Ознакомительная версия.
Зато 23 августа стало ясно, что выбор «Локомотива» в качестве места проведения матча оказался ошибкой. Группа московских болельщиков пришла на стадион, чтобы скандировать речевки «Русские, вперед!», «Е**ть Кавказ, е**ть!» и другие популярные у националистов лозунги. Ни для болельщиков «Анжи», ни для футболистов этой команды, ни для телекомментаторов, которые старались сделать вид, как будто ничего не происходит, ситуацию комфортной не назовешь.
Давно известно, что многие фанаты московских клубов придерживаются правых взглядов, а часть из них является националистами. Настроения столичных болельщиков неплохо отражает самый популярный комментарий к видеоролику об акции на YouTube – он содержит, например, фразу «хачкалу вашу давно пора сжечь полностью».
«Локомотив ненависти»Kavkazweb.netНочь на 03 июня 2015 года
Ближнее Подмосковье
Никогда не прощу большевикам то, что они сделали с нами.
Они виновны, виновны так, как никто и никогда не был виновен, но совсем не в том, в чем их обвиняют. В другом. Они отдали власть народу, тем самым заложив механизм его уничтожения.
Власть не может и не должна принадлежать народу, народ – это слишком аморфное и расплывчатое понятие, чтобы иметь дело с таким четким и конкретным понятием, как власть. Власть должна принадлежать группе или прослойке людей, кровно заинтересованных в ее сохранении или упрочении – иначе и государство и народ погибнут. Власть должна быть у того, кто осмелится взять и нести ее. Ибо это очень тяжелая ноша…
А большевики поступили просто. Первым делом они перебили или изгнали тех, кто мог и способен был принять на себя бремя власти и ответственности. Офицеров, дворян, купцов. Чтобы обезопасить свое правление, они придумали дичайшую систему правления большинства, которой не существовало ни в одной стране мира. По сути СССР был самой демократичной из демократичных стран – только у нас большинство на что-то влияло, в западных странах оно просто голосовало на выборах за того, про кого скажут хорошо по телевизору. И этим самым большевики убили и народ и державу.
Когда в Великобритании ирландские католики начали террор – полковник, сэр Дэвид Стирлинг обратился с запиской в британское правительство с предложением организовать контртеррор. У вас отряды террористов, а мы создадим отряды лоялистов! Которые и будут отвечать ударом на удар, пулей на пулю, смертью на смерть. Официально это предложение принято не было, но в то же время отряды лоялистов действительно возникли. Именно благодаря им удалось перевести войну из состояния освободительной войны северных графств в войну между местными католиками и местными протестантами, мини-гражданскую войну. Этот же офицер во время Второй мировой собрал собственный отряд и уничтожил на стоянках больше самолетов Люфтваффе, чем британские летчики уничтожили их в небе. По сути сэр Дэвид Стирлинг стал основателем спецназа в современном его понимании, а его полк до сих пор продолжает существовать как SAS, специальная авиадесантная служба, двадцать второй полк специального назначения.
А теперь скажите мне, кто из советских людей сделал что-то подобное? Кто из советских офицеров создал специальный отряд для террора в Пакистане, в тылу банд моджахедов? Кто из казаков создал отряд для действий на территории Чечни? Кто вообще сделал хоть что-то, чтобы бороться с кем-то другим, кроме своего государства? Никто и ничего. Все сидели как птенцы в гнезде и ждали, пока кто-то что-то положит им в рот. Все предусмотрено, все учтено, дальше будет только лучше, государство позаботится о нас. Вот за это я и ненавижу коммунистов.
Отдельно про интеллигентов. Эти б… не могут существовать без государства, они паразитируют на государстве, они получают деньги за всякую срань и ни разу в жизни не сделали ничего полезного. Но эти твари искренне, до корч, до зубовного скрежета ненавидят государство, считая в то же время, что оно им что-то должно. Надо было в свое время принудительно выпихнуть всю интеллигенцию в Израиль, где им, с их дипломами искусствоведов и филологов, ничего, кроме ассенизаторской работы, не светило.
Вы напоминаете мне четырнадцатилетних подростков. Которые ненавидят родителей, борются с ними – и в то же время ничего не могут без них. Вы готовы идти на антиправительственный митинг, вы готовы перепостить по всему Интернету очередную статейку, сочащуюся ядовитым бредом, но никто из вас не сделает и шагу, чтобы встать рядом с очередным Иваном Агафоновым напротив очередного Расула Мирзаева. А если не будет государства с его тюрьмами, ОМОНом и Басманным судом, вас просто вырежут ваххабиты, один за другим.
