— Ну, а куда оно денется?
— Тебе его показали?
— Да. Но я там ничего нового не увидел. Психолог сказал «карта ужасная». Мне только месяц назад разрешили общаться с другими арестантами. До этого все считали, что я жутко опасный. Бред, конечно. Ну, что я без причины кого-нибудь убью? Там причина была. Вот тебя, Дамик, например, ну зачем мне убивать? Делить-то нам нечего. Ну, завалил ты эту стерву. Мне-то что?
— Я никакую стерву не заваливал, — машинально ответил Дамир.
До конца прогулки он почти не слушал болтовню товарища по несчастью. Больше всего хотелось добраться до камеры и свалиться на кровать, благо здесь не запрещалось валяться днем на шконке. Он с трудом держался на ногах.
— Знаешь, если ты все-таки из Лиги, передай Альбицкому, что он супер, — сказал Федя на прощание.
— Жаль, что ты мне не веришь, — ответил Дамир.
Мечта о шконке не совсем сбылась. У входа в камеру его ждал Сергей Юрьевич.
— Дамир, нам надо поговорить.
— Да, нам надо поговорить, — кивнул Дамир.
Они вошли, и дверь за ними заперли. Дамир сел на кровать, психолог на стул напротив.
— Дамир, у вас сейчас был очень резкий скачок эмоционального фона. Что случилось?
— По карте видно, да?
— Да, это называется мониторинг карты.
— Всем заключенным мониторите?
— Пациентам. Что случилось?
— Думаю, вы лучше меня знаете, что случилось. Сергей Юрьевич, что у меня в ПЗ?
— Дамир, ну не могу, тайна следствия.
— Феде показали.
— Это индивидуально. Значит, с ним уже было все ясно. По вашему случаю идет следствие.
— А со мной не ясно? Разве на карте не все видно? Что там может быть нового?
— Следователь должен проанализировать.
— Какой смысл скрывать от меня ПЗ? Чего о себе я могу не знать?
— Человек частенько о себе многого не знает.
— Сергей Юрьевич, почему я в блоке «эф»?
— Потому что терроризм — это тяжкое преступление.
— Оправдание терроризма — тоже?
— Конечно. Все, что имеет верхнюю санкцию свыше пяти лет — тяжкое преступление.
— Настолько тяжкое, что меня надо помещать в один блок с убийцей семи человек?
— Дамир, успокойтесь, все нормально. Федя Бурый, конечно, для вас не самая подходящая компания. Подберем кого-нибудь поадекватнее.
— Тоже убийцу?
— Посмотрим.
— Здесь другие есть? Не убийцы?
Волков молча отвел глаза.
— Сергей Юрьевич, с меня сняли обвинения в убийстве? — спросил Дамир.
— Дамир, тайна следствия.
— Сергей Юрьевич, зачем вы мне врете? Это меня касается напрямую, я имею право знать.
Психолог встал.
— Все Дамир, разговор окончен. Пообедаете и ложитесь спать. Стресс мы снимем.
— Дистанционно да? Через моды?
— Да, это безболезненно.
— Интересно, а расстреливаете вы с обезболиванием?
— Дамир, мы не расстреливаем.
Психолог подошел к двери и позвал охрану, чтобы они открыли.
— Все, обедайте и спите, — на прощанье сказал он.
За обедом Дамир почти ничего не съел, несмотря на довольно приличное пюре с курицей и чай. Несколькими глотками последнего он и ограничился. Кусок не лез в горло. Да и чай казался безвкусным, как вода. Просто хотелось пить.
Зато после обеда его начало неудержимо клонить в сон, так что он проспал до ужина.
«Снятие стресса» через моды работало примерно, как искусственный опиат: отодвигало, а не снимало боль. И лишало энергии с ней бороться.
Он проснулся в состоянии апатии. Делать не хотелось ничего, в том числе есть ужин. Он оставил его полностью.
Тоже случилось с завтраком: выпил только чай.
На прогулке Дамир снова был один, зато апатия начала немного проходить, то ли от мороза, то ли свежего воздуха.
Он вспомнил, что Федя говорил, что узнал об отравлении Синепал из телепрограммы.
Интересно, что это была за программа?
И Федя обмолвился, что он Дамира где-то видел. Может быть, действительно видел? По телевизору.
