из этой комнаты и никогда не вернувшись во дворец, я ничего не потеряю. Лишь приобрету. А вот ты потеряешь всё. — ответил я, раз за разом ударяя по самому уязвимому что у него было — по самомнению. — Титулы, будущее, даже фамилию будущих внуков, которых ты никогда не увидишь. От тебя не останется даже памяти. Разве что сноска в учебниках истории — пропавшая бездарность, которая привела империю на порог краха.
— ТЫ! — не выдержав издевательств Борис всё же вспылил, и волна диссонанса разошлась во все стороны, сметая на своем пути предметы и отбросив вскрикнувшую Екатерину. Леонид поморщился, передернув плечами, до меня же волна и вовсе не добралась. Пусть я и не использовал истинное зрение, но для балансирования на краю, мне пришлось использовать третий глаз и предвиденье. Так что я почти на автомате создал пульсирующие волны, погасившие диссонанс.
— Ты либо примешь мое предложение, и твои дети станут наследниками престола, либо вообще не выйдешь из этой комнаты. — проговорил, быстро беря себя в руки император, и в следующее мгновение стены передо мной сомкнулись, выступившим из другого пространства камнем, щедро фонящим диссонансом.
— Гранит. — уважительно проговорил я, проведя по шершавой поверхности ладонью. — Такой ни огнем не возьмешь, ни льдом. Хороший, крепкий камень, который может выдержать сотни лет в любых условиях. Пожалуй, пару месяцев назад я бы даже запаниковал, оказавшись в такой западне. Если бы мне не пришлось пробивать его толщу на протяжении сотен часов.
С этими словами я создал пресс в крохотной щели, которую до этого нащупал пальцами. Находящийся в напряжении камень тут же затрещал, на его поверхности появилась хорошо различимая паутина, а затем стена рухнула под собственным весом, освобождая нетронутые двери.
— Вы можете попробовать объявить наследником ребенка Екатерины. Можете даже найти того, кто по мнению аристократии будет достоин. Вот только этого окажется недостаточно. — усмехнулся я. — Полтора года назад страна бы даже не заметила моей смерти. Год назад горевали бы не многие, а по поводу отречения от престола почти не переживали. Сейчас, после возвращения Сибири и спасения людей с западных губерний…
— Хочешь развязать смуту? Устроить мятеж, сейчас? Когда страна на пороге катастрофы? — обвиняющим голосом проговорил Борис.
— С чего бы? За меня всё сделает народ. — усмехнувшись пожал я плечами, и перешагнув груду камней вышел в коридор. На удивление, вместо смятения и обиды на душе было спокойно и даже радостно. Не участвовать в мелких интригах, не бороться за и без того свое место, не ломиться непонятно куда…
Свобода? Пожалуй да, хотя в моем отношении слово это было крайне неожиданным и даже странным. Только когда я поднялся на борт Феникса, оставаться во дворце было опасно и непредусмотрительно, появился червячок сомнения. Машка будет недовольна, это точно. Она то рассчитывала на совершенно другой исход. Инге это тоже не слишком понравится, а вот Ангелина точно останется на моей стороне… Впрочем, чего гадать. Вот соберу всех и вскоре узнаю.
— И что нам теперь делать? — спросила Екатерина, глядя вслед Александру. — Мальчик прав, и армия и народ будут за ним, это провал.
— Завтра сделаешь заявление о признании своего полукровки Романовым. — проговорил Борис, мрачно взглянув на супругу.
— Ты в самом деле готов на это пойти? — удивленно спросила Екатерина.
— Даже не думай. — жестко ответил император. — Твой крысеныш просто будет подтверждением наших намерений. А если ты ещё раз заикнешься об этом — я лично его прикончу, чтобы не оставлять соблазна.
— Тогда что меня удержит встать на сторону первого сына? — усмехнувшись спросила императрица-мать.
— То, что пока вы оба живы. — мрачно ответил Борис, и в его взгляде явно читалось обещание это исправить. — Ты объявишь о его признании Романовым, и потребуешь твою фракцию тебя поддержать. После этого у Александра не останется иного выбора, кроме как включится в борьбу за трон для своих детей.
