– Ты откуда – с неба свалился?
– Нет, ближе.
Болтать некогда. Я откапываю из-под развалин ещё одну винтовку, а главное – толстый цилиндр с раструбом, установленный на треножный станок. Армейский излучатель с полным боекомплектом.
Вместе с Бинком мы водружаем его поверх груды обломков.
Хоббит уже очухался и действует вполне уверенно – сдвигает рычажок предохранителя и жмёт гашетку.
Очередь коротких вспышек, и две упакованные в броню фигуры, дымясь, разлетаются, будто шары в бильярде.
– Готово! – радуется Дима.
– Сматываемся, – качает головой хоббит.
– А чего спешить?
– У них армейский бронекар – на дороге, за километр отсюда. Думаю, скоро будет здесь.
Это серьёзно. Тут и защитное поле не поможет.
Начинаем лихорадочные раскопки. Ер-Кис был рядом с Бинком, а сейчас будто растворился…
Зато откопали хахира – того самого, что красочно излагал прелести Давилки.
Он улыбнулся, обнажив крупные лошадиные зубы:
– Мир и благополучие!
– Само собой, – кивнул Дима, замахиваясь прикладом.
– Нет, – вздохнул Бинк, – этот нам пригодится.
Пока я держал «кентавра» на мушке, он аккуратно изъял у пленника бластер и фотонную гранату. После чего связал тому руки за спиной. Мы навьючили хахира винтовками, энергоэлементами и армейским излучателем – всем, что успели впопыхах собрать…
Откуда-то из-за поворота лесной дороги прилетел едва различимый характерный гул. Явно двигалось что-то тяжёлое на гравитационной подушке.
Пленник буркнул:
– Долина под полным контролем. У вас нет шансов!
Бинк скривился:
– У тебя их ещё меньше! – и ткнул «кентавра» бластером в бок. Хрипло скомандовал: – Вперёд!
– А как же Ер-Кис? – в памяти мелькнуло видение – затрапезный латаный балахон, сутуловатая фигура и неуверенная улыбка. Да, он – вороватый, хитрый тип. Но, в конце концов, он нас спас, когда предупредил прошлой ночью!
– Я здесь! – донесся знакомый голос.
Мы с Димой растерянно оглянулись.
«Специалист по решению финансовых проблем» стоял рядом в зарослях. Слегка запылённый, но целый и невредимый – в трофейных треснутых «ночниках». Вид у него был вполне уверенный. А на ремне через плечо болтался автомат-плазменник.
– Там есть тропинка в горы! – сказал бомж.
Ого! Когда он успел? Сам откопался и освободился от верёвок!
Времени на расспросы не было. Мы нырнули в лес. И, проламываясь через кусты, едва не наступили на тело. Фигура в лёгком бронекостюме – один из наёмников. То ли в отключке… то ли уже готовый.
Бинк кивнул:
– Твой?
– Мой, – как ни в чём не бывало отозвался Ер-Кис.
И оба прошли мимо.
А я… ещё раз повернул голову. Нет, жалости не испытывал. Мне вдруг ярко представилось – что б было, если б тот, в отключке, подкрался к нам с тыла… Мы-то его не заметили. Вояки хреновы!
Я зябко передёрнул плечами… Сделал пару шагов. И будто споткнулся.
Опять кого-то потеряли. В этот раз отстал Дима!
Чёрт!
Сзади, метров за двести, уже хрустят ветки – что-то крупногабаритное ползёт лесной дорогой…
С винтовкой наперевес я возвращаюсь к хижине. Несколько контуженых врагов вяло ворочаются рядом с развалинами. Я их не трогаю – я вообще не собираюсь кого-то трогать… Если, конечно, меня не хотят убить!
Удар ногой в челюсть укладывает особо активного придурка.
Я выдираю пистолет из его скрюченных пальцев и засовываю в карман.
Погони и стрельба сидят уже в печёнках. А у моего друга, по-моему, вообще от переживаний съехала крыша!
– Дима! – хватаю его за плечо. Капустин продолжает ковыряться в груде черепицы.
Что он думает там найти – генератор защитного поля? Блин, для этого придётся перелопатить всю эту гору мусора!
За деревьями уже синевато мерцает – бронекар вот-вот вынырнет на прогалину! А мы тут маячим, как полные камикадзе!
Я тащу Диму за воротник. Капустин упирается:
– Погоди… Есть, нашёл!
Что-то он там выкопал – что-то тяжелое? Мне некогда разглядывать. Капустин подхватывает это, и мы мчимся в гущу леса, словно зайцы, у которых свора на хвосте…
Нет, на хвосте у нас кое-кто похуже.
Вспышка – и толстые деревья валятся, будто сухие тростинки на ветру! Едва успеваем прошмыгнуть между их ветками – нас осыпает сучками и хвоей.
Беги, Лёха, беги!
Надо вскарабкаться на горный склон. Тогда уцелеешь!
Спотыкаюсь и растягиваюсь во весь рост.
Опять вспышка – меня обдаёт жаром. Так близко, что подпаливает кончики волос!
Я оглядываюсь.
Бронекар, обтекаемая махина размером больше земного танка, уже хорошо виден. Он сносит пару деревьев – легко, словно щепки, – и уверенно катится вверх по склону.
Почти не замедляя ход!
Бешеными скачками мы нагоняем хоббита и бомжа.
– Где вас носит? – морщится Бинк.
Мы уже взмокли. Словно прохлада ночи превратилась в раскалённый полдень.
Тропинка всё круче забирается в гору. А погоня не отстаёт.
Хрустят внизу ветки. И расстояние между нами и бронекаром сокращается с каждой минутой.
– Стрелять перестали, – замечает Дима.
– Поняли, кто мы такие… – шепотом объяснил Бинк. – Хотят взять живыми.
– Дальше они на своей колымаге не проедут!
– Проедут, – мрачно успокоил хоббит, – это десантная машина! Для неё и уклон в семьдесят пять градусов – мелочь!
Карабкаемся по утёсам, как горные бараны. Или козлы.
Самое обидное – единственный парнокопытный почти не запыхался, несмотря на груз, которым мы его навьючили. Пленный хахир с интересом озирается. Тёмные его глаза смотрят сквозь довольный прищур.
– А движок у них не очень, – успокаивает себя Бинк, – наверняка купили у местных вояк… Таратайка времён Империи!
Пока он тешит себя надеждой, дистанция между нами и «таратайкой» уменьшается до сотни метров. Нас бы уже догнали, если б не габариты бронекара. Узенькая лесная тропка мало пригодна для такой махины.
Жаль, препятствие это – не слишком серьёзное. Стволы деревьев ломаются, как спички. И «таратайка» продолжает неумолимо двигаться в метре над землёй, с лёгкостью одолевая пни и изгибы рельефа.
Ещё чуть выше деревьев совсем мало – сплошной камень. И, значит, бронекар наберёт скорость…
А мы почти выбились из сил.
Дима пыхтит, как паровоз. Ещё бы! Кроме винтовки, он до сих пор тащит непонятную штуковину из хижины.
Пыхтит, но не бросает…
Мама дорогая! Я наконец-то рассмотрел, что это такое!
Присыпанная золой и мусором мясная туша – та самая, которую враги жарили на вертеле! Вертел, кстати, тоже здесь – торчит из туши. Капустин умыкнул его заодно с «шашлыком»!
Всё это добро тянет килограммов на пятнадцать.
