– Какая красивая! – сказала девочка, стряхивая с заколки песчинки. – Тебе ее подарили?
– Да, – ответила Би, и ее голос дрогнул.
– Я бы тоже хотела, чтобы мне подарили такую.
– Когда-нибудь такое случится.
– Нет. – Таня вздохнула и встала. – Я не Меч короля, и мне такую не подарят. Никогда.
Она протянула заколку Би, которая все еще сидела на песке. Та взяла ее как-то растерянно, словно не зная, что ответить.
– Это неправда, – сказала воительница тихо, уже в спину Тане, и та обернулась. – Для этого не нужно быть Мечом.
– Теперь умыться и спать, – скомандовала Мириам. – Повытряхивайте песок из одежды, а то заснуть не сможете. – Она подошла к Би и предложила: – Давай я помогу тебе с волосами.
– Не нужно, я могу поспать и так. – Би поднялась и отбросила волосы за спину. – Нужно отдыхать, день был тяжелым. Спасибо за заколку.
– Ты опять хочешь спать в машине?
– Да.
– В городе, наверное, найдется где остановиться. Там будут кровати.
– Завтра и увидим.
– Ты никогда не была в Хоксе?
– Нет. Как и вообще в таких маленьких городах.
– Разве он маленький?
– Неважно. – Би пошла к машине, потом обернулась. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Мириам наклонила канистру, и тонкая струйка теплой воды упала в песок.
– Поторопитесь, – сказала она. – Воды много, но не нужно ее терять.
Дети умывались быстро, видимо привыкнув экономить воду. Таня оттерла физиономию Тони, который снес эту процедуру со стоическим спокойствием, а Рок подставил под канистру голову, намочил волосы и обрызгал всех окружающих.
Спать они легли как обычно, у костра, только Таня сразу перебралась на одеяло Мириам. Было еще светло, невидимое солнце, садящееся за холмами слева, окрашивало алым облака над долиной. Кейн расстелил одеяло отдельно от всех, под скалой, и теперь сидел там, скрестив ноги и положив винтовку на колени.
Убедившись, что дети легли, Мириам подошла к нему и спросила:
– Ты снова спишь сидя?
– Нет, – ответил монах, повернув голову. – Это называется созерцанием.
– Созерцанием?
– Ну да. Я смотрю на облака.
– Зачем?
– Чтобы смотреть на них. Зачем же еще?
Мириам пожала плечами:
– Ты нарочно отвечаешь так, что больше ни о чем спрашивать не хочется?
– Нет. Ответ зависит от вопроса.
– Я неправильно спрашиваю?
– Да.
Мириам присела с ним рядом:
– Тогда что такое созерцание?
Кейн улыбнулся:
– Очень просто. Я – дезертир и убийца, но когда смотрю на эти облака и город – есть только они. Нет преступника Кейна. А они такие красивые!..
Некоторое время Мириам тоже смотрела на облака.
– Кажется, я поняла. Сегодня столько всего случилось! Даже не верится, что прошел лишь один день. Если я представлю себе все, что произошло, моя голова сразу взорвется. Наверное, хорошо уметь просто смотреть на облака, как ты.
– Ты поняла.
– Можно твой прицел?
– Опять?
– Я тогда не успела посмотреть. Пожалуйста.
– Возьми. – Кейн отсоединил прицел и протянул ей. – Он включается здесь, а вот этот шарик увеличивает.
– Спасибо. – Мириам подняла прицел к глазам, и тот зажужжал, раздвигаясь по ширине ее глаз.
Сначала она не поняла, что видит. В зеленоватой прицельной сетке двигалось нечто серое, большое. Потом проступили детали, шершавая поверхность бетона и металлические перекрытия башен. Она смотрела на стену Хокса так, будто до той было не более двадцати шагов. На башне стоял стражник с черно-алым наплечником, а рядом с ним, на треноге, возвышалось многоствольное орудие, направленное вниз, на дорогу, ведущую к воротам.
Там толпились люди. Казалось, до них можно дотронуться рукой. В прицельной сетке мелькали цифры, которых Мириам не понимала. Зеленые рамки выделяли некоторые силуэты. Ворота закрылись только наполовину, и на проходе стояли гвардейцы. Их черные бронежилеты ярко выделялись на фоне серой, желтоватой и коричневой одежды всех остальных. Мириам дотронулась пальцем до шарика на правой грани прицела, и сцена внезапно прыгнула вперед так, что стали видны даже капельки пота на лицах стражников. Люди, стоящие перед ними, что-то им говорили, но, видимо, безрезультатно.
Мириам повела прицелом вдоль стены. Там что-то раскачивалось, закрывало обзор, и она снова навела фокус, на этот раз отдаляясь. Мертвый человек в обрывках лохмотьев болтался на металлической виселице, по его синему перекрученному затылку ползали огромные мухи. Рядом стояли еще виселицы, одна за другой, вдоль стены. Мириам не стала их считать, а просто зажмурилась и наугад перевела прицел дальше.
Теперь она смотрела прямо в центр Хокса, на вершину правого холма. Площадь заливал яркий свет, льющийся из окон и дверей зданий в два и три этажа, выходящих на нее. Светились даже вывески, под которыми, на выступающих каменных верандах, за столиками сидели люди. Посреди площади возвышалась металлическая сцена, круглая и пустая. Мириам даже прочитала одну вывеску, смешную и бессмысленную: «Сладкая белка». Люди ходили по площади, останавливались, на верандах танцевали ярко одетые женщины. Видимо, там играла музыка.
Мириам опустила прицел, потом протянула его Кейну и сказала:
– Не похоже, что они боятся.
– Да, – ответил монах. – Но еще испугаются.
– Ты не слишком сильно ударил Би?
– Когда? Я думаю, нет.
– Ты будешь спать прямо здесь?
– Да.
– Тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Би седела в машине неподвижно, с закрытыми глазами, и Мириам не стала ее беспокоить. Мальчишки, уставшие за день, тоже никак не отреагировали на ее возвращение. Только Таня молча подвинулась к краю одеяла, освобождая ей место. Было тепло, укрываться не хотелось, поэтому Мириам свернула одеяло валиком в ногах, легла рядом с Таней и смотрела в небо. Сон не шел, перед глазами мелькали картины Хокса, того, каким он был сейчас, и прежнего, запомнившегося ей в прошлом, веселого, яркого, полного жизни и красок. Тогда виселиц у ворот не было, люди могли входить и выходить из города когда угодно.
Мириам вздохнула. Все происходило так быстро. Сегодня она опять стреляла в человека, ее чуть не убили саму, а потом едва не ограбили. То, что случилось вечером, вообще, похоже, ей почудилось. Этот полупрозрачный воин ослепил всех и сбежал, но перед этим очень вежливо попрощался.
За мыслью о воине последовала другая, об Атланте. Она стала представлять себе ее улицы, но почему-то вместо них всплывали совсем другие картины, воспоминания о приснившемся ей древнем городе, огромном и совершенно пустом. По нему ходили люди в яркой одежде, играла музыка. Там была и Би, но не в черном экзоскелете, а в ярком платье и с высокой прической. Мириам подошла к ней, но та смотрела сквозь нее и не узнавала. В отличие от всех мужчин и женщин, окружающих ее, она не смеялась, даже не улыбалась, а просто смотрела. Лицо ее, чистое, без ссадин от воздушных трубок, было молодым и очень печальным.