Телевизор в камере был, и смотреть его не возбранялось, но в семье Дамира телевизор не смотрели никогда, и он с детства привык, что этот агрегат годен только на то, чтобы загрузить на него что-нибудь из ютуба, если хочется посмотреть на большом экране. Но ютуба здесь не было. И Дамиру даже в голову не приходило включить телевизор. Он просил психолога распечатывать новости из интернета, но тот делал это нерегулярно, с большим опозданием и далеко не все.
Телевизор располагался в ногах кровати. Как только Дамира привели с прогулки, он нашел пульт и включил его. Было очень неудобно пользоваться, по сравнению с компьютером: мало кнопок и нет мышки. Дома у Дамира к телевизору была подключена клавиатура.
Но все же он смог отфильтровать новостные и общественно-политические программы за последние три недели. Набрал в поиске «Лига». Вот новость о его задержании, о его аресте. Какие-то не секретные, уже известные ему, новости о ходе следствия. И наконец, программа из цикла «Чрезвычайное происшествие» под названием «Лига. Часть третья. Исполнитель».
Дамир включил ее с некоторым внутренним содроганием и начал смотреть.
Заиграла тревожная музыка, сопровождая не менее тревожный видеоряд: взрывы, стрельба, человек под прицелом.
— Теракты, взрывы, поджоги, убийства сотен мирных людей — все это Лига Альбицкого, — проговорил взволнованный и осуждающий голос за кадром. — Которая издевательски именует себя «Лигой свободы и справедливости». Неделю назад всех нас потрясло новое чудовищное преступление так называемой Лиги: жестокое и подлое убийство одной из самых талантливых и влиятельных журналисток России: Анжелики Синепал.
— Никакая она не журналистка, — шепотом прокомментировал Дамир. — Она пропагандистка.
— Ее отравили в театре, во время оперы, — продолжил диктор. — Подменив программку на покрытую сильнейшим ядом. Спустя несколько дней она умерла. Но следствие быстро вышло на исполнителя. Хотя это был беспрецедентный героический труд. Надо было просмотреть многие часы видеозаписей, допросить сотни свидетелей. Но они нашли его.
И на экране появилась его Дамира фотография в рамке.
— Вот он, — продолжил комментатор. — Дамир Ринатович Рашитов — мусульманин, приехавший к нам убивать.
— Откуда приехавший! — прошипел Дамир. — У меня прадед уже был москвичем!
— Его нашли по комментарию в интернете с прославлением Лиги. Он долго отказывался признавать вину, но доказательств было слишком много, и они были слишком несомненны, что дало следователям возможность отправить его в психологический центр для картографирования мозга.
— А о том, что я сам туда поехал, забыли сказать? — прокомментировал Дамир. — О том, что я согласие подписал, чтобы снять обвинение в убийстве.
— Итак, что же показало картографирование? — спросил ведущий передачи. — Мы спросили об этом у главного психолога Лесногородского центра Алексея Матвеевича Медынцева.
В кадре появился пожилой человек с сединой в волосах и мягкими чертами лица, которого Дамир раньше никогда не видел.
— Да, — сказал он. — Дамир Рашитов, к сожалению, виноват. Мы сняли карту, у него положительное ПЗ.
— Итак, убийца найден и арестован, — торжественно заключил ведущий. — А что же Лига?
В кадре на фоне американского флага появился Андрей Альбицкий.
— Парень не наш, — сказал Андрей.
— Вот так! — прокомментировал закадровый голос. — Лига тотчас отреклась от своего исполнителя! Все! Они его использовали — и больше он никому не нужен. Можно на помойку выбрасывать. Мы попросили комментарий у нашего эксперта.
Эксперт оказался полным крупным мужчиной больше всего похожим на представителя силовых структур.
— Ну, конечно, они его не признают, — сказал он. — Это будет для него приговор, если признают. Лига — огромная разветвленная организация со сложной структурой, там человек, как винтик. И создана эта структура на деньги западных спецслужб и тесно с ними сотрудничает. Альбицкий скрывался сначала в Финляндии, потом во Франции. Но за всем этим в конечном итоге стоит Америка. Западные спецслужбы помогают ему скрываться и менять страну за страной. И обеспечивают его всем: оружием, ядами, деньгами, фальшивыми документами. И вся его деятельность направлена против России.
