но не успевший его применить.
Существо, которое за считанные секунды справилось с двумя крепкими мужчинами, напоминало человека лишь весьма отдаленно. Бледная, почти белая кожа, неестественно длинные руки, а на них огромные черные когти. И чуть вытянутая зубастая пасть.
Тем более неожиданно было осознать, что перед ним баронесса. Похоже, Фридрих оказался слишком самоуверен, решив, что она мертва окончательно. И теперь ему предстояло за это поплатиться.
— Я тебе, сука, покажу покойную Агнессу! — прошипело существо едва различимым, нечеловеческим голосом и бросилось на своего несостоявшегося убийцу.
Следующая пара минут слилась для Германа в сплошную череду ударов, рычания, оскаленных зубов и воя. Осознав опасность, Фридрих тоже мгновенно перевоплотился, но существо, которым он стал, больше напоминало огромное черное насекомое с неответственно вытянутой головой, а каждая рука его заканчивалась огромным загнутым когтем размером с короткий меч.
Два вампира сошлись в чудовищной схватке, оба действовали неестественно быстро, Герман думал лишь о том, как бы спасти Ермолову, которая еще в самом начале этого боя, ударенная по ногам, не удержалась на них и повалилась на постеленное возле скамейки ложе.
Герман попытался оттащить ее подальше, но получил черным когтем по руке и отскочил, рефлекторно сжав рукой рану. Ничего страшного, царапина.
В следующее мгновение он увидел, как черное существо теснит отчаянно отбивающуюся баронессу к краю беседки. Герман попытался воспользоваться этим, атаковав вампира со спины, но тот вовремя заметил его маневр и выбросил в его сторону неестественно длинную двусуставную ногу, ударив в колено и заставив Германа повалиться на пол беседки.
Еще несколько секунд и все было кончено, тело баронессы с располосованной огромным когтем грудью лежало на земле. Но и Фридриху эта схватка дорого стоила. Начав превращаться в человека, он повалился на колени, словно от смертельной усталости. Черная густая кровь стекала у него по ногам и по лицу. Пару секунд он стоял на коленях, словно не в силах пошевелиться и, кажется, готов был повалиться лицом на пол.
Герман понял, что это его шанс добить чудовище. Вскочив на ноги, он хотел уже было вновь призвать шпагу, но Фридрих, видимо, собрал уже посление силы, бросился к как раз пытавшейся неуклюже подняться в наручниках Ермоловой, рывком дернул ее за ворот туники вверх, и его правая рука, которая еще недавно была единым черным когтем, оказалась возле ее шеи, теперь сжимая неизвестно откуда взявшийся чуть изогнутый нож.
— Спокойно, молодой человек, спокойно… — проговорил Фридрих, тяжело дыша. На лице его в двух местах зияли алые раны от когтей. Левая рука в разорванном рукаве висела безжизненно, но пальцы правой крепко сжимали рукоять ножа.
— Чего ты хочешь? — спросил Герман. — Если ту вещь, то я повторяю: у меня с собой ее нет. Ты можешь легко убедиться, что я не вру: в этом клоунском костюме ее и положить некуда.
Он провел руками по своему костюму гладиатора, который и так-то не имел ни карманов, ни иных укрытий, а теперь еще и был сильно поврежден: кожаная портупея висела на последнем лоскуте, декоративная тонкая серебряная цепочка вдоль нее тоже лопнула и теперь некрасиво свисала.
— Боюсь, уже поздно, — проговорил с трудом Фридрих. — Некогда нам с вами разъезжать за вашей вещью. Обойдусь и без нее. Просто стойте и не двигайтесь. Не вздумайте никуда бежать.
— Потому что сейчас начнется, да? — спросил Герман. — Сейчас ваши лакеи начнут убивать гостей вечера?
— Совершенно верно, — осклабился вампир. — Вы догадливый молодой человек. Жаль, что вы не на правильной стороне. За вашу догадливость я сохраню жизнь мадемуазель. Может быть. Если вы не будете мешать свершению неизбежного.
— Но зачем?
— Затем, что настает будущее, корнет. И в этом будущем нет места прогнившей аристократии. Всем этим изварщенцам, которые собрались сюда предаваться свальному греху. Вам их жалко? Мне — ничуть. Тех, кто стоит на пути у будущего, оно раздавит и покатится дальше, словно колесница Джаге…
Он не успел договорить. Герман рванул серебряную цепочку так, чтобы та, повинуясь инерции, выстрелила вперед и захлестнулась на руке Фридриха. Тот отчаянно взвыл, затряс пальцами, из которых тут же вывалился нож, а Герман, не давая ему опомниться, призвал сияющую шпагу, которая впилась вампиру прямо в глазницу. Тот захрипел и рухнул на пол беседки, рядом с телом баронессы, которое тоже уже успело перевоплотиться в человеческое и сияло теперь ослепительной бледной наготой, перечеркнутой черными ранами.
