— Тихо, — бурчит Владимир, но потом приказывает: — Успокойтесь все. Это недоразумение. Кирилл сам виноват.
А, точно. Моего двоюродного брата зовут Кирилл.
Он, кстати, в порядке. Только до сих в шоке. Сидит на полу, держится за грудь и во все глаза смотрит на Дюбу.
— Чё зыришь? — рычит тот.
— Д… д… Демон?
— Чему ты удивляешься? — глухо произносит Владимир. — Мы всё слышали, что Дима стал демоником. Встань, не позорь меня!
С некоторым трудом Кирилл поднимается, но предпочитает остаться у стеночки. Впрочем, встать ему больше и некуда. В комнате мало места для шестерых человек и одного демона.
Вздохнув, я говорю:
— Короче. Я сам собирался приехать к вам, чтобы поболтать насчёт проклятия. Потому что да, я действительно ничего не помню.
— Тебя избили? — мама делает шаг ко мне.
А я, наоборот, отшагиваю от неё.
— Не делай вид, что тебя это волнует, — хмурюсь я. — Насколько я помню, ты жалела, что я вообще родился.
— Это не так!
— А как? Не отвечай, мне пофиг. Ваше сиятельство, мы можем поговорить наедине?
— Где здесь можно поговорить наедине? — картинно разводит руками граф.
— На кухне. Айда.
Дюба исчезает, напоследок пригрозив Кириллу кулаком. Мы с Владимиром заходим на кухню и садимся на скрипучие табуретки.
— Да уж, — морщится мой дядя. — Мне жаль, что тебе пришлось жить в таких условиях.
— Верю-верю. Как будто вы не знали, что эта квартира в дерьмовом состоянии.
— Я не думал, что в настолько дерьмовом. Всё-таки Москва…
— В Москве хватает бедных и опасных районов. Это один из них, если что. Добро пожаловать в столицу! — я хлопаю в ладоши. — Ладно. Поживёте здесь какое-то время, пока я не пойму, что надо делать.
— В каком смысле — что делать?
— Ну, что император хочет от вас. Предположения есть, но я не уверен. Думаю, на днях получится с ним встретиться. Вернее, он сам меня вызовет. Короче, не помрёте! Теперь рассказывай, дядюшка, — я смотрю Владимиру в глаза. — Что значит — я источник проклятия?
Поёрзав на стуле, он отвечает:
— То и значит. После войны с родом Татарских они наложили на тебя проклятие. Не знаю, почему именно на тебя — может, потому, что на тот момент ты был самым младшим членом рода.
— И сколько мне тогда было?
— Не помню, — пожимает плечами граф. — Несколько месяцев.
— Как мило. Проклясть младенца. Ну ладно, и что дальше?
— А что дальше⁈ От тебя проклятие распространилось на весь род через кровную связь. На семейном совете было решено тебя убить, чтобы остановить это.
Ну ничего себе.
«Охренеть, — говорит в мыслях Дюба. — Ну и семейка».
Меня охватывает невероятно противное чувство. Как будто холодное липкое щупальце пробирается в горло до самого желудка. Хочется взять и что-нибудь сломать. Позвоночник дяди, например.
Каким-то чудом сдерживаюсь.
— Я раньше знал об этом? — ледяным тоном спрашиваю.
— Кажется, нет, — отвечает Владимир. — Какая разница? Слушай дальше. Когда мы решили тебя убить, твой отец выступил против.
— А мать?
— Она согласилась на жертву во благо рода.
— Отличная мамаша мне досталась, — кривлюсь я.
В горле встаёт твёрдый шершавый комок. С трудом сглатываю и спрашиваю:
— После этого отец принёс себя в жертву?
— Да. Он надеялся, что ритуал поможет избавить тебя и весь род от проклятия. Увы, не получилось. Наоборот, мы стали только слабее.
— А почему вы потом меня не прикончили?
— Твой отец заставил нас принести клятву на крови, — поясняет Владимир. — Мы не можем причинить тебе вреда.
— Ах вот оно что. То есть, если бы не клятва, вы бы уже давно меня убили? Класс.
— Не понимаю, почему ты так злишься, — глядя на меня исподлобья, говорит граф. — Твоё существование делает весь род слабее. Из-за тебя мы почти лишились магической силы.
— В смысле, из-за меня⁈ Вы долбанутые, что ли, все? Это проклятие! Не я его создал!
— Но ты его источник.
