носом. Ткнув скипетром в стол, чуть приподнялся на троне. Я поразился, как при этом с него не слетела корона. Похоже, он прижимал ее ушами.
– Что за прекрасная дева посетила нас? – гаркнул он. – Подойди ближе, красавица.
Девушки, водившие хоровод вокруг Лизы, снова разбежались.
Передо мной слегка замерцал виджет со сценарием, отображая реплики. Я решительно шагнул вперед, подтянул ремень и обратился к царю:
– Здравствуй, государь земель русских!
– Здравствуй и ты, – слегка чванливо произнес Бурелом. – Ты чьих будешь?
– Купец Денис я, – сказал я бодро. – А это Лиза, в Коломенском проездом. На повозку взял я ее, когда встретил одинокую в лесу. Теперь мы тут. Позволь, батюшка, рассказать девице, кто ты есть.
Мигавшую строчку «…а то совсем дикая она» я проигнорировал.
Медведь милостиво поднял лапу. Я повернулся к Лизе и отчеканил:
– Это великий царь Иван Данилович Калита, приветствует нас в своем саду, полном чудных яблонь. А это сыновья его – Семен, Иван да Андрей. Что тут у тебя происходит, батюшка?
– Грамоту написал я духовную, – ответил Бурелом. – Да только украли ее негодники. Сыновья ищут и всё найти не могут. Князь, ты вроде толковый на лицо. Не подсобишь?
– Девица подсобит. – Я прошел сквозь мигом рассыпавшийся хоровод и положил руку на плечо Лизе. Девушки быстро развернули новый плакат:
Помочь сыновьям Калиты
найти духовную грамоту.
– Квест!!! – Лиза захлопала, запрыгала. – Ура! Настоящий квест! Батюшка Калита, я тебя обожаю! – Она повернулась к нам с Камиллой и спросила: – А что за грамота?
– Духовная грамота, – заговорила стюардесса, – ранний прообраз царского завещания. Русские цари практиковали написание духовных грамот перед поездкой к монголо-татарам – на случай, если не вернутся назад. В этих грамотах указывалось, кто из сыновей царя какие земли получает. И прочие распоряжения насчет их будущего правления.
– Трудное дело – собирать оброк, – согласился медведь. Мы обнаружили, что его сыновья уже пропали.
– Действительно, непростое, – вмешался я, и Лиза снова посмотрела на меня. – Раньше монголо-татары лично собирали дань с русского народа. И народ этим был очень недоволен. Иван Калита стал первым правителем, который предложил ордынцам себя в качестве посредника. Русский человек с большей охотой будет платить русскому же правителю, чем иноземцу. Так прекратились кровопролития.
– Значит, в этой грамоте распоряжения? – уточнила Лиза. – Тогда мне надо ее найти.
– Помоги мне, прекрасная Лизавета, – горестно вздохнул мохнатый царь. – А то грустно мне совсем.
– Я мигом, – заторопилась Лиза. – Так… куда же мне идти?
– Предлагаю проверить сыновей, – сказал я. – Может, им повезло? Где бы нам, скажем, Андрея найти, а?
Девушки показали пальчиками на север, в сторону Вознесенской площади.
– Да, почему бы и нет? – согласился я, как ни в чем не бывало. – Ну что, прекрасная Лиза, проверим?
– Да-а… – Девочка побежала напрямик через сад. Я за ней едва поспевал. Не знаю, как умудрялась не отставать Камилла, которая в своем платье скорее пари́ла, чем семенила.
Андрея мы нашли быстро. Он в задумчивости стоял рядом с березой, скрестив руки на груди. На нас он упорно не обращал внимания, лишь указывал взглядом нужное направление.
– Нашла, – обрадовалась Лиза. – Вот же она, грамота, на ветке висит!
– Неужели? – поднял я брови.
– Да, она! Так, я гляну.
Лиза подпрыгнула, схватилась за ветку, и ей в руку упал кусок бересты, свернутый и перевязанный веревочкой. Лиза развернула его.
– Так, тут не по-русски написано, – заметила она.
– Древнерусские символы, – подсказала Камилла.
Лиза сунула ей под нос бересту и спросила:
– Это та грамота или не та?
– Конечно, та, – возмутился Андрей. – Первые строки вселяют истину. Село Коломенское теперь мое.
– Точно твое? – спросила Лиза с подозрением. – А если грамота фальшивая?
Я мысленно поаплодировал. Лиза оказалась очень умной девочкой.
– Так, дайте подумать, – размышляла Лиза. – В то время писали на бересте? Камиллочка, расскажи про материал.
– Береста, она же березовая кора, – откликнулась Камилла. – Берется из верхнего слоя древесного ствола. Использовалась для художественного плетения, хранения продуктов от преждевременного гниения, а также вместо бумаги, появившейся позже. Дешевый и распространенный материал для письма.
– Значит, оно, – заявил Андрей. – Вот она, грамота!
– Так, обожди-ка! – Лиза подняла палец, продолжая изучать находку. – Дешевый. Вот именно что дешевый! Царь не будет писать на дешевом материале такой важный документ! Вы меня не проведете! Где остальные сыновья?
Не дожидаясь нас, она побежала обратно на юг. Или же заметила скромные указания девушек, которые словно слились с травой и молча слушали нас.
Я посмотрел на Андрея, и ролевик с уважением покивал.
– Я ничего не по… – заговорила Камилла, но я снова схватил ее за руку и побежал следом за Лизой.
Младший сын нашелся на Кормовом дворе. Здесь стояли в ряд длинные столы, составленные в ряды, с такими же безразмерными лавками. Тут кипела жизнь: горели костры, на которых готовили пищу. Толстый мясник в фартуке методично разделывал рыбу. Запах был до того мощный, что я даже не знал – он действительно это все в Версиане делает или же сигнал транслируется из Москвы. Впрочем, эффект перебивался душистыми травами, щедро рассаженными в окрестностях.
За столом сидели селяне всех возрастов. Не обращая на нас внимания, они вкушали яства, рвали руками ароматные лепешки, черпали похлебку деревянными ложками, разливали квас. Не веря глазам, Лиза подошла ближе. Я взял черпак из бочки с квасом, налил большую кружку, подал девочке. Лиза отпила, и ее лицо осветилось счастьем.
Не спрашивая согласия, Камилла отняла у меня черпак – тоже набрала квасу, попробовала прямо из него.
Молодой сын Калиты почти смог затеряться в толпе – сидел на углу и был единственным, кто не ел, а рассматривал буквы на свернутом сероватом материале.
– Ага! – воскликнула Лиза. – Я так и знала! – Она вырвала у него грамоту, с восторгом забралась на стол и, показав листок нам, добавила: – Пергамент!
Я торжествующе посмотрел на Камиллу. Она опустила черпак в бочку.
– Ну так как? – спросила Лиза. – Которая грамота настоящая?
– Существует две версии происхождения духовной грамоты Калиты, в которой упоминается Коломенское, – сказала Камилла. – Один из документов был написан на бересте, второй – на пергаменте. Историки до сих пор спорят, какой из документов подлинный.
– Этот подлинный, – с уверенностью сказал Иван, тыча пальцем в пергамент. – Конечно, этот! Тут написано, что Коломенское – мое. Верно я говорю, люди добрые?
Едоки за столом издали одобрительное ворчание, словно их тренировал лично Чертанович. Кто-то поднял кружку с наливкой в честь младшего сына.
– Не, – замотала головой Лизка. – Эти грамоты не годятся. Какая же настоящая?.. Так. Ладно.
Она слезла со стола и начала сверять оба документа.
– Береста, значит, распространенней, – бормотала она,
