Это же какие нервы нужны! Для их восстановления нужно два раза в год по месяцу отдыхать! И молоко получать за вредность!
— Ну, один раз её похищали в прошлом… — задумчиво почесал голову Старицкий. — Был такой инеистый великан Тьяцци. Он при помощи Локи и похитил красотку. Кстати, почему-то Локи давно не видно. Что-то опять задумал этот рыжий стервец. С ним надо держать ухо востро — он в любую секунду может в спину ударить… Мда, вот насчет Тьяцци я как-то не подумал. В общем так, ты бери своих зас… то есть богов и тащи их к этому великану. Может быть, на месте что выясните. Может, туда Тор заглядывал? Кто знает, что на уме у этих богов?
— Хорошо, господин. А как там наш подопечный, Ромуальдыч? Не передумал ещё нам помогать? — спросила Баба-Яга.
— Да какое там. Он так жаждет вернуть свою зазнобу, что готов весь мир пустить под откос, лишь бы она была рядом. Верит, что если супружница вернется, то сумеет дочке мозги вправить. Тогда дочка поймет, что папка хотел как лучше. Что для дочки старался и для внуков… В общем, сумасшедший старик, что с него взять? — на всякий случай оглянулся Кощей.
— Жалко его немного, — вздохнула Баба-Яга. — Намыкался за жизнь-то, бедолага.
— Себя жалеть надо. Нас никто не пожалеет, вот проклясть всегда готовы, а жалеть — никогда! И вообще, перестань нести чушь! Мы делаем одно общее дело и всякие сантименты нам только во вред.
— Да, господин, — склонила голову Баба-Яга. — Я сделаю так, как вы говорите. Как только эти двое просрутся, так сразу же и рванем к Тьяцци. Может и в самом деле что узнаем. А то мыкаемся по Сумеречному Миру как перекати-поле и нет нам… Господин? Господин? Вы что, отключились?
Она с удивлением посмотрела на помутневшее блюдечко. И в самом деле князь Старицкий грубо оборвал разговор, даже не попрощавшись. Баба-Яга вздохнула. Вот в этом весь Кощей — только о себе думает, только под себя гребет. Остальных ни во что не ставит и ни с кем не считается.
Так было в реальном мире, так есть и в Сумеречном. Всё одно и тоже. И ведь метит во властелины мира! Будет командовать мертвецами…
А она?
Кем будет при его дворе она, Баба-Яга? Девочкой на посылках?
Или девочкой, которую послали?
Ну да, если во всем мире останутся только послушные мертвяки, то не будет ни войн, ни границ, ни каких-либо конфликтов. Ведь мертвецам плевать на политику, плевать на войны и какие-либо границы. Они будут только разлагаться и распадаться.
И так будет до тех пор, пока в мире не останется только Кощей и, может быть, Баба-Яга. А что им вдвоём делать? Вечно бродить по пустынным землям?
Малоприятная перспектива. Сказать честно — вообще неприятная. И почему она раньше об этом не задумывалась? Была очарована Старицким?
Может быть. А сейчас, в отдалении, когда осталась наедине со своими мыслями и двумя не совсем адекватными богами, это очарование понемногу улетучивается, словно…
Словно зелье влюбленности! То самое, какое она дала в своё время ведьмаку, чтобы тот не смог ей навредить!
Её словно молнией прошибло так, что на лбу выступил пот. Неужели Кощей позволил себе такое? Её, верную спутницу и соратницу? Да как он мог? Да как же так-то?
Она помотала головой. Нет, не может быть. Уж кто-кто, а она должна была почувствовать наличие эликсира в питие. Старого воробья на мякине не проведешь!
И всё равно — тоненьким комариком звенела мысль, что Кощей просто её использует в своих целях. А как только достигнет главной цели, так сразу же выбросит свою верную служанку на помойку…
Или нет? Или всё это она надумала?
Баба-Яга сдавила голову — от прыгающих мыслей та разболелась не на шутку. Даже показалось, что вот-вот взорвется и всё кругом забрызгает.
— Смотри, моя куча больше! — донеслось со стороны кустов.
— Ты шишку положил! Так нечестно!
— А ты на муравейник сел! Это честно?
— Давай по новой?
— А давай!
Баба-Яга вздохнула и подумала, что несмотря ни на что — остаться вдвоём с Кощеем не такая уж плохая идея. В любом случае, никто больше не станет принимать участие в таких диких соревнованиях.