Но я все еще верю в вас. И надеюсь, что вы повзрослеете, пока не станет слишком поздно…
Паша Ахмеднабиевич, пусть земля ему будет пухом – жаль, что дохлый, но ничего не попишешь, дал несколько наколок, которые необходимо было проверить. Или, как говорят те, кто в теме, – реализовать. Некоторые имена я тут же и слил Сереге, пусть ими по официальным каналам занимаются. Но кое-что надо было пробить самому. Точнее – самим.
Меня заинтересовало одно место во Владимирской области, которое он упомянул. Тихое такое, неприметное место. Небольшой городок, а дальше дорога. На дороге – поворот, и там еще дорога. Холмистая такая местность, повороты тут крутые. По обе стороны от дороги тихие деревеньки, шпили колоколен, стада коров. Это место слишком далеко от Москвы, чтобы всю землю скупили иностранцы, хотя земля хорошая. Возможно, даже я куплю что-нибудь здесь, когда все это закончится. Чтобы просто жить… когда-нибудь. Когда-нибудь…
Дорога эта длиной тридцать два километра – я проверил. Транспорта практически нет. Автобус по этой дороге ходит два раза в неделю, хотя на одной из полузаброшенных автобусных остановок я заметил остатки расписания, из которого следовало, что он ходил раньше пять раз в день. Это было в той стране, где Чечня была процветающей передовой автономной республикой, Салман Радуев был секретарем райкома комсомола, Джохар Дудаев – генералом ВВС, а Шамиль Басаев студентом Института нефти и газа. В этой же стране – считали, что проложить тридцать два километра вполне приличной асфальтированной дороги до самого последнего в районе колхоза просто необходимо, равно как и пустить автобус пять раз в день, пусть почти никогда он не набирает достаточно пассажиров. Эта страна мертва, но что-то еще осталось от нее. Как эта дорога и мои воспоминания.
Я не мог тогда ее защитить. Сейчас могу защитить то, что осталось.
Машин здесь практически нет. Цена на топливо не способствует. Лишь иногда прогудит самосвал или трактор, а легковых и вовсе… можно полдороги ехать и ни одной не встретить. Для москвича это звучит дико, но это так. И тем лучше для меня.
Иван занял позицию за поворотом на моей машине. Мой «Форд», который я отдал Ивану, забрызган грязью, обычная неприметная машина, которую можно использовать для скрытого патрулирования. Иван – настоящий мент, он вооружен и знает, что делать. Самая большая опасность ему угрожает от местных гаишников, которые могут заинтересоваться: а чего это здесь шакалит их московский коллега. Но я надеюсь, что Иван разберется с этим, если проблемы возникнут. Под стеклом у него – видеокамера, подключенная не к карте памяти, а через переходник к большому жесткому диску на полтора терабайта, который я купил в компьютерном магазине во Владимире специально для этой нужды. Иван никого не останавливает без крайней нужды и даже не светится. Его задача – сидеть там, фиксировать, какие машины проезжают по этой дороге. Особенно интересны машины с московскими номерами – мы их пробьем по базе, при необходимости подключим Сергея.
Я вынужден использовать «Субурбан», потому что места здесь глухие и не везде можно проехать, сразу за околицей начинается непролазная, густо замешанная колесами тракторов и комбайнов грязь, почти такая же, как в Чечне. Перед тем как ехать сюда, Иван вышел на связь и попросил пробить по базе этот «Субурбан», ему ответили, что в угоне он не числится. Значит, какое-то время на нем можно ездить. Хозяин, который мог бы объявить машину в угон, нашел свой последний приют в безымянной могиле на подмосковном карьере, его еще не хватились – видимо, часто ударяется в загулы. Но я не намерен рисковать – следующий день, и все.
Оставив Ивана караулить трассу, я прокатился на большом комфортабельном внедорожнике через всю эту дорогу. Наверное, необычную здесь машину запомнят, но мне плевать: когда полиция начнет задавать вопросы, меня здесь уже не будет. Сначала я даже думал бросить эту машину здесь, но потом решил, что это слишком рискованно. Припаркую где-нибудь во Владимире, незапертую – пусть угоняют…
Ознакомительная версия.
