Мне это не нравится. Я не собираюсь просто так сидеть и слушать, как вы все не можете его вспомнить!
Гайто:
— Кого — его?
Алеф:
— Крейза! Я убить его готова за эту отвратительную манеру: постоянно меня спасать за мой же счёт!
— О ком ты говоришь, белянка? — Лин.
— Не смей меня так называть, сучка крашеная! — взвизгнула Алеф, и эфир заполнили звуки её рыданий.
Лин:
— Господи, да что это с ней?
И тогда Илайя решила вмешаться. Ей не нравилось, что Алеф — плачет. Алеф тоже была доброй и хорошей, заботилась о ней прямо как Крейз. Она не заслуживала плакать так, чтобы никто не понимал, почему.
Илайя:
— Ей больно оттого, что Крейз ушёл без неё. Ей страшно оттого, что вы не помните Крейза. Ей одиноко и грустно, и хочется быть вместе с Крейзом. Как и мне.
Сиби, прищурившись, посмотрела на Илайю:
— Ты о ком, монохромная?
Но ещё прежде, чем её вопрос дозвучал до конца, его оборвал, перебил, подмял под себя другой вопрос, громкий и судорожный.
Алеф:
— Илайя, ты помнишь Крейза?!
— Я его вижу! — не выдержала, наконец, Илайя. — Как можно забыть того, кого видишь?
— Видишь? Где ты его видишь? — не отставала Алеф.
— Он очень глубоко. Там очень опасно. Нет правил и законов. Смерть идёт и хаос окружает.
Алеф:
— Как он туда попал?! Нет, к чёрту… Как можно туда попасть мне?
Илайя заколебалась. Ей не хотелось попадать туда, и не хотелось, чтобы попала туда Алеф. Именно потому что там смерть идёт и хаос окружает. Именно потому, что Крейз открыл дверь, которую не следовало открывать, и для него время перестало быть прямой линией. Время свилось в кружева, чего правильный ум не в состоянии постигнуть, от чего правильный ум разрушается.
Но если Крейз останется там один — он погибнет. Это точно, Илайя видит.
И если туда отправится Алеф — она тоже погибнет. Даже быстрее Крейза.
Единственный шанс выжить всем — всем туда и пойти. Тогда лабиринт жёлтых полос с чёрными точками будут сулить возможность вернуться. Всем, даже Крейзу. Но ей, Илайе, будет больно. Больнее всех.
Она скривилась и потёрла пальцами горло, шею.
— Гайто! — позвала она. — Мне не будет больно, правда.
— Чего? — удивился Гайто. — Я не собираюсь ничего с тобой делать.
— Будешь делать. Потом. Делай! Так нужно. — Пауза. — Подключайтесь на меня через тридцать семь секунд. Мне нужно выбить из колеи хоть кого-то, чтобы мы все смогли соскользнуть.
Илайя встала с кресла и быстро расстегнула куртку, сбросила её на своё кресло. Скинула ботинки, брюки отправились сверху на куртку. Потянула вверх обтяжку…
— Монохромная, ты чего творишь? — вытаращила глаза Сиби.
Её на середине перебил Сайко:
— Так, секунду! Одну секунду из тех тридцати семи, пожалуйста! Я правильно понимаю, что нас опять собираются втравить в какое-то страшное говно, где мы можем погибнуть, и всё ради чего? Ради какого-то Крейза, которого я даже не знаю?!
— Сайко дело говорит, — поддакнул Гайто. — Во имя чего?
— Во имя меня, — огрызнулась Алеф. — Мы — пятёрка!
— Ты не командир, — возразила Лин.
— А кто командир, ты знаешь?
Тишина.
Илайя, набрав воздуху в грудь, решительно спустила обтягивающее «трико» под взглядом широко раскрытых глаз Сиби.
— Чёрт… — пробормотала Лин. — Я была командиром…
— Тысячу лет назад! — оборвала её Алеф. — Крейз был нашим командиром, он привёл нас сюда!
И тут в ошеломлённое молчание вмешалась Райми:
— Ребята, я за вас очень рада, но мы-то тут с какого боку? Я и Сиби…
Наверное, она хотела сказать, что они вообще случайно оказались здесь. Или ещё что-нибудь в этом духе. Не успела, потому что тридцать семь секунд закончились, и Илайя уселась на Сиби. Обхватила её лицо ладонями и поцеловала в губы.
Целоваться по-настоящему ей ещё не приходилось, и Илайя следовала интуиции. Интуиция же её не обманывала никогда.
«Щёлк!» — подумала она.
Алеф выступила инициатором. К ней немедленно подсоединились Сайко, Гайто и Лин. Райми дёрнуло следом, и это стало для неё неожиданностью. Она потянулась к замешкавшейся Сиби. Но разум Сиби оказался выбит далеко за пределы нужного контура, и Райми провалилась вниз, вслед за ней, за той, кому доверяла. Алеф прыгнула следом, и за ней понеслись остальные.
— Чудненько! — сказала Илайя, оторвавшись от Сиби. — Чуд-нень-…
Договорить не получилось. Ведь она летела первой. Она — Сёрчер, она показывала путь. Туда, где звучал голос Крейза, туда, где мерцал огонёк Крейза в кромешной тьме.
Там время завилось в кружева, а пространство ему не уступает. Кто-то из нас должен развязать главный узел. Не знаю, как, но кто-то должен его развязать! Один правильный поступок, а все остальные — смерть. Я приведу нас всех туда, но там уже не сумею помочь. Там нет жёлтых ленточек с чёрными пятнышками, там нет вообще ничего, там есть лишь Кет, лишь тьма, лишь хаос…
Лента вынесла их в Место Силы. Туда же, где они были перед тем, как вернуться в космос, и здесь они увидели прошлое, мёртвое, отжившее. Они увидели, как Крейз растворяется во тьме, и по всем им пробежала волна узнавания. С болью вернулась память. Кто-то кричал, кажется, Сайко. Лин чуть не упала в обморок, если бы её не подхватил Гайто…
Вокруг кипела битва без звука. Лишь стук крови в ушах, и под эти частые гулкие удары порхает моргенштерн, разнося вдребезги черепа чудовищ. Хирург что-то кричит, видя их, кричит так отчаянно, что вены вздуваются у него на шее.
Но не сейчас. Нет. Твоя битва здесь, Хирург, наша — дальше, гораздо дальше.
Вплывает в круг анфал. Он поможет. Собравшуюся, спохватившуюся Сиби выбьет вновь, а заодно и всех остальных. Хороший, полезный анфал!
Мерцание, вспышки, скольжение вниз, вниз, вни…
* * *
— Твою мать, — ошарашенно сказал Айк, глядя на спроектированный на пульт в креационной экран радара. — Твою грёбаную мать!
Только что с радара исчезли четыре точки. Четыре «Последних вздоха» перестали существовать так же внезапно, как и появились.
— Сука!
Голос Сиби убежал вдаль по туннелю и вернулся слабым откликом. Илайя поёжилась и ощупала себя. Только после того как нащупала грубую материю, опустила взгляд и с
