лежу. Наверное, написала мне чисто из формальности, чтобы не портить репутацию Вульфрика.
Я ничего ей не ответил, но не смог удержаться и зашел в ее профиль. Не знаю, сколько раз за последние пару лет я смотрел на фотографии этой девушки, на ее небольшой, аккуратный нос и тонкие бледные губы, которыми она довольно мило улыбалась почти на всех своих постах. Но больше всего мое внимание привлекали ее серые глаза, которые, вкупе со светло-пепельными, почти белыми волосами создавали неосязаемую магию, заставляя подолгу смотреть на одно и то же фото. Если бы не все, что нас связывает, я бы решил, что она очень даже симпатичная, но в моем положении вредно, даже опасно думать в этом направлении. Правда заключается в том, что тот день, когда я посчитаю Элизу красивой, для меня станет началом конца.
Что же касается самого ее аккаунта в «Постере», то по сравнению с примитивным профилем «правого» в глаза сразу бросался объем труда, который ушел на эту страницу. Даже самые простые фото со страницы Элизы можно было легко представить на обложках модных журналов, что уж говорить о тех, над которыми она явно попотела. Идеально выставленный свет, недоступные большинству простых смертных локации и брендовая одежда по цене небольшой квартиры недвусмысленно намекали на социальный статус девушки. Под каждой из выверенных фотографий можно было найти стену текста, в котором Элиза делилась своими мыслями на тот или иной счет – советы по самоорганизации или рассказы о путешествиях. Что до последних, то, в отличие от меня, комнатного цветка, их у нее было немало. Вульфрик постоянно брал дочь с собой в бизнес-поездки, явно готовя ее к тому, чтобы она стала преемницей его дела. Она побывала в таких местах, о которых я даже не слышал, и хорошим слогом рассказывала о разных уголках мира.
Похоже, она хорошо ладит с отцом. Он занимал заметную долю ее «Постера». То они с ним на встрече с его коллегами, то на какой-нибудь конференции, то на открытии очередной школы или больницы, строительство которой он проспонсировал, чтобы завоевать любовь народа. Одним словом, у нее было все то, чего не было у меня. Разве что число подписчиков Элизы по какой-то причине было довольно скромным. Если подумать, какими ресурсами она обладает, здесь должен был бы быть не один миллион человек, но почему-то их количество исчислялось не особо внушительными 30 тысячами. Возможно, она воспринимает страницу в «Постере» как лично свой проект и отказывается от вливаний денег отца в рекламу, однако это само по себе довольно лицемерно, учитывая, что без денег отца весь ее «личный» контент был бы невозможен изначально.
Я хмыкнул и вернулся к шапке ее профиля, где вдруг наткнулся на кое-что новенькое. Целый ряд фотографий, закрепленных в «Избранном» с каким-то парнем, который выглядел на пару-тройку лет старше нее. Он был спортивного телосложения, ослепительно улыбался, носил дорогие костюмы и совершенно не стеснялся хватать Элизу за талию практически на всех их совместных фото.
«Я и мой новый друг Август @officialaugust, да-да, тот самый наследник корпорации Локк, но вы и так это знаете, ха».
Почему-то для меня это стало последней каплей. Злобно уставившись на этого идеального хмыря, я ощутил странное жжение в груди и стиснул зубы. Телефон отправился обратно на тумбочку, а я – в мир снов, где еще долго думал над тем, что я в этой жизни сделал не так.
Я проснулся с мокрыми от пота волосами и пульсирующей болью в голове. В палате царил полумрак, и лишь свет из больничного коридора, который пробивался через полупрозрачную стеклянную вставку в двери, позволял мне хоть что-нибудь рассмотреть в темноте.
Меня бросило в жар, все тело ощущалось ватным, а внутри, казалось, попеременно болит все подряд. Ощущение было до того странным, что подгоняемое температурой воображение тут же нарисовало образ копошащихся во мне червей, медленно забивающих собой все мои внутренности, отчего мне сразу стало дурно. Я попытался глубоко вдохнуть, чтобы хотя бы немного привести себя в чувство, однако меня остановила острая боль в груди, не дающая вобрать воздух в легкие до конца.
Онемевшей рукой я потянулся к своему лицу, чтобы поправить пропотевшие бинты и повязку. Пройдясь рукой по щеке, я удивился тому, что на ней осталась какая-то влага. Неужели мне настолько жарко? Я посмотрел на ладонь и замер: она вся была измазана кровью. Мой пересаженный глаз кровоточил.
Что за?.. Что со мной?!
Глаз не прижился, поэтому моя иммунная система сходит с ума? Сомневаюсь, что меня бы оставили вот так на ночь без присмотра, если бы мое состояние не было стабильным и существовал риск столь скорого отторжения.
Проклятие какое-то… Вот только единственный, кто сможет меня проклясть, – это я сам.
Испытывать удачу и снова использовать «Пренебрежение болью» я точно не рискну, а регенерация должна была работать еще со вчерашнего дня.
Хотя, если подумать, один навык уже сработал в точности до наоборот. Что мешает перестать нормально функционировать и другому? И если «Пренебрежение болью» заставило меня прочувствовать боль в ее пиковом состоянии, то обратным эффектом навыка регенерации, который медленно излечивал все мои раны, должно стать их медленное усугубление, вплоть до некроза. Я деактивировал ауру, и за считанные секунды узоры сошли с рук. Возможно, я слишком тороплю события, но в остальном ничего не изменилось.
Я потянулся пальцем к красной кнопке вызова медсестры около тумбочки, где лежал телефон. Кнопка клацнула при нажатии и засветилась красным; мне оставалось только уставиться в потолок и ждать.
Шли минуты. Стены пустой, темной палаты стали давить на меня. Врачи, видимо, не спешили.
Что вообще происходит с моими аурами? Да, я, конечно, не был хоть сколько-нибудь сильным Пробужденным, но что теперь? После того, что произошло в склепе, я не могу использовать даже то немногое, что мне раньше было доступно?
Меня затрясло.
Всю свою жизнь я задавался вопросом, что может быть хуже, чем атрибут «Уроборос». Похоже, ответ лежал на поверхности – отсутствие силы как таковой.
Где врачи?
Дрожащей рукой я потянулся к телефону. Меня накрыла самая настоящая паника. Худшая из всех, что со мной случались. Мне стало казаться, что я снова в том пустом доме в мертвом городе. Один. И никто не мог мне помочь.
Я разблокировал телефон. Свет от экрана придал мне немного спокойствия.
Даже не глядя на список пропущенных звонков, я заранее знал, что он будет пуст.
