уровне, что капитан меня по полу в лепёшку раскатает, если я только дёрнусь. Но это всё какой-то абсурд! Багира не может быть из «Монолита»! Апостол врёт!
По приказному жесту долговца, я засеменил за ним к лестнице, следом за Апостолом. Положил мачете на столик, сообразив, что его могут у меня отобрать и, собственно, использовать! Только бы драки не вышло. Я ж с ними не справлюсь! Остановившись в коридоре, я замер за спиной долговца, выглядывая из-за плеча на тусклый проход в ночлежку. Оставалось только слушать разборку Апостола с Багирой. Или же с Молчуном? Я уже сам не понимаю, кому верить…
После затянутой тишины прозвучал флегматичный голос азиата, словно ему совсем не было интересно.
— Я бы мог убить тебя со спины прямо сейчас. Так же подло, как и ты.
Послышался испуганный вздох, и скрипнул матрас кровати. Снова тягучая тишина. Что там происходит? Они смотрят друг на друга? Сверлят взглядами? Высунуться бы из-за косяка, да Волков не позволит! Секунда, две, и раздаётся шипящий злобный вопрос:
— Как ты выжил?
— Возможно, я не так прост, как кажется, — с насмешкой ответил ему Апостол, — а может ты просто оставил меня умирать рядом с аптечками. Во всяком случае, это вряд ли спасло бы меня от Удава, не так ли? Ты хотел, чтобы он сожрал меня. Но нет, я жив и пришел за местью.
— За местью⁈ Ты⁈ — анархист истерично рассмеялся и по спине у меня пробежал холодок. Багира сам на себя не похож. Прямо как тогда, убивая Кишмиша. — Это я имею право на месть! Ты со своим дружком отобрал у меня дом! Опозорил меня! Что тебе стоило просто сдохнуть, поганый еретик⁈ Так нет, ты выжил, да еще и сюда приперся! Будь ты проклят, неверный! Да пожрёт тебя пламя священного Монолита!
В услышанное не верилось. Витка, в самом деле, выдавал фразочки в стиле долбанутых фанатиков «Монолита». Как же так? Тебя Азраил в секту затащил⁈
— От еретика слышу. — Проворчал Апостол. — Я думал ты погиб на болотах. А ты, значит, замаскировался среди других людей. Хитрец. Я не хотел ни боя в бункере, ни той потасовки на Генераторах. И вообще зла не желал. Но, как видишь, я здесь, и ты нанёс мне великое оскорбление.
Послышались шаги, и я неосознанно крепко сжал кулаки. Он его сейчас будет бить! А я стою тут истуканом! Снова Багиру бросаю!
— Я собирался тебя убить. Но с новыми обстоятельствами всё будет иначе…
Что-то заскрежетало, и тонко вскрикнул анархист. Наплевав на все молчаливые грозные взгляды долговца, я бросился в ночлежку. Успел сделать только два стремительных шага вперед, как столкнулся с рукой Волкова, преградившего мне путь. От страшного металлического грохота содрогнулся пол под нами. Теперь уже капитан пропустил меня, сам всполошившись. Только его рука опустилась, я сорвался с места, готовый порвать Апостола на месте за Витьку.
Крайняя двухъярусная кровать, что была отдана новичку, теперь лежала опрокинутой. Свободовца крепко зажало под металлической конструкцией, придавив ему таз. Он мог только бессильно барахтаться, да метать в Апостола молнии глазами. Увидев меня с Волковым парень поежился, виновато отведя взгляд в сторону. Понял, что мы прекрасно слышали его диалог со сталкером. Представляю, как ему сейчас неловко.
— Пусть полежит немного, — посоветовал равнодушно Апостол, поправляя ворот плаща, — подумает о своём поведении.
— Убью, — хрипло рыкнул Волков, не дав мне и слова в защиту Витьки сказать. Кулаки его крепко сжались, почти до слышного скрипа. Мышцы спины под майкой напряглись как перед прыжком, на бычьей шее выступила жила. Прежде, чем я что-либо успел сообразить, командир грубо отпихнул меня. Я едва не потерял равновесия, оперся лопатками о стену позади. Моей заминки хватило долговцу. Он подскочил к зажатому кроватью Багире бешеным псом. В голову бедного парня прилетел удар ногой как по футбольному мячу. Витя закричал, попытался закрыться от капитана руками, но получил новый пинок. Волков намеревался просто втоптать его в пол!
— Серёга! — я рванул к нему, схватил поперёк широкого туловища, зажав руки. Дернул на себя, пытаясь оттащить от бывшего свободовца. Тот съежился, закрываясь от ударов, поскуливал, как избитый щенок от боли. Их заглушили громовые вопли Волкова.
— Я убью эту тварь! Мразь! Отпусти меня!
— Серёга, угомонись! Багира был свободовцем, он хороший! — Я смог оттащить капитана только на пару шагов. Он вырывался и дёргался как зверь, пойманный в силки. Волчара ебаный! Еще немного, и я выпущу его! Ни сдержать, ни достучаться до разума этой махины не выходит! Сбоку вырос Апостол, но не для того, чтоб помочь сдержать взбешённого долговца, а для нравоучительных наставлений.
— Не советую вам убивать так называемого «братика» Азраила, — сказал он громко, чтоб и Волков услышал за своими воплями. — Вам же будет хуже. А расстаться с жизнью из-за собаки — недостойная смерть для воина. Он и так уже получил по заслугам.
— Живо отпустил меня! — ревел Сергей, игнорируя слова азиата, — Водяной, убери лапы! Я и тебя как этого фанатика порву! Это ты его сюда приволок, скотина!
— Я бы не отказался вернуть своё мачете, — с улыбкой добавил Апостол, сцепив руки за спиной. Кому что, блять!
— Ладно! Если меня не хочешь слушать, так Апостола послушай! — я дернул долговца на себя, оттаскивая подальше от Багиры. Пыл у него немного стих, получилось отодвинуть еще на пару шагов. — Нам за него Азраил головы оторвет! О себе не думаешь, так о Тимуре с Лесорубом подумай!
И эти слова возымели эффект. Волков шипяще выдохнул, как сдувшийся шарик, опустил плечи, заметно расслабился. Виктор, поняв, что капитан притих, убрал руки от головы, затравленно посматривал на нас поочередно. Я же в ответ глянул на него с жалостью и разочарованием. Как же так, а? Поэтому ты ничего не помнишь? Как Брелок забыла про свою жизнь в «Чистом небе»?
— Убирайся отсюда, — прорычал Волков уже сдержанно. Я всё же продолжал сжимать его, не доверяя резкой смене настроения. — Проваливай, погань! И только попадись мне ещё на глаза, никто тебе не поможет!
Багира медленно согласно кивнул, наградил Апостола коротким пылающим взглядом ненависти. Не прося ни у кого помощи, завозился под кроватью, пытаясь выбраться. Не выходит. Нет, сам он точно не вылезет.
— Я тебя отпущу, ты только его больше не лупи, — строго сказал
