– Немного, – виновато улыбнулся профессор. – Устаревшие образцы. Я же не знал… то есть он не знал, что так получится. Сейчас покажу, только поосторожнее.
– Учить меня будешь, – возмутился Барабаш. И замолчал, с изумлением разглядывая открывшуюся в стене нишу. – Это то самое?
Было чему удивляться, ой как было! Когда древние легенды вдруг становятся явью…
– Мне называть тебя Эрлихом? – спросил Матвей хриплым голосом.
Михась же промолчал. Зачем говорить, если словами тут не обойтись, а за выражения можно получить по шее от старших товарищей? И вообще лучше хранить благоговейную тишину – явление чуда не терпит суеты.
– Это то самое? – старший десятник повторил вопрос и, не дождавшись ответа, протянул руку.
Огромный, чуть не в человеческий рост, лук будто сам просил, чтоб на него натянули тетиву… Длинные стрелы россыпью и в колчане… Рядом меч в ножнах. Клинка не видно, но Барабаш был готов голову дать на отсечение, если это не «Синее пламя». Не врут, значит, сказки… Топор с рубином в навершии… Кажется, летописец Сансаний Шантарский называл его Дорантегом. Смешное имя для грозного оружия. И молот. С виду самый обычный молот, и если не знать, что он взят лично Эрлихом Белоглазым с ещё тёплого трупа древнего пиктийского божка Ричарда Орлиный Хвост…
– Ручонки-то попридержи! – прикрикнул Еремей. – И почему все так и норовят залапать музейные экспонаты? Для тебя, что ли, выставили?
– Но… оружие…
– Вот-вот, – непонятно с чем согласился профессор. – Нам сюда.
Стена с реликвиями повернулась вокруг своей оси, открывая проход в следующее помещение, вызвавшее всеобщий восхищённый вздох.
– Здесь тоже ничего сразу не хватайте, сам всё объясню.
Мимо стеллажей, заставленных коробками с кристаллами, Баргузин прошёл не задерживаясь, лишь бросил через плечо:
– Экспериментальные экземпляры – после взрыва на том месте даже трава не растёт лет сорок.
– А эти? – любопытный Михась ткнул пальцем во второй ряд полок. – Они как?
– Уже получше. Но если собираешься в будущем жениться и заводить детей, то… Да, в карманах их носить тоже не рекомендуется.
Лётчик шарахнулся в сторону и налетел на штабель ящиков у противоположной стены. Побледнел и осторожно поинтересовался:
– Профессор, а в них тоже? Это самое…
– То самое и есть.
Михася подбросило вверх, и даже показалось, будто он немного завис в воздухе.
– А оно лечится?
– Что?
– Это!
Еремей недоумённо посмотрел на Кочика, потом перевёл взгляд на старшего десятника:
– Матвей, наш вьюнош умом не тронулся?
– Вроде нет ещё.
– А похоже. Михась, ты чего?
– Я?
– Ну не я же? Открой, кстати, ящики. И не бойся, нет в них ничего ядовитого.
Петли на крышке даже не скрипнули, будто кто-то смазывал их не менее двух раз в год. Или в таинственной пещере время течёт иначе? Всё может быть, ведь вина давно не существующих стран не скисли, а дрова у камина до сих пор пахли смолой. Ну Еремей, ну сукин кот…
– Держи, – извлечённая профессором огнеплюйка почти ничем не отличалась от обычной армейской, разве что выглядела грубее, и раструб на конце ствола немного шире. – Разберёшься? Михась, а это тебе.
– Кристаллы обычные? – деловито поинтересовался Барабаш, с нежностью поглаживая полированное дерево приклада.
– Вот там в углу. Только… – Еремей замялся. – Только тоже немного грязные.
– В каком смысле?
– В месте попадания огнешара образуется заражённое пятно пяти шагов в поперечнике. Так что поосторожнее.
Матвей скривился, будто ему дали подержать не огнеплюйку, а ядовитую змею, и покачал головой:
– Убивать надо за такое оружие. Ладно бы в Пиктии, но мы им на своей земле пользоваться будем!
– Вот потому оно лежит здесь, а не в Цитадели! Я же предупреждал – устаревшие образцы. И вообще… жри, что дают!
Старший десятник со злостью плюнул на пол, но спорить больше не стал. А гори оно всё огнём!
Себе профессор выбрал совсем уж устрашающего вида штуковину, нечто среднее между ДШК и станковым стреломётом, но с двумя стволами. Забавно смотрится Еремей… если не заглядывать в его глаза.
– А с этим найдёнышем что делать? – Кочик показал неизвестный роденийской науке трофей. – Тут оставим или просто по дороге выкинем?
– Я тебе выкину! – Матвей отвесил младшему товарищу крепкий подзатыльник. – Придём домой и механикам отдадим, пусть разбираются. Тут мощнейшее оружие, а он выкидывать собрался!
Михась вздохнул и поёжился, вспомнив устроенный Барабашем разнос. Причём самая суровая кара призывалась на голову лётчика не за неправильное обращение с незнакомой огнеплюйкой… Нет, за разбитые единственной очередью восемь бутылок вина. Свинцовые комочки прошли рядом со стоявшим у шкафа профессором и… Печально получилось.
– Всё, оружейная лавка закрывается! – Еремей распихал по карманам кристаллы и жестом предложил всем последовать его примеру. – Нас ждут в Цитадели.
– Давно? В смысле, когда ждут?
– Всегда! Не беспокойся, мы успеем.
Напрасно старший десятник Барабаш ждал от профессора какой-нибудь ошибки, естественной для недавнего мирного человека. Меньше полугода прошло, как тот попал на службу, а вот поди ж ты… Будто всю сознательную жизнь носил форменную накидку, пень учёный! Даже перед выходом из пещеры не забыл проверить окрестности, используя какие-то хитроумные подглядывающие устройства.
Впрочем, если Еремей тот, кого очень напоминает, то ничего удивительного. Эрлих, которого лишний раз лучше не поминать, и не на такое способен. И как его, хрыча, Триада на земле терпит? Не иначе союз заключили. Миролюбивый и оборонительный, разумеется.
Баргузин осмотром местности остался доволен и сейчас мощно пёр вперёд, не останавливаясь по пустякам и не озираясь по сторонам.
– Глорхийцы ушли, да? – отдохнувший за пару дней Михась на этот раз не отставал и шёл вровень с профессором. – Потеряли нас.
– Да здесь они, никуда не делись.
– Где? – раструб Михасевой огнеплюйки описал полукруг, остановившись в опасной близости от носа Еремея.
Тот пальцем отодвинул ствол и кивнул на кучу камней:
– Вот часть из них.
– Превратил в камни? Сильная магия!
– Какая, к кагулам, магия? Я включил охранную систему.
– Кого включил?
– Систему, неуч! Это такая штука, которая… Да неважно, какая она. Глорхи попали под обыкновенный обвал. Соображаешь?
– Обыкновенный, говоришь? – догнавший профессора Барабаш пнул валяющийся на тропе обгорелый сапог с торчащей из голенища костью. – Что-то непохоже.
– Недобитков накрыло «Поцелуем бездны» шестнадцатого уровня, – неохотно признался Баргузин.
