медикаментов и владеют сетью ресторанов по всему городу. Весьма амбициозные ребята. И главное — у них есть огромные запасы того, что требуется для войны. Вернее, для оказания помощи раненым. Так что с ними нужно установить связи. Для начала — как минимум, познакомиться.
После уроков почти все отправились на стадион: одни соревноваться, другие — болеть.
Мне пришлось ждать почти полчаса, прежде чем были объявлены наши с Маргасовым фамилии. Мы вышли на стадион, заняв позиции напротив друг друга. Мне показалось, что мой противник слегка нервничал, хоть и старался этого не показать. Но опыт позволял определять такие вещи даже по незначительным проявлениям.
Судья быстро напомнил правила, исходя из того, что это уже не первый поединок на счету каждого из участников. Создав вокруг нас защитный и ограничительный купол, он отступил и подал сигнал к началу.
Маргасов сразу выставил щит, напоминавший плоскую шаровую молнию, только очень большую — метра полтора в диаметре. Я не стал атаковать, ибо это означало бы просто потратить Живу о его барьер. Вместо этого спокойно призвал Бера и синхронизировался. Мой противник переступил с ноги на ногу и решился пустить молнию. Я уклонился, но она оказалась хитрее, чем я ожидал, и сменила направление вслед за мной, ударив в грудь. Я ничего не почувствовал, но моя техника потеряла часть заряда, так что пришлось тут же её подкачать. Так, ладно. Просто принимать удары глупо. Да, мой противник будет расходовать Живу, но и я тоже.
Маргасов скастовал рой трескучих шаров и швырнул их в меня. Пригнувшись, я отскочил вправо и помчался к нему, занося лапу с выпущенными когтями. Мой соперник выставил щит и упёрся в землю, чтобы принять удар. Наверняка ещё и докинул энергии в технику.
В последний миг я оттолкнулся ногами, использовав ускорение, перелетел через Маргасова и, пока тот разворачивался, полоснул его когтями. Разумеется, подобный удар, даже со сниженным уровнем Живы, прикончил бы, так что я пустил когти в паре сантиметров от тела противника, лишь обозначая попадание. Судья поднял левую руку, засчитывая мне очки.
Маргасов попятился, щека у него нервно дёрнулась, и он тут же пустил в меня молнию. Я принял её и продолжил атаковать, нанося быстрые удары когтями. Они располосовывали щит, высасывая из него энергию. Мой противник вдруг резко поднял руку, и в меня сверху ударил мощный разряд. Кажется, предельно допустимый в турнире. Я почувствовал, как он выбил из Бера нехилую часть Живы. Пришлось потратить ещё энергии, чтобы восстановить юнита. Я прыгнул на противника, сбил с ног и попытался прижать к земле, но Маргасов ловко увернулся и атаковал новой молнией. Я отбил её лапой и окатил его щит зелёным огнём. Переливающийся электричеством диск зашипел и замерцал. Я тут же воспользовался этим, чтобы протаранить соперника, отбросив его на пару метров, к самому ограничительному куполу. За счётом не следил, так как это только отвлекло бы. Пустив Бера вперёд, я ускорился и обогнул Маргасова по короткой дуге. Он меня заметил в последнюю секунду и скастовал молнию, но я взвился в воздух и упал на него коршуном, нанеся удар подъёмом стопы в челюсть. Голова у парня дёрнулась, глаза закатились, и он начал падать. Я приземлился рядом и успел подхватить его. Броско через бедро, и вот он уже подо мной, а я провожу болевое удержание. Вернее, имитирую его, ибо прилагать силу уже не требовалось: Маргасов находился без сознания.
Ограничительный купол исчез. Судья объявил мою победу и сделал знак медику, который тут же поспешил на помощь пострадавшему. Я поднялся, поклонился трибунам и направился к своему месту.
— Отлично сработал! — похвалила Каминская. — Много Живы пришлось потратить?
— Ну, приемлемо. Если б не обошёл его, даже не знаю, кому присудили бы победу: у нас намечалось противостояние энергий, а это, по сути, тупик.
— В условиях ограничения уровня техник, да, — согласилась девушка. — Так что ты всё правильно сделал. О, мне пора!
Вскочив, Каминская поспешила на арену. Её бой с Орловым оказался недолгим: Глафира буквально задавила его техниками, а затем, пока он отбивался от них, проскользнула сбоку и вырубила неожиданно жёстким апперкотом.
— А удар у неё хорошо поставлен! — заметил сидевший рядом со мной Артём. — Придётся тебе в семейной жизни быть поаккуратней.