— Прошу прощения, ваше величество, но боюсь вы не учитываете несколько очень важных вещей. — напомнил о своем присутствии молчавший на протяжении всей беседы с цесаревичем Багратион. — Во-первых, младенца должны покрестить в новом имени, и если бы речь шла о любом человеке, вопрос был бы решаемым. Но не с наследником престола. А патриарх с вами не в слишком хороших отношениях, боюсь он пойдет в отказ. Во-вторых, как верно заметил цесаревич — флот на его стороне, а некоторые, как наследник великого рода Долгоруких, в его прямом вассалитете, который вы не сможете снять, никак. Ну и в-третьих, он только недавно получил в свое распоряжение третий, если не второй, по величине флот в империи. А по количеству одаренных и вовсе первый.
— Хочешь сказать, что, если он задумает бунт, он ему удастся? — прямо спросил император.
— Хочу сказать, что мятеж ему даже не понадобится, большая часть войск либо перейдет на его сторону, либо не станет оказывать никакого сопротивления. — ответил Багратион-старший. — В ином случае, мы могли бы попробовать его опорочить в глазах знати и народа. Очернить его образ и выставить кровавым захватчиком, желающим лишь трона, да вот беда, его любят люди, а большая часть аристократов северного флота прямо обязана ему жизнью. Я не вижу, как мы можем выиграть в этой ситуации. Разве что…
— Разве что я вернусь на трон официально. — закончил за давнего помощника Борис, и задумавшись откинулся на спинку стула. — Но это будет означать конец для империи. Нам нужно место в совете.
— Тебе нужно. — поджав губы возразила Екатерина, прекрасно уловившая угрозу от бывшего супруга. И хотя Леонид был прав, попробовать признать второго сына наследником — хороший шанс оставить трон за собой при любом раскладе ещё на восемнадцать, а то и двадцать лет. По крайней мере, в роли императрицы-матери.
— Нам. — жестко ответил Борис, сцепив пальцы в замок. На самом деле ситуация, которую описал Багратион ему совершенно не нравилась, но вполне укладывалась в картину мира. Сделать чемпиона из Морозова? Почему нет, если удастся его уговорить, можно будет существенно ослабить фракцию оппозиции в боярской думе и дворянском собрании, тем легче будет провести необходимые и назревшие в стране реформы.
— Если я более вам не нужен, то разрешите идти? — спросил Леонид. — Смена статуса цесаревича на опального аристократа может сильно изменить всё расклады в высшем свете и к этому стоит подготовится заранее.
— Твой сын так же принес присягу Александру? — вспомнил Борис, посмотрев на верного слугу и помощника.
— Совершенно верно, ваше величество. Но я постараюсь чтобы это не стало проблемой. — ответил с поклоном Багратион, пряча глаза. — Боюсь у нас будет не так много времени, после объявления о наследовании, прежде чем сторонники Александра начнут действовать, даже помимо его воли.
— Помимо его воли? — нахмурился Борис.
— Именно так. История знает множество примеров, когда императоры менялись, не желая этого, когда на трон возводили марионеток или тех, кого считали наиболее достойными. Ваш далекий предок тому пример. — ответил Багратион. — Однако, сейчас большая часть флота находится далеко от столицы, а вот войска самого цесаревича… прошу прощения, не привык что это не так. Дак вот, его войска, почти в полном составе находятся здесь, в Петрограде. И если они захотят…
— Если они попробуют взять престол силой, мы используем это против него самого. Тогда и выставлять его чудовищем, жаждущим власти несмотря на опасность стране, не придется. — усмехнулся Борис. — Но ты прав, подготовится к дальнейшим событиям стоит. Уж слишком просто он отказался от наших условий.
— Можно перерезать поставки продуктов в Ляпинское княжество, обосновав это потерей пахотных земель. Можно ввести блокаду предприятий Меньшиковых и Рублевых. — предложил Леонид. — Собрать фракцию противников молодого смутьяна, которым он оттоптал ноги в процессе Кавказской компании и похода на юг…
— Хорошо, займись этим. — кивнул Борис, недобро улыбнувшись. — А мне предстоит рассмотреть других кандидатов. Если мальчишка не хочет быть богатым и обеспеченным, это только его проблемы.
— Погоди, что? — ошарашенно проговорила Мария, когда я объявил всем собравшимся дома девушкам сногсшибательную новость.
— Всё просто, император и Екатерина не хотят видеть меня на престоле, я им нужен исключительно как инструмент достижения своих целей. — ответил я. — Бориска прямым текстом объявил, что хочет стать членом совета в обществе Теслы, а для этого ему нужен чемпион, но так или иначе он не допустит моего восхождения на престол.
— Они этого просто так не оставят. — вздохнула Инга. — Попробуют вынудить
