— Психофизические силы северных великанов?
— Да что угодно, — пожал плечами ведун, — может, и психофизические силы, вот только зачем они народу, который в принципе не замечает холода? А может быть, какой-нибудь гейзер, или вулкан, или еще чего-нибудь подобное. Хотя ты знаешь, командир, чем дальше мы идем на север, тем сильнее я ощущаю завесу, которая не дает нам связаться с базами. Словно с каждым шагом создается ощущение, что купол, нависший над нами, сужается, уплотняется и опускается все ниже.
— Что это может быть?
— Не знаю, — буркнул Ньял, — знал бы, сразу бы сказал причину.
— Тебе это творить твои заклинания не мешает? — поинтересовался Борей.
— Нет, — покачал головой ведун, — только связь обрывает и неприятные ощущения рождает.
— Ну тогда идем дальше, — решил командир отряда, — вдруг там впереди источник этой аномалии со связью, если мы его уничтожим и наладим сообщение, можно будет и генераторы не создавать.
На том и порешили. Прошли они недалеко, километров десять, не более, и уперлись в непроходимое препятствие. Борей и его бойцы стояли посреди обширного плато, которое пересекала река. И ладно бы какая река, а тут была лавовая река. Люди стояли перед обрывом, а внизу, метрах в пятидесяти, текла широкой красно-оранжевой переливающейся и пыхающей всполохами лентой лава. В ширину разлом составлял не так уж и много, метров двести, но перебраться на тот берег было практически невозможно. Никакая «кошка» не пролетит над пропастью это растояние. Такой длины шнур вообразить было тяжело, а тем более приторочить к бронекостюму, чтоб он еще и не мешал выполнению других функций. Высоких деревьев, да и вообще деревьев, поблизости, как и вдали, видно не было.
— Одно мы точно знаем, — смотря на текущую в русле лаву, молвил Ньял, — за изменение климата ответственен вулкан.
— Возникает вопрос, — также смотря на магму, произнес Борей, — почему эта лава не застывает? Ведь теоретически она при выходе на поверхность должна остывать и каменеть.
Другие участники беседы молчали.
— Видимо, обилие ее не дает сразу остыть, — пожал плечами ведун, — как в чашке с чаем: чем толще слой горячей воды, тем медленнее он остывает. И смею предположить, тут какая-то хитрая система. Наверное, лава откуда-то выплескивается и куда-то сливается, где снова разогревается и пускается в обратный путь. Постоянное движение также не дает ей охладиться до состояния камня.
— Так, теоретики, — буркнула на них Ольга, — вместо того, чтобы думать о законах мироздания и планет образования, лучше покумекайте, как нам ее преодолеть.
— Только, аки птицы, по воздуху, — развел руками Ньял, — других путей я тут не вижу.
— Ну вот вам и птицы, — сказала, глядя в небо Ольга, — мелкие, правда, какие-то, боюсь, они нас не перевезут через лавовую реку.
Все автоматически посмотрели наверх и увидели стаю приближающихся птиц. Борей включил бинокль для лучшего разглядывания. Любое новое животное в этом холодном мире могло нести смертельную опасность. Тут живность не живет, а выживает, а с учетом относительного дефицита питания почти все встречающиеся людям животные были хищниками в той или иной мере. В обычном Лесу все, как положено, базировалось на растениях. Растений было много, их поедали травоядные, которых было меньше, чем растений. Травоядных ели хищники, которых было еще меньше. Были и совсем большие звери, способные жрать даже мелких хищников, но их число совсем было маленьким. Псевдов мы не считаем, они создания богов, а не природы. Тут же, во Льду, как люди начали меж собой называть их нынешнее место обитания, растений не было, точнее, их не было в таком объеме, как в Лесу. Растения были, но они в основном представляли собой траву, мох и лишайник, укрытые от всех глаз толстым слоем снега. Точно еще сказать было невозможно, но, предположительно, близкий вулкан грел землю снизу, а толстый слой льда не давал уйти теплу от земли, и растениям было в этом промежутке комфортно. Эти растения ели очень маленькие животные, которых поедали также овцыши. А вот стадами овцышей кормились все кому не лень, исключая только мамонтов и шерстистых носорогов, которые своими бивнями раскапывали лед вплоть до самой травы. И ждать от этих птиц, что они, как их товарки в Лесу, питаются насекомыми, было бы полным вздором, да и насекомых тут не водилось. Вопрос только заключался в способе их охоты и опасности для человека. Птицы были небольшие, но толпа шакалов и мамонта завалить сможет.
Птицы были небольшие, с сокола, не более, но вот клювы их Борею не понравились. Они у них были подобны грифовым. Такими неудобно ловить добычу на лету, зато клевать мясо из мертвого тела жертвы они подходили на все сто процентов, стоя на земле. А еще воеводу смутил металлический оттенок оперения, словно у птиц Рока.
— Не нравятся мне эти птички, — пробурчал Борей.
— Согласен с тобой, командир, — кивнул Олег.
— Мне тут, кроме овцышей, вообще никто не нравится, — улыбнулся Ньял, — а последние исключительно в жареном виде.
— Оружие приготовьте, — мрачно заметил Борей, — сдается мне, что они нами полакомиться хотят.
— А может, кем другим? — спросила Ольга.
— Кем? — поинтересовался воевода. — Я, кроме нас и снежных барсов, в округе никого не видел, но барсы сейчас совсем в другом направлении от этих птичек находятся.
— А что тут необычного, — спокойно произнес Ньял, — они нас впервые видят и надо узнать, стоит на нас охотиться или нет, ну и, разумеется, хотят попробовать на вкус. Я бы так сам сделал на их месте.
— Да что нам сделают какие-то птички? — удивленно спросил Игорь.
— Так если бы они в своих силах были не уверены и у них не было никакого плана на охоту, — заметил Ньял, — они бы и не летели в нашу сторону. Животные умные, они свою энергию ради абы чего не расходуют, ибо потом восстанавливать долго придется.
И тут стая достигла людей, но не остановилась в воздухе, не кинулась сверху, а пролетела мимо, слегка стряхнув перьями над головами путников. И тут же сверху в людей полетели тонкие, но крепкие и очень хорошо заточенные волотановые перья.
— Твою же псевда душу мать! — выругался Борей.
Перья были малы, чтоб пробить бронекостюм насквозь, но их было настолько много, что шальные лезвия
