– Stop! – поднял руку «капитан» Егор, до этого лениво озиравший окрестности.
– Little formality, – кивнул «сержант» Змей и достал блокнот с бланками на английском. Белозубо оскалился:
– Бьюрократия! Your signature, please, – поманил рукой командира «оборонщиков».
– И у вас та же фигня, – вздохнул Турчинов, нехотя двигаясь к машине. За пару шагов остановился. Белёсые глаза сквозь прорези маски внимательно изучали «американцев». Интересно, отрядил он кого-то послать запрос в 8-ю бригаду морпехов?
Змей выплюнул разжёванный «Orbit». Дружески кивнул, помахивая гелевой ручкой.
Егор безразлично прищурился.
Сейчас всё решится.
Десяток уродов мы завалить успеем.
Прежде, чем нас размажут в кровавую кашу…
Турчинов шагнул к «хаммеру». Минуту изучал бланк и взял у Змея «point pen».
– Кто есть этьи льюди? – спросил Егор на ломаном русском, пока шериф ставил закорючку на бланке.
– Экстремисты.
– Все? – вскинул брови «юсовец».
Турчинов оторвал взгляд от бланка:
– Я делаю свою работу, капитан. А вы свою.
– You are write, – улыбнулся Егор, – И в чём есть их вина?
– В том, что они – тупорылые «совки». Им принесли свободу на блюдечке – чтоб лет через двадцать жить, как в нормальных странах. А они помогают бандитам. И этому фрику, – Турчинов кивнул на меня, – тоже помогли. Кто-то из них.
– Вы дать им хороший урок.
– Мы только начали, – хмуро заметил шериф, – Нам есть, о чём поговорить.
– It's O.K. But, я знать более простой способ.
Егор полез в карман, достал бумажник. Вытащил пачку зелёных купюр и ткнул в меня пальцем:
– Я платить за любой information об этом terrorist!
На площади было тихо.
– Five hundred American dollars! – он тряхнул пачкой в воздухе, – Real money!
Деревенские стояли с каменными лицами.
Меня они видели впервые.
– Этьи не знать, – скривился Егор, – Гоните их по домам!
– Нет, – качнул головой шериф, – Если б всё было так просто… Здесь не Штаты, капитан.
– Я мало предлагать?
– Поберегите валюту, – усмехнулся Турчинов, – Есть более надёжные методы, – и посмотрел туда, где на асфальте лежали в крови тела.
Егор сидел, как изваяние. Только у него в глазах что-то колыхнулось. А Змей сверкал приклеенной улыбкой.
Не вышло.
Я особо и не надеялся.
Пора переходить к следующему этапу.
Вероятно, Егор уже вдавил кнопку рации, посылая условный сигнал.
Дальше труднее.
Наши взгляды на миг встретились. Будто капитан сказал: «Твоя очередь». И я ответил: «Справлюсь».
– Благодарю за содействие, господа, – кивнул Турчинов и потащил меня из «хаммера». Разок приложил в ухо, гнида. Аж зазвенело… Выволок и поставил в центре площади – перед толпой деревенских:
– Смотрите! – нет, он не кричал. Но в абсолютной тишине, каждое слово падало, будто отлитое из свинца, – Хорошенько смотрите.
У меня перед носом мелькнула рука в перчатке.
Больно… Внутри перчатки что-то тяжелое. Струйка из разбитой губы потекла на подбородок.
– Тот, кто вас подставил, – шериф схватил меня за волосы, – Падаль, ничтожество, неудачник!
Я сплюнул кровь. Метко. Точь-в-точь, ему на ботинок.
И получил ещё один удар. Тёмные пятнышки заплавали перед глазами. Кажется, перегнул я с реализмом…
– Не стоит умирать из-за такой сволочи!
Пошатываясь, едва удержался на ногах.
Да, я – сволочь… А он, в новом «юсовском» камуфляже, с золотым «ролексом» на запястье – близок к идеалу. И единственное, чего ему не хватает до полного совершенства – аккуратной дырки во лбу.
Шериф вытер перчатку платком. Брезгливо уронил платок на асфальт:
– Вы думаете, я – жестокий? Нет, добрый.
Он окинул толпу взглядом:
– Мог бы спалить деревню. К чертовой матери! Вместе с вами. Но я даю вам шанс. Тот, кто укажет бандитских сообщников – спасёт себя и остальных.
Где-то вдалеке ухнула граната. Забил «калашников» – короткими, вроде бы неуверенными очередями. Со стороны оврага? Тяжелой россыпью грянули винтовочные выстрелы. Это Буслай!
С юга ответил пулемёт М-60. Дробно застучали автоматы ФН. Группа Кирилловича взялась за дело.
Шериф уставился на меня внимательными зрачками стервятника.
Морщась, я улыбнулся разбитыми губами.
Давайте, ребята, не жалейте патронов!
Так, чтоб казалось, будто село атакует целая дивизия.
– Твои друзья? – спросил Турчинов, – Давно хотел пообщаться… – и ударил меня кулаком в живот.
Пока я корчился, он извлёк рацию, уточняя обстановку. Отдал пару распоряжений. Десятка два «оборонщиков» побежали к БТРам.
– Нас прервали, – вздохнул шериф, опять засовывая рацию в карман. Щёлкнул пальцами. И автоматчики стали выхватывать людей из толпы. Одного за другим.
– Ну, что, боец, – шепнул Турчинов у меня над ухом, – Теперь начнётся самое интересное…
Их выстраивают в линию у разбитой пулями стены.
Пять человек. Мужчина с окровавленной головой едва держится, опираясь на плечо жены. Старуха тихо молится. Крепкий дед стискивает зубы. У пацана лет двенадцати – совсем взрослые глаза.
– Демократия – это ответственность, – говорит Турчинов, откупоривая банку пива, – Подумайте над этим. Ровно одну минуту.
Высокий «оборонщик» в грязно-зелёной майке садится за пулемёт.
Я скашиваю глаза.
БТР с автоматчиками на броне выруливает с площади. Поворачивает на юг. Другая машина – на восток.
Медленно.
Чересчур медленно…
Уматывайте, твари!
Кажется, я слышу, как тикает «ролекс» Турчинова.
Сколько уже прошло?
Полминуты?
Минута?
Долговязый пулемётчик равнодушно зевнул. Его длинные пальцы обняли рукоять ПКМ-а.
Шериф допил «хайнекен», отбросил пустую банку и глянул на циферблат…
– Я знаю пособников, – вдруг раздался в тишине уверенный голос.
Турчинов обернулся к толпе.
Раздвигая людей, неторопливо выбрался вперёд дедушка лет восьмидесяти. Ветхий пиджак, линялая кепка. Изломанные артритом пальцы обнимают палку-посох.
Мы с Егором переглянулись.
Неужели этот кого-то сдаст?
В людях – много дерьма. А в селе трудно соблюдать конспирацию…
Шериф поманил старика, дружески хлопнул его по плечу:
– Не бойся, дедуля. Говори правду. Кто помогал бандитам?
Тот бесхитростно улыбнулся и ответил:
– Я.
Турчинов зло прищурился:
– Шутить вздумал?
– Нет.
Дедушка скинул кепку, пригладил лысину и белые, как снег, волосы, смешно торчащие на затылке – будто остатки одуванчика колыхнулись в воздухе. Твёрдо повторил:
– Я помогал!
– Хорошо, – засмеялся Турчинов и достал пистолет, – Кто ещё?
– Только я.
– Дед, ты меня утомил, – вздохнул шериф.
И выстрелил старику в голову.
