- Как вы это делаете? — пораженно сказал Штюрмер, глядя на меня уже по-другому. Наконец-то ты понял, с кем имеешь дело, а также тщетность своих угроз в будущем.
- Привычно, — усмехнулся я, ворочая эктоплазмой внутри гвора. — Спрашивайте же, черт вас возьми! Он долго не протянет!
Ну тут у них пошла оживленная беседа на немецком. Если пленник запинался, я помогал ему сосредоточиться, держа на коротком поводке и каждый раз устраивая ему болевое внушение. Так продолжалось минут пять.
- Все, он больше мне не нужен, — сказал Штюрмер, и я выпустил зверя, моментально схватившего гвор заодно с аурой. Моему симбионту надо было чем-то питаться.
Ба! Я взглянул на застывшего и выпучившего глаза Штюрмера, потянув носом. Нет, вроде не обосрался от страха, увидев чудовище во всей своей красе.
- Эй, — я тихонько позвал его. — Проснитесь!
- Ввы тоже не человек? — пролепетал Штюрмер, глядя на меня с ужасом.
- Напротив, я самый настоящий человек. Только чуть больше, — я игриво подмигнул ему, от чего того передернуло. — Поэтому в следующий раз не давайте обещаний, которые не сможете выполнить. Да, о чем это я? Ну так вы узнали, что хотели? Поделитесь?
- Поделюсь, — сказал еще пристукнутый немец. — Но вы, похоже, справитесь и без меня.
- Ну я не пытаю так союзников, пусть временных и особо опасных. Ну что, пройдемся по другим камерам с задержанными, или как?
Белоснежные купола базилики Сакре-Кер словно парили в голубом парижском небе, освещенные ярким солнцем. Когда-то ее воздвигли на месте того монастыря, где давал обеты сам Игнатий Лойола, будущий Генерал Ордена Иисуса, основатель ордена иезуитов. Ну а теперь, в веке двадцать первом это было популярным туристическим местом, куда съезжались на выходные отдыхающие со всей Европы, чтобы хорошо и культурно провести время, отдыхая среди зелени, высаженной на холме Монмартр.
Вот только не все из отдыхающих были туристами. Трое мужчин неприметного вида, самой что ни на есть обычной европейской внешности поднялись на холм. Один пошел ко входу в базилику, двое других встали у лестниц, ведущих на холм, словно дожидаясь чего-то.
У всех троих синхронно сработали будильники наручных часов, а дальше они действовали, как автоматы — достать из объемистой сумки безотказные русские АТ, примкнуть магазины, взвести затворы… Уже раздавались вокруг недоуменные и испуганные возгласы туристов, когда трое боевиков открыли огонь. Две лестницы, на которых всегда было полно народа, и небольшая каменная площадь на возвышении — лучше целей для террористической атаки нет. Особенно если в руках старые русские АТ еще под первый промежуточный патрон, которые стояли на вооружении Российской Императорской Армии до семьдесят восьмого — машинка в отношении кучности и точности не очень хорошая, но зато очень, даже избыточно мощная.
Очереди косили беспорядочно бегущих туристов, причем боевики стреляли длинными, водя от пуза стволами по толпе — мишеней тут хватало. Отстреляв по паре магазинов каждый и поднявшись к базилике один достал из сумки баллончик с краской и у входа прямо на каменных плитах мостовой нарисовал пентаграмму в круге с подписью «месть».
А затем троица вошла в базилику, и открыла огонь по тем, кто спрятался внутри. Проходя под сводами базилики они короткими очередями отстреливали туристов и священнослужителей, попавшихся им навстречу.
- Вы помните нашу задачу, — бросил двум своим товарищам старший из них. — Ни один поп не должен уйти живым. Впрочем, как и остальные.
Они кивнули друг другу, и, взвалив на спину все еще тяжелые сумки, разошлись в трех направлениях, искать выживших.
- Мать честная, в первый раз вижу такую бойню! — полицейский наряд, подъехавший к подножию холма при звуках стрельбы, рот раскрыл от вида заваленных трупами лестниц. — Вызывай подкрепление!
Через полчаса, когда звуки стрельбы внутри базилики и ее окрестностях стихли, базилика и ее окрестности были оцеплены поднятыми по тревоге нарядами парижской полиции.
