его, розовея щеками и слегка пьянея от этих слов и нечастых глотков из бокала. Когда подали рыбу, зажаренную до хрустящей корочки, начиненную сыром и особыми травами, разговор плавно перетек к тому, как трудно Елене Викторовне после смерти мужа. Потом они немного поговорили о Петре Александровиче, о его научных работах, исследовании древних виман. Майкл не первый раз проявлял себя весьма начитанным в этой области и задавал много вопросов, на которые Елена Викторовна не знала ответа. И, если честно, эта тема для нее было скучна.
— Ты не хочешь подняться ко мне в номер? — спросил Майкл, отведя в сторону взгляд, тихо-тихо добавил. — Там можно целоваться и нас никто не увидит.
— Мой милый мальчик, — так же тихо произнесла графиня, наклонившись к нему. — Да, я с удовольствием посмотрю, как ты живешь. Давай прихватим с собой это вино.
Они так и сделали. Только Майкл заказал в номер еще фрукты и конфеты.
Номер Милтона состоял всего из одной комнаты, за то довольно просторной, обставленной со вкусом мебелью в причудливом Никольском стиле. Коричневатые с золотистым шитьем шторы прикрывали два окна, выходивших на Купеческий проспект. Напротив них располагаясь большая кровать и две тумбочки, слева стол на витых ножках кресло и стулья.
— Я покурю, пока не принесли заказ, — сказала Елена Викторовна, подошла к окну и достала коробочку «Госпожа Алои».
Майкл помог ей прикурить, и когда она повернулась к окну, обнял ее, прижимаясь сзади. Графиня ягодицами чувствовала его нестерпимое возбуждение, и стояла, закрыв глаза, забыв о горящей сигарете. Когда англичанин начал нежно целовать ее шею, она прошептала:
— Майкл, ты еще совсем мальчик. Зачем я тебе?
— Ты моя девочка. Я люблю тебя, — ответил он, положив руки на груди. Пожалуй, это было одно из самых смелых его прикосновений и самых трепетных за недолгую историю их отношений.
Графиня молчала, позволив ему расстегивать пуговицы сбоку на платье. Потом спохватилась:
— Сейчас принесут заказ.
И почти в этот миг в дверь постучали.
— Я быстро… — Милтон подошел к двери, принял из рук паренька тяжелый поднос, сунув тому десять копеек чаевых и вернулся к графине.
Они выпили еще по трети бокала, сидя на кровати и придвинув журнальный столик. Потом, Майкл прошептал:
— Леночка… — и потянулся к ней.
Елена Викторовна поняла, что сейчас произойдет и закрыла глаза. Руки англичанина бережно уложили ее на кровать и принялись неторопливо расправляться с застежками платья.
— Майкл, ты же совсем ребенок для меня… — прошептала она со страданием и томлением на лице.
Он не отвечал, осыпая ее лицо поцелуями, обжигая ими оголившиеся плечи и верхнюю часть груди, пока еще скрытую черным кружевным бельем.
— Мой дорогой, не надо, — графиня вывернулась из его руки и отползла к изголовью кровати.
На ней остались лишь черные чулки и кружевное белье. Хотя бюстгальтер был расстегнут, и она придерживала его, словно важный атрибут приличия.
— Леночка, пожалуйста! — англичанин с жаром смотрел на нее, расстегивая брюки. — Если бы ты знала, как я долго мечтал о тебе!
Пока Милтон торопливо раздевался, висела тишина, разбавленная лишь шорохом одежды и его порывистым дыханием.
— Майкл, но ты же понимаешь… — тихо произнесла Елена Викторовна и с удивлением обнаружила, что она не знает, что сказать дальше. Ее рука, придерживавшая бюстгальтер, ослабла, и он сам упал на постель, когда Майкл подполз к графине.
— Твоя грудь… — англичанин дотронулся до нее пальцами.
Елена, затаив дыхание, ждала продолжения: его слов, его прикосновений, его смелых мужских проявлений.
— Она божественна, — Майкл наклонился и нежно поцеловал ее в сосок.
Припал к нему, мучая губами, втягивая в рот.
— Мой мальчик… — графиня повалилась в подушки, прижав голову любовника к себе, взъерошивая его красивые светлые волосы и чувствуя, как ее захватывает нестерпимый жар. Он поднимался от низа живота, разливался где-то внутри трепетной волной. Кружилась голова, и воздух стал горячим, теперь его не хватало.
— Майкл!.. — простонала она, когда пальцы Милтона стянули с нее трусики, а потом коснулись мокрого, вздрагивающего лона.
— Да, моя леди, — отозвался, целуя ее живот и размазывая ее обильные соки по бедрам.
