Из дома появились Василий Александрович с Синицыным. Володя явно был недоволен, и как только они отошли подальше от дома и поближе к нам, где прослушка уже не могла «услышать» наши голоса, он воскликнул:
– Что же нам теперь делать? Им известны наши планы!
– Вот и хорошо, что известны, – спокойно отозвался дед. – Мы изменим наши планы и маршрут, а они нас пусть ждут на известном им маршруте.
– А снаряжение?! Провизия?! – Володя все еще негодовал.
– Купим новое, – так же спокойно ответил Василий Александрович.
Вдруг неожиданно у меня появилось непреодолимое желание поддержать деда, и я, сам того не желая, словно по внутреннему приказу, заговорил:
– Возможно, наши планы и маршрут стали известны, потому что они неверны. Таким образом нам помогли и дали понять, что нам надо менять маршрут. Может быть, нам нужны не Гималаи, а Алтайские горы, именно те, где искали Шамбалу тамплиеры…
Все обратили ко мне вопросительные взгляды. Я немного сконфузился и невнятно пролепетал:
– Ну… я это так… как вариант…
– А что? – подхватил дед. – Дело у нас серьезное, и вполне возможно, что нам могут помогать свыше и таким образом навести на правильный путь. Я считаю, что эту версию стоит обсудить.
– Ну… не знаю… – с сомнением сказал Володя.
У меня возникло отчетливое ощущение, что нам необходимо составлять маршрут именно на Алтае. Необъяснимое чувство воодушевления словно тянуло и заставляло настоять на этом. У меня раньше никогда не было подобного чувства уверенности в правильности каких либо действий, которые я собирался осуществить. Я подумал о маршруте на Гималаи, и у меня появился дискомфорт. Мысленно вернулся к Алтайским горам, и появилась уверенность в правильности направления мысли.
– Меня не покидает необъяснимая внутренняя уверенность, что нам надо двигаться именно на Алтай, – поделился я своими чувствами. – Раньше я таких ощущений в себе не замечал…
Синицын хотел что-то сказать, но дед жестом его остановил и обратился к своим друзьям:
– У нас мероприятие намечается, прогулка в горы. Вы как на это смотрите?
– Ты нам предлагаешь оценить вашу идею или зовешь прогуляться с вами? – спросил один из парней.
– Я предлагаю прогуляться с нами, – ответил Василий Александрович.
– Я горы люблю. В горах – благодать. Я с вами… – согласился тот же парень.
– Я тоже за, – отозвался его сосед по скамейке.
– Это не просто прогулка. Наше мероприятие может быть опасно для жизни, – очень серьезным тоном произнес Синицын.
– Тогда и я согласен! – весело сказал здоровяк, предлагавший профессору откушать.
– И я не пасану, – согласился последний из дедовых парней и после незначительной паузы спросил: – Может, еще несколько человек надо? Чтобы веселей и безопасней…
Василий Александрович глянул вопросительно на Синицына. Тот утвердительно кивнул головой.
– Звони, – скомандовал дед. – Пускай сюда подтягиваются.
Парень взялся за телефон и стал вызванивать подмогу.
– А мы давайте вернемся к мыслям и чувствам нашего Анатолия, – нарочито официальным тоном предложил Василий Александрович. – Учитывая, какие он видит сны, считаю, что следует прислушаться к его словам.
– А какие он видит сны? – поинтересовался Синицын, закладывая себе в рот кусок мяса.
– Расскажи, Толик, – попросила Анфиса.
Просьба рассказать о своем сне смутила меня, и я почувствовал, как покраснел. Вернулось то неприятное чувство, которое я давно позабыл. Оно изрядно мучило меня и в школе, и в институте, когда я должен был выступить перед классом, и все фокусировали свое внимание на мне одном – появлялась неловкость, за нею следовали конфуз, красное от волнения лицо, потому что я не мог вымолвить и слова. Все это чаще всего заканчивалось двойкой в журнале. Вот и теперь простая просьба абсолютно смешала мои мысли и ввела в немалое смущение. Вроде пару минут назад спокойно говорил, а сейчас – сидел как болван, и не мог вымолвить ни слова.
– Ну, Толик! Ты расскажешь? – спросил Синицын и положил себе в рот очередной кусок мяса.
– Вы меня смутили, – откровенно сказал я.
– Давай я, – бойко выступила Анфиса и тут же начала рассказывать мой сон.
Мне вдруг стало нестерпимо стыдно, что я не могу выдавить из себя ни слова, а Анфиса принялась за меня тараторить. Я резко перебил ее:
– Давай я сам попробую.
Аккуратно, не спеша, я начал говорить, стараясь не пропустить даже малейших деталей. Сад, белоснежная трава, кентавр и женщина, их разговор, – все было пересказано и словно вновь пережито мной. Когда я закончил, от смущения не осталось и следа. Я весь погрузился в подробное описание увиденного. Затем я продолжил повествование с момента пробуждения, про своих друзей и звонок Анфисы и про то, как я к ней приехал. С этого момента инициативу рассказчицы перехватила сама Анфиса. Я решил не мешать ей и замолк. Только в некоторых моментах мне ее пришлось поправить, так как она не совсем отчетливо все помнила. Когда в повествовании стал фигурировать Василий Александрович, он сам иногда вносил дополнения в рассказ Анфисы и после того, как она закончила, многозначительно подвел черту словами:
– Вот так!
– Впечатляет! – растянуто произнес Синицын после недолгой паузы. – Это, как я понимаю, Толя увидел, еще ничего не зная о Золотом цветке и даже о его существовании! Не говоря уже о том, что Цветок нашли как раз перед приснившимся событием.
– Вы правильно понимаете, – ответил я.
– Что ж, тогда я думаю, что ты человек не посторонний в нашей компании, и нам стоит рассмотреть предложенный вариант, – согласился археолог.
– Я думаю, что тамплиеры, помимо рассказа путешественника про Шамбалу, имели еще какие-то веские основания искать ее именно в горах Алтая, – неожиданно для всех вступил в разговор профессор.
Все удивленно оглянулись на него.
– Что? – спросил он, не поняв наших взглядов.
– Все правильно. Я согласен с вами, – поспешил успокоить профессора Синицын.
– Насколько я понимаю, там живут наши духовные учителя, которые следят за эволюцией человечества, в первую очередь в духовном плане, – вставил я. – Если я правильно понял ваш рассказ, то именно в этом заключается суть жизни на планете – в эволюции души.
– Да, все правильно, – подтвердил Синицын.
– Из этого выходит, что учителя, – продолжил я свои выводы, – никакого отношения к физическому не имеют, и сами, вполне возможно, не являются личностями физическими, а духовными. Значит, и живут они в соответствующем месте, которое не имеет определенных координат на карте.
