— Что происходит? — спросил Томлинсон, с недоумением глядя, как «мертвый» Кимбалл всасывает в себя летучую мышь.
— Не беспокойтесь, — сказал Форчун. — Он просто любит животных.
Ганнибал открыл свой портсигар и проверил его содержимое. Кроме хитроумных сигарет в количестве трех штук, в нем находилось восемь наркотических пуль и механизм для стрельбы с эффективной дальностью поражения немногим больше пятнадцати метров. Это оружие было менее грозным, чем лазерный пистолет, но в определенных условиях могло выручить.
— Я впервые такое вижу, — сказал Томлинсон, почесав голову.
— Вы помните частоту вашего путающего луча? — резко спросил Форчун.
— Двенадцать или четырнадцать… Следовало бы посмотреть в мои записи, но я не могу этого сделать. Я сжег свои записи. Я не могу хранить подобные вещи, потому что они могут попасть не в те руки… Красивый портсигар. Вы курите?
— Нет. Бросил год назад.
— О! Интересно, а как открылась эта дверь? Разве мы не были заперты еще минуту назад?
— Сейчас почти время перерыва, — объяснил Форчун, глядя, как идут дела у Уэбли. Вне андроида остался лишь небольшой, размером с кулак, комок протоплазмы, и он просто убывал на глазах.
— Если я когда-либо снова попаду в колледж, именно это будет моим главным предметом, — сказал Томлинсон.
— Что?
— Перерыв. Может быть, сыграем в качели?
— У меня предложение лучше. Давайте поиграем в побег из тюрьмы.
— Отлично. Я буду Джеймсом. Кэгни, а вы можете быть Патом О'Брайеном.
— А мой приятель?
— А он не умер и будет играть? Тогда он будет Эдвардом Робинсоном.
Форчун ничего не понял, но простил себя за то, что плохо был знаком с американской культурой двадцатого века.
Уэбли закончил размещение в теле андроида и сел.
— Кто это — Эдвард Робинсон? — спросил он.
— Вы, — сказал профессор. — Я уже подумал, что вы умерли.
— Просто прикидывался, — заметил Форчун. — Готов, Уэб?
Уэбли-Кимбалл встал:
— Пошли.
Профессор Томлинсон приложил палец к губам.
— Однако будьте осторожны, — прошептал он. — Незачем нас видеть Эрику фон Строхейму. Он подлец.
В конце коридора стоял охранник, внимание которого; казалось, было приковано отнюдь не к пленникам. Он не расслышал тихих шагов за своей спиной, пока Форчун не захватил его шею рукой, перекрыв доступ кислорода. Стальные пальцы нашли болевые точки за ушами; через долю секунды охранник уже был без сознания. Спустя мгновение его автоматом завладел Форчун и подал знак Уэбли и профессору следовать за ним.
Коридор, который шел от их камеры, выходил на широкую галерею над главной пещерой. Отсюда беглецы увидели на дне грота целый ангар, где аккуратными блестящими рядами выстроились глайдеры Империи. В нескольких аппаратах возились техники. Галерея, где они оказались, была безлюдна.
— А куда ведут остальные туннели? — спросил Форчун.
— Не знаю, — ответил Уэбли.
— Профессор?
Томлинсон криво ухмыльнулся:
— Я вам не скажу.
— Тогда вы выбываете из игры, — сказал Форчун.
— Ну ладно. Первый ведет в спальный отсек, следующий в столовую, а последний — в офис Маркленда.
— Кто это такой?
— Он резидент Дрофокса Джоргола, то есть Эрика фон Строхейма, на Земле.
— Понимаю. А вам известно, где они держат девушку?
— Девушку? — удивился Томлинсон. — Здесь нет никакой девушки. Но подозреваю, что должна быть. — И обратился к Уэбли: — Хотите быть девушкой?
Уэбли поглядел на него с отвращением.
— Ну хорошо, — пожал плечами Томлинсон, — оставайтесь Эдвардом Робинсоном.
Форчун передал Уэбли автомат охранника.
— Возможно, это тебе потребуется. Вы оба побудьте пока здесь, а я осмотрюсь.
Форчун скрылся в коридоре, ведущем в спальный отсек, как указал профессор. Первые две двери были открыты, но помещения за ними оказались пустыми. Приблизившись к третьей, он услышал знакомый голос.
— …Казанова ходил по его поверхности так, как будто считал, что ему принадлежит весь мир. Хотя, я полагаю, все кошки считают, что им принадлежит весь мир, не так ли? Потом он спрыгнул наконец вниз с другой стороны, и мне пришлось гоняться за ним еще несколько минут, прежде чем он дался мне в руки. Я подхватила его и повернулась уже, чтобы идти домой, и тут увидела, что космический корабль поднимается в воздух…
Форчун взял сигарету в губы, положил портсигар в правый карман и слегка приоткрыл дверь левой рукой. В комнате находились пятеро мужчин и Мэрилин Мостли. Помещение было уставлено удобными креслами и диванами; судя по внешнему виду, его можно было безошибочно принять за холл для отдыха персонала, свободного от дежурств.
— …рассказала на следующее утро об этом редактору местной газеты, но на самом деле я не думаю, что он мне поверил, если то, что он напечатал — это… О, мистер Форчун, какой приятный сюрприз! Я не знала, что вы знакомы с людьми, летающими на тарелках.
— Не двигайтесь, джентльмены, и никто не пострадает, — предупредил Форчун, входя в комнату. — Эта штука заряжена. При необходимости с радостью продемонстрирую. Привет, Мэрилин!
Мужчины медленно повернули головы, уставившись на пришельца. По их виду Форчун определил, что они принадлежат к беспокойному племени пилотов глайдеров. Один из них потянулся к пистолету. Сигарета щелкнула, и летчик тяжело сполз на пол.
— Следующий? — спросил Форчун. Не получив ответа, он улыбнулся девушке. — Вы попали в плохую компанию, ласточка. Мне следовало бы предупредить вас, что Дрофокс Джоргол и его банда не те люди, с которыми может общаться приличная девушка. А что скажет шериф Додд?
Мэрилин от удивления округлила глаза.
— А они что, преступники? Я имею в виду, что они кажутся такими милыми… и в конце концов ведь они инопланетяне. Разве могут быть инопланетяне преступниками? Потому что, если…
— По сравнению с этой бандой Джоргола Гитлер был просто учителем мальчишек-скаутов. Давайте, Мэрилин, идите со мной, я попытаюсь вывести вас отсюда в целости и сохранности. Только старайтесь держаться позади них.
Девушка посмотрела на четверых оставшихся с ней мужчин, которые вдруг показались ей гораздо менее приветливыми, чем за минуту перед этим, а затем на Ганнибала Форчуна. Она послушно поднялась и обошла их за спинами, форчун велел ей взять пистолет того пилота, который сейчас находился в бессознательном состоянии, и она выполнила эту команду. Ганнибал взял у нее оружие и засунул себе за ремень.
— Друзья, — сказал он, высекая пламя из зажигалки, — Земля как планета, возможно, и больная, но вы не годитесь во врачи для нее.
