воздухе, и чуть было не угодил ногой в горячее варево. Плевать, опрокинувшуюся похлёбку не жалко, и он согласен готовить её сутками напролёт, лишь бы открывшаяся картина не оказалась обманом зрения.
– Ну, ты нас и напугал, Ерёма, – Матвей уважительно наблюдал, как профессор с большим аппетитом доедает остатки целебного супа, по чести сказать, никогда и не бывшего шедевром кулинарного искусства. – Думали, всё уж, не выживешь. А тут вон оно как получилось. Но целую неделю без сознания…
– Угу, – согласился занятый едой Баргузин, и непонятно было, к чему его согласие относится. – Немного умеем.
Еремей имел вид совершенно здорового человека, и если бы не обгорелые лохмотья, сбросить которые профессор так и не удосужился… И, что самое удивительное, бородатый. Как получилось за столь короткое время отрастить полностью сгоревшие волосы? С ожогами как раз понятно – на то она и существует, эта самая магия, но даже сильнейшие пиктийские колдуны не в состоянии бороться с собственными лысинами. Или у имперцев магия нечестивая, а у Баргузина как раз наоборот?
– Мяса ещё? – старший десятник протянул прутик с запечённой на углях вороной. – Дичь!
– Откуда?
– Михась давеча из пращи подшиб. Представляешь, не могу больше на драконятину смотреть, в глотку не лезет, проклятая.
– А, ну да… – Еремей оторвал чуть подгоревшее крылышко и задумчиво пожевал. – Тоже дрянь ещё та, как бы не хуже.
– Зато разнообразие. Да и много ли нам сейчас надо? Пара штук, и все.
Баргузин помрачнел и перестал работать челюстями. Нет, не такими он представлял результаты засады на остатки пиктийского драконьего полка. Совсем не такими… До того боя казалось, что всё произойдёт как обычно – трах-бабах, негодяи повержены, зло наказано, добро торжествует. Уверовал в собственное всемогущество, и вот получи… Как забравшегося на стол охамевшего донельзя кота шлёпнули веником и больно натыкали мордой в украденный кусок колбасы.
Старший десятник, заметив изменившееся настроение Еремея, успокаивающе положил ему руку на плечо:
– Мы их всех сделали, Ерёма! Ни одна сволочь не ушла!
– Толку-то…
– Он есть, не сомневайся. А потери… потери ещё будут. И поверь – жизнь не такая уж большая цена за спасение Родины. Ничего, что я так высокопарно?
– Нормально, – ответил профессор, оценивший попытку Барабаша разрядить обстановку. – Вы-то как уцелели?
Матвей пожал плечами:
– Случайно. Когда ты поднял в воздух камни…
– Я?
– А кто же ещё? Ну вот… мы с Михасем только что выбрались из обвалившейся землянки, на неё как раз дохлый дракон рухнул, и попытались откопать Никиту с Ефимом. Не успели, полыхнуло, и… и полный пердец, чо…