— И не говори, — усмехнулся я. — Боевая девчонка.
— Ты рад, что вы поженитесь? Извини, если лезу не в своё дело, Коль.
— Я сам её выбрал, так что жаловаться не стану. И да, она мне нравится. Не люблю людей, которые ни рыба, ни мясо.
— Данте считал, что такие попадают в ад. Он называл их ни горячими, ни холодными.
— Ну, таким мне не надо. В общем, всё в порядке. По крайней мере, будем, кому подать патроны, если что.
Артём кивнул.
— Это точно. Ты, кстати, так и не рассказал толком, что случилось у тётушки.
— Ты про дуэль с Хомутовым?
— Естественно! Или ещё что-то произошло?
— Да, вроде, нет. Парень полез с оскорблениями. Мне не оставалось ничего, как покончить с этим раз и навсегда. Он сам нарвался.
— Я слышал, обвинил тебя в шулерстве.
— Ага. При том, что я играл впервые.
— Слушай, Коль, я понимаю, что у вас был давний конфликт, но ты же понимаешь, что он был вторым сыном барона Хомутова?
— И что? Не первым же.
— Видишь ли, наследник серьёзно болен. И вообще, родился слабым. Как говорят, чудо, что он до сих пор жив.
— То есть, барон рассчитывал на Ростислава?
Артём кивнул.
— По сути, ты лишил его наследника.
— Вот незадача. Но у меня действительно не было выбора.
— Верю. Просто хотел тебя предупредить. Барон наверняка затаил обиду.
Учитывая, что он считал, будто я перехватил у них Марину с её приданым, наверняка. Чёрт! В этой жизни враги лезут, как пчёлы из улья! Кончатся они, вообще, когда-нибудь?
— Надеюсь, у Хомутова хватит благоразумия не влезать в вендетту, — сказал я.
— Дай то Бог, — скептически отозвался Артём. — Отец слышал, что барон рвёт и мечет. Может, конечно, успокоится. Но ты реально его планы порушил. Он этого не простит.
Пожалуй, парень прав. Придётся иметь в виду ещё одного врага. Эх…
В этот момент на трибуну поднялась довольная Каминская, и Елагин подвинулся, уступая ей место рядом со мной.
— Видел, как я его? — спросила, переводя дух, девушка.
— Да, отличный бой. Браво!
— Спасибо. Завтра уже будут поединки с клинками. Ты к ним готов?
Я развёл руками.
— Понятия не имею.
— Короткие не допускаются. Так что придётся управляться с саблей.
— Да, я в курсе.
Девушка кивнула.
— Если даже продуешь, не расстраивайся. Хотя тебе ж, наверное, пофиг. Ты вообще не собирался в турнире участвовать.
— Ну, теперь, когда я в него списался, надо приложить максимум усилий. Если делать, то хорошо.
— Это правильно. Я буду за тебя болеть.
— Но денег не поставлю, да? — улыбнулся я.
Каминская развела руками.
— Ну, извини! Я всё-таки хочу выиграть. Зато честно.
— Я ценю это.
— Серьёзно, в отношениях мужа и жены это важно. Ладно, мне пора домой. Буду собираться. Не забудь, что должен за мной заехать.
— Не рановато ли собираться?
Каминская закатила глаза.
— Вам, мужикам, легко! Всё, пошла. Пока! — чмокнув меня в щёку, она упорхнула, а я взглянул на часы.
Посмотрю ещё один бой и тоже свалю: надо пообщаться с юристом Маргасова. Детали они с Ригелем обсудят сами, но поглядеть на человечка нужно самому в любом случае.
Но по пути домой я думал не о контракте с бароном, а о графине Елагиной. Нужно как можно быстрее выяснить, зачем она меня подставила Хомутову. Вот только как это сделать? Напрямую ведь никого не спросишь. А учитывая, что подозревал я супругу главы своего клана, проблема выглядела ещё серьёзней: даже при том, что я могу в любой момент навестить её детей и таким образом урвать немного её общества и времени, это не значит, что у меня есть возможность что-либо у неё выведать. Она не дура и виду не покажет, даже если замазана по уши. Так что задачка мне предстояла непростая.
Встреча с юристом Маргасова заняла меньше двух часов. В смысле — затем я оставил их с Ригелем утрясать тонкости формулировок, а сам отправился за Каминской. По идее, нам предстоял первый совместный выход в свет в качестве будущих мужа и жены. Уверен, Глафира сильно волновалась, так что приехал я за ней чуть раньше. Пришлось подождать. Наконец, девушка