Мертвецам наплевать на соревнования!
* * *
Зато мертвецам не плевать было на свою дальнейшую судьбу! Особенно, если дух не может покинуть землю, где главенствуют живые!
И это точно знал один из призраков, который совсем недавно был чем-то вроде швейцара у вредного гнома, который даже имя сменил, когда прибыл в Сумеречный Мир. Он знал, что если не выполнит указание ведьмака, то рискует остаться в этом самом Сумеречном Мире и быть на побегушках если не у гнома, так у кого-нибудь другого, не менее ухватистого.
Именно поэтому Кузьма затаился и ждал своего часа. Ждал того момента, когда сможет проявить своё актерское мастерство и талант лицедея. Возможно, раньше такого таланта и не наблюдалось, но если хочешь жить… Нет, если хочешь умереть окончательно, то умей вертеться.
Да, не один раз ведьмак прогнал вместе с Кузьмой возможные ситуации, а также пробежались по тем проблемам, которые могут возникнуть. Не один раз давала наставления многоопытная в деле обмана и лжи Чопля. Также внес свою лепту и Локи, но Кузьма всё равно очковал.
У него были очень хорошие учителя, но его всё равно не покидала мысль — сдаст ли он экзамен? Получится ли изобразить всё так, что поверят даже такие хитромудрые существа, как боги?
Да-да, боги…
Но, обо всем по порядку.
Прекрасным днём, когда солнце старательно красило холодные верхушки гор в теплые оттенки света, перед замком Хёда появилась телега, запряженная конем. На телеге возвышалось странное сооружение, закутанное в черное полотно. На телеге сидела Сигюн, жена Локи.
Она сама вызвалась забросить «троянского коня» к одному из сынов Всеотца. На немой вопрос Локи, она ответила, что помнит, как их детей убили боги за провинность отца почти перед самым Рагнарёком. Помнит, как сына Вали превратили в волка и тот разорвал в клочки другого сына Локи — Нарви. А потом кишками Нарви привязали Локи к скалам для вечного мучения от яда змеи, какую боги присобачили сверху. Как она держала посудину, собирая яд и не давая каплям падать на лицо мужа… Помнит и ни капли не жалеет богов, которые сделали это…
Локи тогда только обнял жену. Она уткнулась ему в плечо, но ни капли не показалось на её глазах. Все слёзы остались в прошлом. Сейчас вместо них появилась ледяная корка мести. И вот она теперь стоит у ворот замка Хёда…
— Великий Хёд, услышь Сигюн, жену Локи! — громко крикнула она.
Уж что-что, а кричать боги умели хорошо. Научились за такой долгий период времени.
К тому же, Хёд был слепым, но вовсе не глухим, поэтому должен был услышать. Вскоре, он сам показался на стене замка.
— О, какие боги! И без охраны! — выкрикнул он, когда принюхался к свежему ветерку. — Сигюн, заходи, конечно! Мы всегда рады такой гостье. Сиф, прикажи накрыть на стол! У нас гости!
Два земляных драугра тут же сноровисто распахнули ворота. Сигюн тронула лошадь за уздцы и двинулась внутрь замка. Вскоре показался и сам хозяин замка. Крепкий и здоровый мужчина средних лет, но в его бороде уже появились ручейки седины. Слепые глаза закрывала белоснежная повязка. Домашний халат и мягкие тапочки завершали картину радушного хозяина, который безошибочно двинулся к Сигюн.
За мужем следом шла Сиф, бывшая жена Тора. Они разбежались на бытовой почве, но такая красавица недолго была одна — она нашла о ком заботиться и теперь жила со слепым богом судьбы. Зрелая, красивая, статная Сиф вышагивала так, как будто шла не по двору собственного дома, а по красной ковровой дорожке. Шла и улыбалась, как довольная жизнью мартовская кошка.
У щуплой Сигюн немного зазвенело внутри, ведь эту пару с её подачи нужно будет разрушить. Однако, этот звон тут же заглох при воспоминании о прошлом…
— Рада видеть вас, друзья мои, — произнесла Сигюн, широко улыбаясь. — Мы так редко видимся, что я решила сама навестить вас. А так как ходить с пустыми руками не принято, то я привезла вам подарок!
— Ого, что за подарок? — нос Хёда зашевелился, втягивая воздух. — Пахнет нагретым
