Вскоре Генрих уже устраивал регулярные видеоконференции с лидерами повстанцев, спонсировал разрозненные группы сопротивления, понемногу сколачивая из них полноценную армию. Это был его тайный козырь в борьбе за пост Председателя, тогда как конечной целью стала навязчивая идея о создании собственной сильной и могущественной державы.
Йодли с наслаждением почесал зудящую кожу лица, достал из старого шкафа деловой костюм и переоделся. Повесил военную форму на плечики, сложил в коробку фальшивую растительность и задвинул её на полку рядом с кепи. Обесточил компактную станцию связи, ещё раз проверил всё ли в порядке и вышел вон из маленькой комнатушки с низким потолком и рваными обоями на стенах.
Обколоченная старыми досками бронированная дверь плавно повернулась на толстых петлях. Несколько раз глухо щёлкнули замки, металлические штыри вошли в специальные гнёзда, накрепко фиксируя стальное полотно, теперь никто не мог попасть в помещение кроме хозяина, разве что с помощью взрывчатки.
На улицу вёл загаженный лестничный колодец. Генрих спустился, обходя стороной тёмные кучки и резко пахнущие лужи, миновал коридор с разбитой лампочкой и вышел из подъезда. Внезапно налетел ветер, погнал по растрескавшемуся асфальту обрывки газет, стаканчики из-под газировки, прочий мусор, растрепал в клочья бьющие из колодезных крышек струи белого пара и скрылся в неизвестном направлении.
Этот район города славился криминальностью, здесь регулярно проходили перестрелки между бандами, и даже полиция старалась сюда заглядывать как можно реже, о лучшем месте для тайной квартиры нечего и мечтать.
Генрих прошёл с десяток метров вдоль дома, подопнул носком фирменного ботинка картонную коробку из соседней забегаловки и свернул за угол.
Недалеко от пожарного гидранта к тротуару прижался ожидавший его автомобиль. Машины здесь вообще редкость, а такие и подавно, немудрено, что эта лакированная роскошь на колёсах привлекла внимание растрёпанной троицы. Подвыпившие парни с гоготом, бранью и явно недружественными намерениями двинулись к шикарному «Малинетти», один из них разбил бутылку о свисающую с балкона железную лестницу и теперь поигрывал «розочкой».
Не дожидаясь, когда они подойдут, водитель высунул в окно короткоствольный пистолет-пулемёт и выпустил неприцельную очередь. Пули защёлкали по стенам домов, высекли искры из пожарных лестниц. Троицу будто ветром сдуло, а шофёр закрыл окно и добавил громкость кристаллофона.
Несостоявшееся нападение произошло на глазах Генриха, он уже привык к подобным разборкам, почти каждый визит в трущобы заканчивался стрельбой по недоумкам. До машины оставалось пара метров, как та заурчала, шофёр заметил хозяина в зеркале и заблаговременно завёл двигатель. Едва за пассажиром захлопнулась дверь, «Малинетти» вывернул на дорогу и покатил прочь из городской клоаки.
Обратный путь Генрих провёл в раздумьях за бокалом фруктового вина. Ему не давали покоя вопросы: кто решил продать дредноут, и почему сделка назначена в точке рандеву?
За окном мелькали высотки Атлантик-Хиллз, куда-то спешили пёстрые толпы пешеходов, катились навстречу сотни разных машин. Попутные автомобили обгоняли, сворачивали на перекрёстках, прижимались к тротуарам возле сверкающих витринами бутиков, но все они оставались для Генриха невидимками.
Задумавшись, он не заметил как «Малинетти» подкатил к зданию с огромными буквами «Фарм Гэлакси» на фасаде и вращающимся над крышей символом компании: восьмиконечной звездой в овале из змеи кусающей себя за хвост.
— Приехали, сэр, — объявили настенные динамики голосом водителя.
Генрих встрепенулся, поставил недопитый бокал на откидной столик и покинул салон.
На крыльце как всегда царило оживление, десятки людей сновали по ступеням, одни сквозь карусельную дверь проходили в здание, другие покидали его.
Президент корпорации ступил в приятную прохладу наполненного светом холла, двинулся к персональному лифту. Подчинённые здоровались с ним согласно заведённому ритуалу: дважды ударяли в грудь кулаком, с криком: «Йо!» выбрасывали вперёд правую руку с растопыренными средним и указательным пальцами.
Погрузившись в раздумья, Генрих шёл мимо застывших с вытянутыми руками сотрудников, не замечая их растерянных лиц. Люди не понимали, что случилось с боссом. Тот обычно всегда отвечал на приветствия сдержанной улыбкой, случалось, пожимал руки, делая избранных фаворитами дня. А сейчас идёт сам не свой, никого не видит, никого не слышит. К чему бы это?
Скоростной лифт доставил его на сто двадцатый этаж. В приёмной Йодли увидел секретаршу, она сидела на стуле, забросив ноги на стол. Сброшенные туфли небрежно валялись сбоку. В левой руке Брунгильда держала свежий выпуск «Светских новостей» со сплетнями из жизни звёзд, а в правой, изящно оттопырив мизинчик, маленькую фарфоровую чашечку.
— Гхм, ко мне никто не приходил?
Брунгильда от неожиданности дёрнулась, кофе тёмно-коричневым пятном расплылся по белоснежной блузке.
— Ах как нехорошо получилось! Давайте я помогу, — искренне предложил Генрих.
— Не надо я сама, — холодно сказала секретарша, соскочила со стула и прикрыла грудь журналом.
— Было бы предложено, — проворчал Йодли, входя в кабинет. Там он сразу вызвал Ди Чинелло и вместо приветствия спросил:
— Как идёт караван?
— Хорошо идёт. Даже не идёт — летит, — неуклюже пошутил помощник.
— Есть сообщения от сопровождающих груз?
— Нет. Пока всё в штатном режиме.
Генрих помолчал, барабаня пальцами по столу. Ди Чинелло немало удивился этой дроби, он ещё никогда не видел мистера Фишермана в таком состоянии.
— Хорошо, тогда вот тебе новое задание. По моим данным в точке передачи караван ждёт засада. Записывай задачу для командиров боевого сопровождения…
— Сию минуту. — Генрих услышал торопливый шорох. Похоже, Витторио искал ручку, потом увидел, как тот положил на стол бумагу. — Диктуйте, записываю.
Йодли озвучил боевой приказ и потребовал повторить слово в слово. Убедившись, что Витторио всё правильно записал, пожелал удачи и отключил интерком.
Брунгильда скинула наушники в ящик стола. Спрятала листок со стенограммой подслушанного разговора в подкладке сумочки, надела туфли и постучала в дверь начальника.
— Войдите! — услышала она громкий голос и грациозно проскользнула в кабинет. Генрих сидел за столом и что-то быстро писал в ежедневнике.
— Можно я сегодня пораньше уйду я так ужасно выгляжу, — Майерс дотронулась накрашенным ногтем до большого пятна на блузке. Генрих оторвался от дела, посмотрел на покрасневшую девушку. — Я такая неловкая — просто ужас. Как я вечером домой пойду? Секретарша всхлипнула, прикрыла глаза руками и стала наблюдать за боссом сквозь пальцы.
