Да… Видеть спины павших на колени вождей Алвану еще не приходилось. Поэтому на несколько десятков ударов сердца он забыл о советах своего эрдэгэ, и вспомнил о них только тогда, когда на сгорбленной спине орс-алуга шевельнулись лопатки…
— Да, я поведу вас к победам! Да, я брошу к вашим ногам весь Диенн! Но… увидит это только тот, кто будет держать мою саблю. Все остальные превратятся в пыль под ногами моего коня…
— Ойра! — выдохнул орс-алуг, а мгновением спустя тот же клич повторили и вожди…
Выждав десять ударов сердца, Алван посмотрел на вождей сверху вниз и продолжил:
— Через четыре дня мы уйдем на север… Каждый род отдельно… А завтра в час Тура мой эрдэгэ будет готов сообщить каждому из вас тот путь, по которому пойдет его род…
— Что? — оторвав голову от кошмы, удивленно спросил Илар, сын Аццага. — Разве мы пойдем не вместе?
«Почти каждый из тех, кто будет в юрте орс-алуга, в глубине души уверен, что управится с армией лучше тебя. Поэтому будет искать изъян в каждом сказанном тобой слове. Говори мало и веско. А любую попытку сомневаться в своей правоте пресекай на корню…» — предупреждал белолицый лайши. — «Убивать? Зачем? Не надо! Достаточно показать, что в словах сомневающихся не больше смысла, чем в лепете новорожденного ребенка… Берз должен быть мудрее, чем все остальные вожди, вместе взятые… Да, я понимаю, что ты не можешь достойно ответить на любой вопрос. Поэтому мы заставим их задавать именно те, на которые нам отвечать ВЫГОДНО…»
— Нет. Мы пойдем так, как я сказал…
— Да, но даже Великий Атгиз Сотрясатель Земли вел свои войска одним стальным кулаком… — неприятно усмехнувшись, подхватил Дерран, сын Идриза. И посмел выпрямить спину!
«А вот и нужный вопрос…» — мысленно ухмыльнулся берз и презрительно оглядел вождя Вайзаров с головы до ног: — Твой отец, Идриз, сын Гирама, был великим воином. Значит ли это, что ты не сможешь стать лучше него? Если это так, то тебе стоит уступить свой Большой Котел тому, кто стремится превзойти своих предков…
Ответ вождя, покрасневшего от унижения, утонул в слитном хохоте остальных.
Тут же зарокотали бубны, и разошедшиеся вожди быстренько угомонились.
— Мы так еще не ходили. Но когда-то надо начинать? — дождавшись тишины, продолжил Алван. — Посмотрите на свои десницы! Когда пять пальцев сжаты — ваша рука превращается в кулак. Им можно крушить скулы и проламывать грудные клетки. А если пальцы разжать — то рукой можно хватать… Так вот, мы идем на север не ломать, а захватывать… Я буду сводить пальцы, — Берз стиснул пальцы на рукояти Гюрзы, — вокруг того города, который решу забрать. А вы умрете, но сделаете все, чтобы ваши воины вовремя оказались там, где я скажу…
Глава 17. Коэлин Рендарр, маркиз Честский.
Валтор сидел в дальнем углу таверны и что-то сосредоточенно жевал. Впрочем, это не мешало ему контролировать все происходящее в зале. Любое, даже самое безобидное шевеление кого-нибудь из собравшихся в «Гнутой кочерге» мужчин — и в глазах телохранителя что-то менялось.
«Бдит…» — мысленно усмехнулся Коэлин, уронил в руку хозяина первую попавшуюся под руку монету, надвинул на глаза капюшон плаща и толкнул от себя дверь черного хода.
Вскакивать с места и кланяться Валтор не стал. Вместо этого он от души грохнул по столу кулаком и заревел на весь зал:
— Хозяин! Еще одну кружку, тарелку мяса и кувшин вина!!!
За спиной Коэлина что-то упало:
— Сейчас, ваша милость!
Протиснувшись между спинами порядком подгулявших горожан, принц добрался до стола своего бывшего телохранителя, и, усевшись на лавку спиной к залу, пододвинул к себе стоящий на столе кувшин.
— Кислятина… — опустив «ваше высочество», мрачно буркнул Валтор. — Даже после пятой кружки…
Коэлин принюхался и недовольно фыркнул:
— Как ты можешь это пить?
— Если я потребую кувшин киосского, то, выбравшись из «Кочерги», не пройду и ста шагов…
— Ты так ослаб? — ухмыльнулся принц.
— Нет. Тут просто слишком много любителей чужих денег… — пожал плечами телохранитель. — А на улице темно — хоть глаз выколи…
— Вино, ваша милость! — раздалось у принца над ухом, и он чуть было не вырвал из ножен спрятанный под плащом меч.
Удар по столу — и перед ним появилась здоровенная глиняная кружка с наполовину обломанной ручкой:
— Мясо уже жарится! Будет через несколько минут…
— Принеси кусок сыра… — приказал принц. — И хлеб. Желательно посвежее…
— Будет сделано, ваш-мл-сть! — подобострастно отозвался хозяин и тут же исчез.
— Ну, что там у тебя? — выдержав небольшую паузу, поинтересовался принц. — Есть какие-нибудь результаты?
— Угу… — кивнул телохранитель, и, угрожающе сдвинув брови, уставился за спину Коэлина: — Че те тут надо, харя?
— Эта… присесть бы, ваш-мл-сть! Стол-то… эта… вона… напа-алавину пустой!
— Пшел вон!
За спиной принца раздалось обиженное сопение, а потом звук сочного подзатыльника:
— Тебе сказали «пшел вон»? Ну и вали!!!
— Сколько вы дали хозяину? — отчего-то нахмурился Валтор.
— Понятия не имею… — признался принц. — Достал из кошеля первую попавшуюся монету.
Телохранитель помрачнел:
— Мда… Обратно я вас одного не отпущу…
Возражать принц не стал. Сообразив, что хозяин «Гнутой кочерги» запросто может иметь какие-нибудь дела с Серым кланом…
…Найти хороших мечников в Сегроне оказалось почти невозможно. Вербовщики Медведей, Ос и Волков знали свое дело и правдами и неправдами загребали в армию всех, кто был способен удержать в руке меч, лук или копье. Бочонок вина, пара монет или зуботычина — и понравившиеся им «волонтеры» получали место в казарме, тяжеленное учебное оружие и перспективу умереть за своего короля. Под частый гребень не попадали только старики, юродивые, калеки и битые жизнью люди Зигги Клеща. В общем, за неделю поисков Валтор сумел найти только семерых! Пятеро из которых оказалось челзатцами.
Мечом они владели так себе. На уровне Медведя второго-третьего года службы. А на коне держались и того хуже. Зато были достаточно рослыми, широкоплечими и не боялись пускать в ход ножи.
— Быдло, конечно… — хмуро глядя на Коэлина, вздохнул Валтор. — Но выбора, увы, нет.
С вооружением дело обстояло намного лучше — на деньги, вырученные от продажи полученных от принца драгоценностей, он без особых проблем приобрел семь неплохих мечей, кольчуги, барбюты и все те мелочи, которые могли пригодиться в пути. Единственное, чего не удалось купить — это подорожных грамот.
— От меня шарахаются, как от больного Серой Немочью… — раздраженно сжимая и разжимая кулаки, ярился телохранитель. — За одну паршивую бумажку с печатью я предлагал целых десять золотых монет — и получил отказ!