Следующим движением Герман ударил шпагой в цепь, сковывавшую руки Ермоловой. Удар высек сноп зеленоватых искр, после чего цепь разорвалась, а майор тут же хлопнула в ладоши, а затем сжала свои запястья. Это был сигнал — где-то в лесу, который начинался за баронессиным парком, сейчас, получив сообщение по эфирному каналу, пришли в движение две группы жандармов.
— Бежим скорее, — деловито проговорила Ермолова, стряхнув упавшую на глаза прядь волос. — Дворецкого и лакеев надо остановить во что бы то ни стало. И это…
Она слегка смущенно замялась, а заем сильно сжала пальцы Германа своими.
— Я этого никогда не забуду, не думайте.
Глава семнадцатая, в которой звезды становятся ближе, но ненадолго
Самолетный экипаж взмыл в небо почти беззвучно, колеса оторвались от земли, она стала уходить все дальше, и у Германа на секунду перехватило дыхание, а затем он машинально вцепился в стойку рядом с собой. Ухватившаяся за штурвал Ермолова бросила на него ироничный взгляд. Одета она была немного странно: в жандармском мундире, накинутом поверх той самой черной тунике. Герман, впрочем, выглядел еще страннее в мундире на почти голое тело с дурацким гладиаторским костюмом.
— Поначалу всегда страшно, — сказала она. — Когда отец в первый раз взял меня полетать, я, кажется, весь полет проорала. Сперва от страха, потом от восхищения. Смотрите, как красиво?
В самом деле, несмотря на одолевающие приступы паники летевший впервые в жизни Герман не мог не заметить, насколько восхитительный открывается вид. Должно быть, еще красивее было бы днем, но и сейчас темные пятна лесов, перемежающиеся со светлыми пятнами городков, освещенных газовыми фонарями, создавали просто чарующую картину. А над головой еще и раскинулось усыпанное яркими звездами небо.
Чуть позади все еще виднелось ярко освещенное поместье баронессы — погасить факелы и фонарики так никто и не удосужился. Немудрено — прислуга почти в полном составе была арестована, и сейчас поручик Рождествин вместе с еще троими офицерами отделения допрашивали тех, кто не успел сбежать, и составляли протоколы.
Они едва успели. Завербованные «Черным пределом» лакеи уже разошлись по местам, достали из тайников оружие и намеревались привести в действие свой план, когда явился первый жандармский отряд, а Герман с Ермоловой арестовали дворецкого, который и должен был дирижировать оргией убийств.
Когда явились жандармы, половина завербованных лакеев побросала оружие и сдалась, другая принялась беспорядочно палить по сторонам, несколько гостей и один жандарм были ранены, часть лакеев убита в перестрелке, прочие сдались. Допрос выживших начался сразу же, но похоже было на то, что все это мелкие сошки, недоучившиеся студенты и семинаристы, подпавшие под обаяние Фридриха, и не знавшие толком ничего о других членах его организации.
Когда ночь была уже в середине, Герман почувствовал, что валится с ног, и попросил у начальства дозволения уехать. Подавившая зевок Ермолова на это ответила, что сама поедет вместе с ним, однако на давешней карете они проехали всего версту, после чего обнаружили спокойно стоявший на обочине самолетный экипаж, тот самый, что Герман видел некогда у ворот Корпуса. Оказалось, принадлежал он Ермоловой, и она приказала его доставить, чтобы потом быстрее добраться в Москву. Она предложила Герману подвезти его, и Герман, слегка шокированный, согласился.
— В общем, это была прекрасная ночь, господин корнет, — проговорила майор, оторвав руки от руля и сладко потянувшись. — План террористов полностью разрушен, руководитель мертв, ячейка разгромлена, мы с вами молодцы.
— Мы еще не знаем, в чем заключался план, — проговорил Герман, все еще с опаской посматривая вниз.
— В общих чертах, знаем, — ответила Ермолова. — План состоял в том, чтобы убить как можно больше знати. Конечно, многие из собравшихся — сильные маги, каждый из которых был способен раскидать вооруженный
