на «Пропущенные».
Почти все они пришлись на тот самый день, когда я чуть не погиб. Большинство принадлежали службе безопасности, многочисленные номера которой определяются у меня автоматически. Видимо, звонили те, кто искал меня после выключения стрима. Увы (я опустил глаз вниз, на ноги), абонент не смог подойти к телефону.
Из общей массы выделялся звонок от Фридриха, записанного у меня отдельно от безликой службы безопасности, и два вызова от скрытого абонента.
Допускаю, что это была Элиза, ведь ранее она уже пыталась дозвониться до меня несколько раз. В первый раз именно ее звонок спровоцировал коротышку наброситься на проводника с машинистом. Затем она позвонила мне уже после того, как вся сеть увидела, что со мной сделал старик. Неужели беспокоилась? Я нахмурился, не зная, что думать по этому поводу. Скорее всего, ее одолело простое любопытство: наверняка решила, что я просто заделался в пранкеры или еще что.
Перезванивать и узнавать я точно не собирался. Вообще не следовало писать ей. Чем я только думал? Кому что пытался доказать? Теперь просто включу дурака и сделаю вид, что и не общался с ней вовсе. В конце концов, из-за нее меня чуть заживо не замуровали в каменной коробке с трупом.
Не думаю, что теперь когда-нибудь смогу думать обо всей этой поездке без стыда. Детская, наивная глупость стоила мне последствий, которые предстоит разгребать еще очень долго. Возможно, поделом меня никто в клане не воспринимал всерьез, возможно, я в какой-то мере даже заслужил все это. В горле собрался ком, и чтобы отвлечься от самокопания, я все-таки решил проверить социальные сети.
Первым делом «Постер». Палец потянулся к салатовой пиктограмме, на которой в минималистичном стиле был изображен пленочный фотоаппарат из белых линий.
Я открыл вкладку с оповещениями и приподнял бровь от удивления. Комментарии, лайки и сообщения водопадом затопили мой профиль. Больше всего меня удивило количество подписчиков, красовавшееся под аватаркой: теперь за моими обновлениями следили чуть больше 100 тысяч человек. Вполне реально получить такое количество подписчиков за три дня, если на то есть веская причина.
Само собой, моя трансляция сильно отличалась от прочих. В основном прямые эфиры создавались для ответов на однообразные вопросы от друзей и подписчиков и параллельного потягивания кальяна. Вряд ли кто-то ожидал увидеть в разделе популярных стримов сцену из второсортного фильма ужасов… Однако чтобы это привлекло ко мне столько людей? Мне не верилось в происходящее.
Но когда я переключился на фотографии с моими отметками, все встало на свои места.
Интернет – странное место, когда дело касается морали. Одни и те же люди могут травить слабых и оступившихся в одной вкладке, а затем идти помогать в сборе вещей для детских домов в другой, однако в этом и есть его магия. Здесь сложно быть однозначно плохим или хорошим, а даже если кому-то и удается, то трафик из просмотров монетизируется вне зависимости от твоего кармического состояния.
Поэтому не могу сказать, что сильно удивился серии мемов, созданной из моего стрима. Меня отмечали на всевозможных «смешных» картинках, большая часть которых не блистала оригинальностью. Скриншот с моими переломанными ногами и надпись: «Когда мама пришла с родительского собрания»? Уморительно. Коротышка с подписью «Я», а за его спиной – мертвый проводник с надписью «Сессия»? Обхохочешься.
Я закатил глаз. Мало того, что я чуть не умер, так попутно еще и стал посмешищем. Отлично, что дальше? На мои предсмертные стоны сделают смешной ремикс?
Этого бы не произошло, заблокируй соцсеть мою трансляцию согласно правилам, как они поступили бы с любым другим пользователем, решившим показать в ней такой контент, да еще и в прямом эфире. Надо полагать, что служба безопасности вовремя успела связаться с администрацией и урегулировать этот вопрос. Трансляцию не отключили, чтобы меня было легче отследить. Непонятно, почему они не смогли сделать трансляцию хотя бы закрытой. Возможно, из-за технических ограничений? Я не могу сказать наверняка. Знаю только, что на вопрос «Что хуже: всенародный позор или переломанные ноги?» я, как переживший оба состояния, могу смело заявить: «Позор – это хотя бы не больно».
Из-за мемов я и набрал такое внушительное количество подписчиков за столь маленький срок. Восхитительно. Осталось проверить только личные сообщения. Помимо сотен не имеющих особого смысла реакций на мой стрим вроде обвинений в постановке и требований объяснить происходящее, а также пары троллей с Тручана, довольно специфического форума, мне также пришло несколько достойных внимания сообщений. Одно из них – и я к этому уже начинал привыкать – принадлежало Элизе, тогда как остальные пришли от незнакомых мне аккаунтов.
Я разрывался между желанием и страхом прочитать сообщение Элизы, а потому отложил его в дальний ящик и нажал на сообщение пользователя с никнеймом Max_0n. Оно было небольшим и указывало, что правилами правописания автор пренебрегал: «Это Макс из поезда нужно встретиться».
Я удивленно нахмурился и нажал на аватарку парня. Меня перекинуло на его профиль, который выглядел так, как я себе примерно и представлял. Однообразные, сделанные на плохую камеру фотографии Макса и его друзей, которые то с голым торсом жарят какое-то мясо на природе, то стоят у чужих дорогих машин, нелепо обняв друг друга за плечи, чередовались с идеологическими постами его движения, по которым невозможно было до конца понять, кто же конкретно был виноват в проблемах бедного населения: то ли Империя, то ли знатные кланы, то ли сам институт правительства в целом.
У него было немногим больше подписчиков, чем у меня до становления интернет-сенсацией, что, впрочем, было неудивительно. Такие люди, как Макс, гораздо комфортнее чувствуют себя на улице, чем в сети. Я хотел было закрыть его профиль, когда глаз зацепился за фотографию, закрепленную в «Избранных» пользователя. Там он стоял в центре города на фоне какой-то высокой многоэтажки вместе с коротышкой. Подпись к фото гласила: «Высокий дом. В отличие от Никитоса ахаха». Я грустно вздохнул и, несколько секунд поглядев на лицо коротышки, вышел со страницы профиля бритоголового.
Вторым неизвестным аккаунтом оказалась какая-то журналистка: она хотела провести со мной интервью и разузнать больше о случившемся. Мне, конечно, польстило внимание СМИ, но последнее, чего мне сейчас хочется, – так это раздувать свою популярность.
В итоге я ничего не ответил ни ей, ни Максу. Осталось только посмотреть, чего от меня хотела Элиза. Она же просто написала мне: «Выздоравливай!».
Наши отцы тесно сотрудничают уже много лет, поэтому неудивительно, что у нее была информация о моем состоянии. Вполне вероятно, девушка даже знает, где именно я