- Сколько их там? — спросил Дюпре, глава комиссариата восемнадцатого округа, в чьей зоне ответственности был Монмартр.
- По свидетельским показаниям — три-четыре человека с автоматами.
- И все это, — он выделил слово, — устроили они?
- Да, господин комиссар.
- Сколько уже? — он не стал говорить кого, и так было ясно.
- По предварительным оценкам, более двухсот погибших, раненых еще считают.
- И это все устроили несколько человек с автоматами?
- Почерк белых националистов, — молоденький бригадир неосторожно обронил замечание.
- Малыш, когда я тебя спрошу, тогда и будешь вякать, — комиссар бросил на ажана злобный взгляд. — Ты-то что знаешь о белых националистах, сопляк? Еще у папы в яичках пищал, когда я их по тюрьмам рассаживал.
Дюпре был зол, очень зол. Дивизионный комиссар Дорнье, возглавлявший UCLAT, пообещал ему несколько эротических удовольствий не из квартала Красных фонарей, если по завершении собранного им экстренного заседания группы кризис не будет преодолен. Только возглавить комиссариат, ожидать повышения в звании согласно должности, вот-вот — и такая подлянка от неизвестно кого.
Комиссар покосился на подъехавшую группу GIGN, на которую ставилась задача провести штурм захваченной базилики и освободить потенциальных заложников, буде таковые иметься. Но сначала надо отправить к террористам переговорщика, хотя эти черти и не собирались, похоже, вести пустопорожний треп — первая же попытка подняться по лестницам привела к ранению двух полицейских, подступы с лестницы хорошо простреливались с огневых точек засевших в базилике боевиков.
- Готовы? — он посмотрел на бледного полицейского переговорщика, которого сейчас одевали в броник и каску.
- Готов.
Дюпре взял мегафон.
- Мы отправляем к вам переговорщика! Не стреляйте!
Полицейский, размахивая большим белым флагом, стал медленно подниматься по лестнице. Дюпре все гадал, до какого места он дойдет, прежде чем его подстрелят. Переговорщик преодолел верхнюю ступеньку лестницы и застыл, ожидая неизбежного. Нет, из базилики не стреляли. Был слышен далекий окрик, видимо переговорщика просили подойти поближе. Держа белый флаг, полицейский скрылся за балюстрадой.
- Что там?
- Пока его не видно, наверное, зашел внутрь базилики…
И тут раздался взрыв, над базиликой взвились облако обломков и белый дым.
- Что за дерьмо? — присел от неожиданности комиссар, закрыв голову руками.
- Видимо они привели в действие взрывное устройство, — командир группы GIGN сам отряхивался от долетевших сюда мелких осколков.
- Теперь ваша работа… — начал было комиссар. И его изуродованное тело упало на землю, как и остальных, стоящих рядом. Место сбора было заранее заминировано «лягушками» М16, которые, взорвавшись в воздухе, превратили собравшихся полицейских в фарш. Месть свершилась.
В это же время в Лондоне, на Трафальгар-сквер, молодой человек с рюкзаком, сидевший у фонтана со стороны Национальной галереи разогнал стаю голубей, потом на глазах недоумевающих и крутящих пальцем у виска туристов стал из аэрозольного баллончика рисовать на брусчатке большую пентаграмму. Нисколько не обращая на столпившихся вокруг туристов и блеск вспышек снимающих его мобильных телефонов, он закончил свое художество.
- И придет царство Бафомета на землю! Да сгинет мертвый бог и последователи его! — громко декламировал он.
Заметив полицейских в жилетах и традиционных касках, пробивавшихся сквозь толпу, собравшуюся посмотреть на фрика, молодой человек полез под куртку, и нащупал там чеку простейшего выключателя из прищепки с двумя кнопками.
- Бафомет! — заорал он, и рванул чеку. Пятнадцать килограмм самодельной взрывчатки сдетонировали, и превратили толпу в кровавое месиво, от ближестоящих не осталось ничего, кроме разлетевшихся ошметков мяса, а над площадью поднялся огромный столб белого дыма и стаи голубей.
- Включите телевизор! — крикнул ворвавшийся в мои апартаменты один из людей Штюрмера, дежуривший у моего дома, чтобы подобрать меня и добросить до аэропорта.