— Хочу тебя! — хрипло выдохнула графиня.
Он возлег на нее, она в нетерпении развела бедра, шевеля ими, чтобы он скорее нашел вход. И вскрикнула от проникновения так, словно из ее груди вмиг вырвалась вся радость и страсть. Его член не слишком крупный, но очень горячий, жадный проник в нее на всю глубину, и графиня выгнулась от невыносимо острых ощущений, целуя любовника в плечо и двигаясь ему навстречу все чаще и резче. Чувствуя, как его прекрасная твердь пронзает ее до сладкой боли. Жар, разливавшийся от низа живота, волнами поднимался по телу. А потом внезапно, словно что-то взорвалось внутри, разлетелось перед взором закрытых глаз разноцветными искрами, и госпожа Елецкая вскрикнула, затряслась, отчаянно вцепилась в Майкла, чтобы не улететь в бездну.
Он еще мучил ее, а она целовала его плечи и нежно гладила спину, пока Майкл не заворчал на пике, подхватив графиню под ягодицы грубо и жадно. Елена Викторовна почувствовала, как его твердь запульсировала и выстрелила в ее лоно горячими струями.
— Майкл, мой хороший мальчик, — она нежно поцеловала его в губы.
Ей было мокро и очень приятно. Когда англичанин лег рядом, его член оказался в ладони графини. Она гладила его, полная удовольствия и благодарности. Ей очень хотелось сейчас прикоснуться к нему губами, взять в рот и доставить этому мальчику еще немного удовольствия, но сделать это графиня не решилась.
Майкл отдышался. От ласки Елецкой его член снова начал твердеть.
— Тебе хорошо со мной? — спросила Елена, приподнявшись и поцеловав его в грудь.
— Ты моя богиня, — ответил он, обнимая ее.
Графиня отвернулась и легла на живот, снова найдя рукою его отвердевший член. Ей хотелось, чтобы он взял ее раком и был немного грубее и смелее.
*** Арты с Еленой Викторовной на Бусти: https://boosty.to/e. moury/posts/9782bb58−7c21−4c8e-8227-a4ce162654fb?share=post_link — много 18+, если пост будет интересен, позже выложу еще порцию
Глава 16
Вампиры поместья Витте
Во вторник меня разбудил не будильник, а писк эйхоса, тихий, но назойливый. Приятный сон, случившийся под утро, увы, отлетел в сторону. Снилась мне Айлин. Она светилась божественно-золотым светом, улыбалась мне, вокруг нее шумели, цвели неземные сады. Элина приглашала меня жестом руки, а я не мог сделать к ней шаг, не мог даже шевельнуться. Какая-то сила держала меня, и сердце сжималось от тоски. Когда я полностью проснулся, то пришла уверенность, что это сновидение было не обычным сном, а астральным посланием моей любимой подруги, которой больше нет на Земле. И я еще раз убедился, что у Айлин все хорошо и я должен быть благодарен Артемиде.
Другое сообщение, чуть более материальное сейчас находилось на эйхосе, но я не спешил протянуть к нему руку. Хотя… я бы не дотянулся: вчера эйхос остался на письменном столе поверх трех исписанных листков — моих стараний над переводом Свидетельств Лагура Бархума. Если бы не поведение Елены Викторовны, то я бы успел сделать намного больше, а так меня отвлекали мысли о ней, беспокойство и злость. В самом деле, зачем же поступать так⁈ Просил ее не уезжать без особых причин из дома в эти дни. И от понимания, что этой «особой причиной» стал Майкл — светленький красавчик, чертов бритиш и хитрый охотник за тайнами моего отца — злость во мне закипала серьезная. Такая, что даже приходилось ее контролировать перенаправлением внимания.
Весь вечер я ждал, когда Елена Викторовна вернется или хотя бы ответит на мое сообщение. Она не отвечала. Ее не было даже в одиннадцать ночи — обычно с вечеринок у Евстафьева мама возвращалась около одиннадцати, реже к двенадцати. И меня это начало жутко беспокоить. Вспомнился даже свежайший случай с похищением Талии. Графиня появилась лишь семнадцать минут первого: в этот момент я чистил зубы в ванной и слышал в открытую форточку звук подъехавшего эрмика. Наспех сполоснув рот и обтерев лицо, я забежал в свою комнату и подошел к окну. Успел увидеть лишь финал сцены сердечного прощания: графиня поцеловала бритиша в губы и словно девочка, окрыленная любовью, взбежала по ступеням, шумно вошла в дом.
С минуту я боролся с желанием, пойти ей навстречу и высказать те мысли, которые
