шмотки падать начали! На первых двух островах так, фигня какая-то падала, одни расходники в основном!
— Меня убили, как только я приземлилась на четвёртый остров… — обиженно выпятила губку Камила. — Какая-то девка с огненным нейро-слиянием, да ещё и цифра, представляете!
Кисены охали и ахали, обсуждая свои похождения, одна Юсупова сидела с удивлёнными глазами и недоумевала тому, что происходит. Вдруг все повернулись к ней и спросили:
— А у тебя как? Расскажи!
— А… — не нашлась, что ответить, Арина. — Вы о чём?..
— О Расколотых Островах, о чём же ещё! — первым ответил Ричард.
Видя недоумение на лице Арины, подала голос Ирина:
— Так и знала, что кто-нибудь, да забудет мои предупреждения. Помнишь, я тебе говорила, чтобы ты записала свои воспоминания на капсулу, если вдруг ночью проснёшься?
Юсупова поморщилась, принявшись вспоминать сегодняшнюю ночь и затаила дыхание. Из-за неожиданной пневмонии, она совсем забыла о том, что проснулась не в кровати, а на полу. События ночи мгновенно пронеслись перед её глазами, и она распахнула сумочку. Несколько томительных секунд ей понадобилось, чтобы вычерпать всё лишнее и откопать-таки нужную капсулу. Выбрав единственную заполненную ячейку с датой сегодняшней ночи и часами, на которых что-то было записано, Няша решительно нажала на кнопку. Потоки информации обрушились на неё водопадом, и она тут же вспомнила всё произошедшее за несколько часов пребывания в псевдореальности Расколотых Островов.
Пока она возилась с сумочкой и вспоминала, её друзья продолжили обсуждать свои приключения, решив пока не обращать внимания на Арину. А Няша, тем временем, не изменяя лица, до боли сжала капсулу и сквозь зубы прошипела:
– № 29…
Затем повернулась к своему телохранителю и сказала:
— Жак, у меня есть просьба…
Глава 14
— Твою же срань! — выругался Лёха, второпях неудачно поставивший на проржавевшую лестницу раненую ногу. Отломанная от стены ступенька лестницы лишь мельком задела бедро, но вся нога вспыхнула такой болью, словно рядом появился тот самый газырь, пинавший его вчера посреди улицы. От боли засверкали искры в глазах, но Лёха смог таки благополучно спуститься в канализацию и прижался к стене.
В ушах стучала кровь, и даже после такого непродолжительного бега у него сбилось дыхание. Лёху остужала заливающая за шиворот вода с потолка. Он пристроился к стене в таком неудачном месте, где она не капала, а именно лилась. Лёха отошёл и перевёл дыхание. Так орать ещё надо было постараться… Он успешно отвлёк большую часть рабочих в то время, пока его подельники спускались совсем в другую канализационную трубу. Впрочем, там спуск был цивильный, со ступеньками, а не как у Лёхи. В эту трубу они не хотели спускаться потому, что близ неё постоянно ошивались бригадиры, начальство, и недалеко маячила будка охранника. Но самая главная причина заключалась в том, что спуск в люк занимал достаточно много времени, и у людей могут возникнуть вопросы, когда в трубу начнут спускаться с десяток человек друг за другом.
Да ещё и этот кисен! Когда он нечаянно углядел возвышавшихся над золотыми на целую голову господ, вчерашняя экзекуция сама собой появилась перед глазами. Ему показалось, что или его нашли для того, чтобы наказать ещё раз, или их замысел каким-то образом раскрыли, поэтому среагировал мгновенно. А высоченный, напичканный высококачественными имплантами по самые уши, чинид, только придал Лёхе прыти. Газыря рядом с кисеном он не увидел, и мог предположить, что сейчас его будут уже бить не абы как, а профессионально, со знанием дела.
Такой короткий рывок дался ему тяжело. После вчерашнего ныло всё тело, напоминая, где именно его приложили. Вдруг стало темнее. Лёха поднял взгляд и сжал зубы: чья-то фигура встала у люка, отбрасывая внутрь полуденную тень. Секунда, и нога чинида в чёрных выглаженных брюках просовывается в люк и встаёт на ступень. Лёха следил за ним, словно под гипнозом, не зная, что делать. Шла секунда, вторая, третья, и что-то изменило решение чинида спускаться вниз. Он поднялся наверх и поспешно ушёл, оставив затаившего дыхание Лёху вслушиваться в его удаляющиеся шаги. Вскоре до него доносились лишь привычные звуки стройки.
Не став ждать продолжения, Лёха прикинул, куда примерно ведут трубы, и, пригнувшись, поспешил подальше от люка. Из-за раны идти было сложно, и он одной рукой опирался о мокрую стену трубы. Даже Лёхе, привыкшему к такому неприятному запаху канализации, было не совсем приятно бродить по ней. Кстати говоря, возможно это и отпугнуло чинида? Наверное, он чаще нюхает парфюм своей госпожи, нежели сточные воды. Приняв это за рабочую версию, Лёха пополз дальше, стараясь не ступать в ручеёк.
Бетонная труба потрескалась по самому центру сверху, образовав неровную борозду. Лёхе уже приходилось работать в таких трубах и он знал, что ходить здесь было очень небезопасно. Мало того, что велик риск обрушения, так и внезапно начавшийся ливень на улице превратит этот слабый ручеёк под ногами в цунами до потолка за считанные минуты, и убежать не будет никаких шансов.
Несмотря на прекрасное и возвышенное настроение с утра, оно стремительно начинало портиться. Его задачей было лишь отлечь побольше народу, а потом просто прискакать на всё готовенькое, но нет! Откуда-то взялись кисен с чинидом и оборвали его такие продуманные планы! И теперь он вынужден, скрючившись, брести с больной ногой по трубе в неизвестном направлении, надеясь, что через минуту не начнётся дождь.
— Аза! Эй! Слышите меня?! Азамат! Саня! — наплевав на все предосторожности, заорал Лёха.
Он полз с максимально возможной скоростью примерно в том направлении, где спустилась в трубу их группа. Через сотню метров надтреснутая труба вывела его в более просторную площадку, где он смог выпрямиться во весь рост и немного размяться.
— Азамат, мать твою! Отзовись, иначе долг не верну!
Спустя каких-то десять секунд из-за угла вышло несколько человек в зелёных костюмах химзащиты, надетых на голову капюшонах, противогазами на лицах и молча уставились на Лёху. Тот слегка обалдел, не ожидая встретить кого-то постороннего в канализации и начал спиной втискиваться в трубу, из которой только что вылез.
— Слышь, пацаны, как пройти в библиотеку?
Люди молчали.
— Не, ну чо