— И что? Я в этом не виноват!
— Да, действительно, — медленно кивает граф. — Но, тем не менее, если бы ты был мёртв — род Могильных смог бы вернуть былую славу.
— Знаешь что, дядя? Ты идиот, каких поискать, — совершенно искренне говорю я. — Магическая сила это ещё не всё. Есть много богатых и влиятельных дворян, у которых вообще нет магии. Ты просто дерьмовый граф, который всё просрал.
— Как ты сме…
— Заткнись, — мой голос лязгает, как кинжал. — Если бы ты и правда хотел вернуть роду величие, то сделал бы это. А не прикрывался проклятым ребёнком. Зато теперь понятно, почему вся семья надо мной издевалась. Вы считали, что я источник неудач? Да вы сами ни хрена из себя не представляете. Ничтожества.
— Следи за языком, щенок! — рычит Владимир и пытается встать.
Я подскакиваю первым и хватаю его за плечо. Начинаю вытягивать ману. Граф этого не ожидает и резко падает обратно, расширив глаза.
— Не дёргайся, — приказываю, убирая руку.
— Что здесь происходит⁈ — на кухню врывается Кирилл.
— Свали на хрен отсюда, — рычу я.
— Ты мне не указ, сопля!
О чёрт. У меня срывает крышу. Потому что в голове сразу воскресает тысяча Диминых воспоминаний. Кирилл всё время называл его соплёй. Почти никогда по имени, только так.
Не могу противиться гневу. Придётся выпустить его на волю.
— Дюббук! Наваляй ему! Только не убивай.
Пыщ! Дюба мигом бросается в драку. Кулаки мелькают, как молнии, и уже через несколько секунд Кирилл валяется на полу в отключке. Разбитое лицо сочится кровью.
— Хватит, хватит.
Владимир и остальные, к счастью, не пытаются вмешаться. Поняли, наверное, что с нынешним мной шутки плохи.
— В общем, мне всё понятно, — говорю я. — Сидите здесь. Не смейте покидать квартиру. Когда узнаю волю императора, приеду. Пока, ублюдки.
Напоследок хлопаю графа по плечу, вытянув ещё немного маны. Переступаю через Кирилла и выхожу из квартиры, громко хлопнув дверью.
Же-есть. Я и подумать не мог, что всё настолько хреново. То есть, я заранее знал, что в семье меня ненавидят, и испытывал такое же ответное чувство. Но причина оставалась для меня секретом.
А теперь этот секрет раскрыт. И я вообще не в восторге.
Нет, я всё понимаю. Проклятие реально суровое. И да, рассмотреть вариант избавиться от младенца, чтобы снять его — возможно. Но чтобы вся семья на это согласилась?
И даже мать! Родная мать, чтоб её!
Не могу уложить это в голове.
Только отец, которого я никогда не знал, пошёл на жертву ради меня. Умер напрасно. Лучше б он остался жив и защищал Диму от всех остальных.
Конечно, он не знал, что от проклятия так просто не избавиться. Поэтому винить его не в чем. Наоборот, он сделал всё, чтобы спасти сына от смерти. Отдал самое ценное — собственную жизнь.
«Папа Дум грустно?» — спрашивает Бугорос.
«Папа Дум в ярости».
«А чего ты так паришься? — вклинивается Дюббук. — Это ж даже не твоя семья».
«Да, я понимаю. Просто телу не прикажешь. Эмоции, дружище. Не могу с ними совладать. Пойти напиться, что ли».
«Тебе в универ завтра. Лекции вести».
«Когда это меня останавливало? Ну да ладно, бухать не вариант. Поеду лучше домой».
Утром меня вызывает к себе император. Точнее, он сам приезжает ко мне — невиданная почесть.
Ладно, шучу. Его величество поехал куда-то по делам, и его лимузин сделал остановку у моего дома. Мне позвонили и приказали немедленно спускаться.
— Доброе утро, великий государь, — бормочу я, залезая в тачку.
— Доброе, — кивает Пётр Романович. — Как дела?
Будничный вопрос, но за ним явно скрывается нечто большее. Поэтому беру небольшую паузу перед тем, как ответить.
— Ну, с Орловским я разобрался. Переборщил немного, простите.
— Нет-нет, всё в порядке. Ты показал, на что способен. Меня это даже порадовало. А что насчёт твоей семьи? Ты был рад их встретить?
— Надеюсь, вы не издеваетесь, ваше величество, — бурчу я.
