Днища существует нормальный мир, который ещё живёт своей полной жизнью, где цивилизация не пала под натиском пришельцев, где сохранился порядок, а не вот это всё…
Мне удалось разглядеть лицо человека в военной каске. Это был взрослый серьёзный мужик с густыми бровями, возражать которому не хотелось — настолько он выглядел сурово.
Он осмотрел меня выразительным взглядом. Сколько же всего было в его глазах! Это было и отвращение, и восторг одновременно. Я прекрасно понимал, что он видел, поэтому даже не обижался. Пожалуй, я даже был искренне рад!
И я, человек, покрытый с ног до головы кровью, разложившимся органами и плотью, шея которого была обмотана человеческими кишками, улыбнулся. Свет прожектора продолжал светить на меня. А я стоял и счастливо улыбался, потому что очень радовался появлению людей в этом жутком заброшенном месте.
— Здравствуйте! — Отчётливо и добродушно произнёс я.
Командир некоторое время размышлял, что ему делать с тем, что видит.
— Сжечь это, — приказал он.
Глава 14 — Твоё доверие принадлежит мне!
Ясность рассудка: 30 %
Ярость: 20 %
Сжечь меня? Это в мои планы не входило!
— Постойте…
Я был в серьёзном замешательстве, ведь ко мне подошёл человек в огнеупорном костюме, который недвусмысленно направил на меня ствол огнемёта с шипящим пламенем газового запальника. В шлеме не было видно его выражения лица, однако я был уверен, что он готов применить огнемёт по назначению. И назначением в данном случае был я!
Боец приготовился спустить этого зверя с цепи.
— Я — Хранитель! — Cказал я, приняв гордый вид.
Что уж, подыхать, так хоть не выглядеть жалким.
Однако, мужик с густыми бровями поднял руку. Ладонь его была сжата в кулак. Огнемёт не полыхнул, и я понял, что у меня есть несколько секунд, чтобы провести переговоры и выторговать свою жизнь.
— Чем докажешь? — Cпросил командир.
Вот теперь диалог складывался в нужном направлении. Если такие вопросы поступали, значит Хранитель мог им понадобиться живым. Уж не знаю для чего — продать или замучить до смерти. А, может, и выведать какую-то информацию. В последнем случае я бы оказал им посильное содействие. Правда, я ни хрена толком не знал, и, вполне может быть, они бы порешили меня сразу после того, как поняли бы это.
Но для начала до этого ещё нужно дойти.
— Оракул, докажи, что я — Хранитель! — Cказал я.
В конце концов, должна же мне быть хоть какая-то польза с того, что со мной разговаривает представитель пришельцев?
Командир терпеливо смотрел на мою напыщенность. Ещё чуть-чуть и он будет наблюдать, как эта напыщенность сожмётся вместе с моим лицом под натиском жара.
Но неожиданно для меня Оракул подал признаки жизни.
Из моего значка пробилось несколько лучей, и между мной и командиром появился человек. Самое удивительное, что им был сам командир. Все с интересом посмотрели на это, однако понимание того, что это была голограмма, пришло очень быстро. Всё же изображение было легко отличить от реальности по его свечению, да и свет пробивался через грязь, поэтому местами голограмма была неполной, но лишь в мелких деталях. Я и командир отряда стали с интересом наблюдать за появившейся фигурой.
Голограмма командира была точной его копией, в том же облачении, с тем же снаряжением, разве что в руке он что-то прятал за спиной. Окружения значок не транслировал.
Лицо нереального командира было добрым, он светился от радости и улыбался. Припав на одно колено, он протянул вперёд руку, которую прятал до этого момента за спиной. На его ладони оказалась игрушечная машинка. Целая. И в этот момент появился второй голографический образ. Ему навстречу побежал мальчик лет пяти. Он бежал к отцу, радостный получить подарочек. А отец был рад вручить презент сыну и тут же заключить его в объятия. Но этому не суждено было случиться.
Внезапно мальчик словно оступился, и его движения изменились. Далее голограмма замедлилась, и показываемая встреча начала происходить в слоумо. Тело ребёнка стало заметно расширяться, а затем разрываться. Кожа мальца растрескалась, лицо раздулось. И затем кожа стала отлетать от мышц, а мышцы от костей. Глаза вылетели в разные стороны, челюсть отделилась, и черепная коробка превратилась в крошево.
На стоящего на одном колене отца надвигался антропоморфный фарш, на глазах превращающийся в кровавое месиво. Не прошло и секунды, как голограмма командира с лицом, ещё не успевшим поверить в случившееся, с улыбкой было окачено кровью и плотью своего сына с ног до головы.
Настоящий командир с ужасом наблюдал за тем, что показывал нам значок. Да и я, признаться, тоже… И, кажется, не только я один. На какое-то время утих даже свист сжигаемых тварей.
Но вот изображение вновь начало движение.
Картина вдруг стала проигрываться назад. Кровавый фарш медленно, но методично сложился обратно в органы, которые слетелись в одну точку, покрылись кожей и превратились в бегущего назад мальчика. Его фигура сделала ещё пару шагов назад, но затем голограмма вновь начала движение вперёд.
Командир зажмурился, чтобы не видеть того, что только что видел, однако на этот раз сцена имела другой смысл.
Изображение мальчика добежало до предложенной игрушки, и счастливый отец заключил ребёнка в своих объятиях, как и намеревался.
С трудом открыв глаза, мужик увидел, идиллическую картину, на которой он обнимал своего сына и на этом трансляция прекратилась.
На некоторое время воцарилось молчание. Ни командир, ни я не знали, как реагировать на увиденное. По правде сказать, мне сложно было оценить, что я только что видел. Если пришельцы действительно были способны устранять неугодных им людей таким образом, то почему же этих неугодных оставалось так много? Хотя… Возможно этих самых неугодных был незначительный процент населения Днища, и расправляться с ними не было особого смысла. Сами сдохнут.
Также я допускал, что Оракул блефовал. И не видел в этом ничего плохого, потому что психологическое давление куда эффективнее, чем угрозы насилия.
После весьма продолжительного перерыва, командир наконец взял себя в руки и осторожно вдохнул гадкий воздух. Он всё ещё смотрел на то место, где секунду назад голограмма показывала, как он обнимал сына. А двумя секундами назад обтекал его кровью. Пережив увиденное, командир несмело посмотрел на меня. Я смотрел на него в таком же шоке.
Но вдруг лицо его изменилось, на лице появилась улыбка и он простёр руки, словно встретил старого знакомого, которого невероятно был рад видеть.
— Приветствую тебя, Хранитель! — Радостно сказал он, — меня зовут Бром.
