вы, в самом деле? Давайте так, вы меня не видели, я вас не видел, пойду я… А вы тут кайфуйте самостоятельно, и вообще…
— Ты чо тут забыл? — из-за противогаза голос человека звучал глухо. Лёха уже почти втиснулся в трубу и подтягивал за собой раненую ногу.
— Не, ну нормально же общались, чо вы как мусора, сразу за жопу хватаете?
— Лёха, ты чо тут делаешь, полудурок? Мы же договаривались, чтоб ты сидел на жопе ровно и не петушился.
— Аза?! — ошарашено уставился Лёха, согнувшись в трубе в три погибели. — А ты чо такой гламурный? Ты чо, из этих? Из наших почётных тружеников тыла?
— Вылезай давай оттуда, что случилось? Чего ты со своей ногой в трубу попёрся?
— Да там эти… — Лёха вновь принялся вылезать из трубы, с трудом сдерживая ругательства. — Кисены меня как будто преследуют, бегают за мной, за сосочки кусают, да никак не угомонятся… Короче, кисен с чинидом какого-то чёрта на стройку заявились. Я издалека глянул, а там тёлка на ту вчерашнюю похожа… Вот я и соскочил в люк открытый…
— И что дальше? Хвост привёл? — Азамат пригнулся, чтобы посмотреть, следует ли кто за Лёхой, или нет, но никого не увидел.
— Он сперва полез было, но потом почему-то передумал. Не знаю, чего он передумал, а я и решил свалить по-быстрому. Чёрт его знает, что там сверху творится, но лезть обратно я точно не хочу!
Люди не отвечали и лишь переглянулись друг с другом. Затем пожали плечами и один из них сжал что-то в кулаке. Лёха присмотрелся и у него глаза из орбит вылезли.
— Молекулярная капсула?! Вы откуда её надыбали?!
И если раньше Лёха задавался вопросом, каким же образом они будут выставлять склад, коль никто из них не взял вместительных сумок, то теперь все вопросы отпали сами собой. Лёха был уверен, что это не единственная их капсула.
— Мал ещё, чтоб знать, — хохотнул Аза, и у него в руках материализовался зелёный комок. — На, химзу натягивай. И поскорей! У нас мало времени!
С костюмом химзащиты Лёха был знаком хорошо и натянул хоть и с проблемами, но довольно быстро. Удобные перчатки и противогаз тоже пришлись в пору. К этому времени вся группа уже скрылась в другой трубе, хлюпая по ручейку, и с Лёхой остался только Азамат.
— Лёха, нам до склада по этим трубам топать часа четыре, так что не тормози. Всё? Готов? Тогда выдвигаемся. У нас совсем нет времени.
— Сколько?! — обалдел Лёха. — Четыре часа?! Вы там что, в ад спускаться собрались?
— Да не, — захлюпал по воде Азамат, и Лёхе пришлось ползти и слушать говорящую задницу приятеля. В этой трубе можно было передвигаться только ползком, что очень не понравилось его ноге. — На поверхности до склада идти не так далеко, минут 40, на другой улице, а тут просто маршрут запутанный и придётся довольно долго круги наматывать…
— А химза, я так понимаю…
— Ага, — перебил его Азамат, не дав договорить. — Тут недалеко хрень какую-то сбрасывают, лучше перестраховаться. А ещё чтоб в трусы воды не набрать. На маршруте местами воды по пояс.
— Ты, я смотрю, много знаешь о канализации? — Лёхе перчатками приходилось наступать прямо в мутную воду, отчего она попадала в рот и приходилось отплёвываться. От этого поддерживать разговор становилось сложнее. — Давно в ней лазишь? Сколько ты в этом деле?
Азамат хмыкнул:
— Всю жизнь. С детства я тут.
— В каком смысле?
— Я здесь родился и вырос.
— Ты что, серьёзно?! — удивление Лёхи было неподдельным. Он вдруг понял, что никогда откровенно не разговаривал с Азаматом. Те редкие разговоры перед сном носили больше профилактический характер, чтобы не сойти с ума.
— Ага. До 19 лет тут жил. Потом смог наверх перебраться. Все трубы облазил, карты даже свои составлял.
— А… Как тут жить-то? Где?
— Да много, где. Можно, к примеру, на станции метро, там главное сигнализацию отключать, когда в некоторые места входишь. Можно в заброшенных, или недостроенных ветках метро, там кое-где даже вагоны стоят. Места известные и давно уже обжитые. Но мы жили в старом, давно заброшенном бункере метро «Д-6»…
— То есть… такие вылазки ты делал всю жизнь?
Они выползли из трубы, свернули в сторону и снова пришлось идти согнутыми. Лёха теперь по-другому посмотрел на движения Азамата и заметил, как ловко тот двигается в своей родной стихии.
— Ага. Сейчас даже легче. Раньше у меня не было ни химзы, ни нужного оборудования, ни достаточных знаний, ни даже молекулярных капсул, без которых сейчас вообще никуда…
— Кстати!..
Лёха хотел было задать вопрос, но Азамат был заранее готов к нему:
— Стащил. Всё, что ты успел увидеть, мы стащили. Что-то — в бункерах, к примеру, химзу. Что-то — из домов или дач кисенов.
— Чего?! Ты серьёзно?!
— Ага. Тише!
Они двигались под водостоком с улицы, мимо которого ходили люди и разговоры могли привлечь ненужное внимание.
— А потом пришлось два года зону топтать. Магазин выставляли и не всю сигнализацию отключили. Наш промах. А как откинулся, перебрался наверх.
— Я, конечно, тоже в своё время год чалился, но по малолетке. У нас, говорят, попроще.
— Это да. В малолетке хотя бы горбатиться заставляют не забесплатно.
Дорога выматывала. Прошло уже два часа, ровно половина пути пройдена. С разговорами пришлось завязать, ибо усталость давала о себе знать. Пот катился по лицу, попадал в глаза, а мокрая одежда липла к телу. Хотелось сорвать противогаз и вдохнуть, наконец, свежий… кхм, канализационный воздух. Освещения в тоннелях не было, и у каждого на лбу светил фонарь. И только Лёха шёл без него, ориентируясь исключительно на свет фонаря Азамата.
Нога наливалась болью, мышцы с трудом выдерживали нагрузки. Перед уставшими глазами маячила зелёная спина Азамата. В глазах уже начинало двоиться. Азамат, похоже, заметил состояние Лёхи и скомандовал привал. Они опустились прям на пол, привалившись к стене. Сверившись с картой, их группа пришла к выводу, что отныне безопасно и можно было снять противогазы. Лёха сдёрнул
